Здесь мое сердце - Марта Гудмен

Она открыла дверь и вышла. Теперь все зависело от него. А ей оставалось только надеяться на то, что внук примет правильное решение.

Даже в последний момент Глория колебалась, — опускать ли конверт в почтовый ящик? Но потом сказала себе, что это нужно сделать. Николас Галанакис имел право узнать о ребенке. К тому времени как он получит это письмо, ее здесь уже не будет. А когда родится малыш, она снова напишет ему. Потом, если тот захочет поддерживать с ними связь, они договорятся о встрече. Их ребенок имеет право знать своего отца. С этим нельзя не считаться.

И пусть они с Николасом не будут вместе. Ей предстоит научиться справляться со всем этим. Но письмо следует отправить. Ее рука поднялась, и конверт упал в прорезь ящика.

Глория поспешила к машине, с облегчением вздохнув. Всю неделю эта проблема не давала ей покоя. Теперь, казалось, груз упал с ее плеч. Большего и ненужно.

Было почти пять часов. Она купит упаковку ячменного сахара, чтобы сосать во время завтрашнего полета. Может, это хоть как-нибудь уменьшит тошноту. Плюс минеральная вода, чтобы избежать обезвоживания. Только еще одна ночь в замке…

Глория в последний раз объехала город, зная, что будет скучать по нему. Ей хотелось запомнить полюбившиеся улочки, площади. Может, в будущем ее ребенок станет приезжать сюда, если этого захочет Николас Галанакис. Ее глаза неожиданно наполнились слезами. Она вырулила на шоссе, ведущее в сторону замка. Ей хотелось вернуться до заката, чтобы в последний раз увидеть из башни, как садится солнце.

Эмили как всегда была в кухне, когда Глория вошла туда, неся бутылки с минеральной водой, чтобы поставить их в холодильник.

— Сегодня на ужин специально для тебя я приготовила свое фирменное блюдо, — торжественно объявила экономка.

Глории не хотелось есть на ночь тяжелую пищу, но она улыбнулась, зная, что Эмили решила побаловать ее напоследок.

— Уверена заранее, мне это понравится.

— Я соберу тебе с собой коробку для пикника… — Ее добрые глаза осмотрели Глорию с беспокойством. — Скажи, могу ли я еще что-нибудь для тебя сделать?

— Нет, спасибо. Ты очень добра ко мне. Я собираюсь подняться в башню, чтобы увидеть закат.

— О да! Есть на что посмотреть. Но будь осторожна на лестнице. Ступеньки истоптанные.

У Глории создалось впечатление, что Эмили догадывается о ее тайне, но она тут же отмахнулась от столь нелепой мысли. Откуда ей было знать? Никто не мог даже подумать такое о ней. Но почему вдруг эта суета вокруг, пожелания быть осторожной? Хотя напрямую не было сказано ни слова. Грусть сжимала сердце, пока она поднималась по ступенькам башни. Ей будет не хватать заботы Эмили. Это Глория знала наверняка.

Много раз, закончив работу, она поднималась сюда перед ужином. Вид отсюда был просто фантастический: море, горы, бескрайнее небо. Все цвета начинали меняться, когда садилось солнце. Вот и теперь, всматриваясь в открывшийся простор, молодая женщина прошла по кругу вдоль парапета, выложенного мозаикой. И остановилась там, откуда была видна бухта с входящими и выходящими из нее лодками, яхтами, катамаранами. Берега тут местами были засажены виноградниками. Вдалеке они постепенно переходили в темные горы, за которыми медленно и величественно тонуло солнце.

Глория подумала о матери Дороти, которая вот также стояла здесь когда-то, глядя на закат. Внезапно она осознала, что ее ребенок, будет частью этого мира, одним из Галанакисов, хронику семейства которых ей предстоит написать.

Сама она может и не принадлежать к ним, но у ее малыша будут глубокие семейные корни. От нее он узнает все о своих предках и станет гордиться ими. Это главное, что она сумеет дать ему.

Николас поднялся на башню и остановился на последней ступеньке. Глория стояла к нему спиной и смотрела как раз в ту сторону, куда любила смотреть Дороти, когда приходила сюда. Стройная фигура молодой женщины была неподвижной и как бы погруженной в одиночество. Его-то он и должен был сейчас нарушить.

В лучах заходящего солнца пушистые волосы Глории горели как огненный нимб. Сияние внутренней силы, подумал Ник. Хотя, в общем-то, сейчас она выглядела хрупкой и беззащитной. Желание обнять ее, загородив широкой спиной от всех опасностей, захватило его. Но он тут же напомнил себе, что его возлюбленная непременно станет сопротивляться его грубому напору. Следовало поступить иначе.

Злость и обида на нее из-за того, что она пыталась скрыть беременность, давно прошли. Ясно было, что его гордость ничего не стоит по сравнению с потерей для него этой женщины и будущего ребенка. Если только Эмили права насчет беременности, ему необходимо действовать немедленно. Он должен достучаться до Глории с помощью правды, заставить ее поговорить с ним. И сейчас на вершине башни у него был шанс сделать это. Он не мог себе позволить упустить его и, глубоко вздохнув, произнес:

— Глория!

Она обернулась и удивленно посмотрела на него. По ее расчетам, Николас не должен был сегодня появиться тут. Для нее этот молодой человек уже находился в ее прошлом. Хотя в будущем из-за ребенка ей, возможно, еще не раз пришлось бы видеться с ним. Но не сейчас и не здесь…

Однако он шел к ней и как всегда был столь неотразим, что у нее учащенно забилось сердце. Волна смущения пробежала по ее лицу.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Он замедлил шаги и поднял руки. Его глаза молили о снисхождении.

— Извини, если напугал тебя. Я приехал навестить бабушку. От нее узнал, что ты завтра уезжаешь.

— Да уезжаю. Для окончания работы над проектом мое пребывание здесь не требуется, — выдавила она, ругая себя за то, что не предусмотрела возможности его случайного визита в замок. Хотя зачем ему было специально подниматься сюда, чтобы найти ее?

— Ты это делаешь из-за меня? — спросил он, останавливаясь в нескольких шагах и отчаянно ловя ее взгляд.

— Почему ты так решил? Я объяснила миссис Галанаки…

— А мне кажется, ты уезжаешь, чтобы не видеться со мной.

Глория повернула лицо к солнцу, надеясь, что красноватый отблеск заката скроет волну крови, прилившую к ее шее и щекам. Она не знала, что ответить ему, думая о той правде, которую он высказал.

— И что же теперь…

— Сожалею, что ошибался в тебе, — тихо продолжал Николас. — Мне жаль, что обидел тебя этим. Я бы хотел, чтобы мы все начали сначала.

Это невозможно. То, что он сделал, уже не исправишь. Новая жизнь, которую она носила в себе, заставляла ее как можно скорее уехать. Сожаления, пусть даже самые искренние, не могли помешать этому. Хотя честные признания Николаса наверняка помогут им наладить отношения в будущем.

— Я рада, что ты больше не думаешь обо мне плохо, — произнесла она, в последний раз вынудив себя прямо посмотреть ему в лицо. — Давай оставим все, как есть.

Их взгляды встретились.