Человек из Утренней росы - Антон Огнев

«Неужели я ошибся? – думал Тифей. – Неужели я сказал, сделал что-то не так? Неужели все напрасно?! Нет. Все не напрасно и все правильно! Все так, как должно быть, – уверенно возразил сам себе молодой отшельник. – Я верю в это и знаю, что это так!»

Веки Фелиссы дрогнули, девушка глубоко вздохнула, закашляла и попыталась подняться, но снова опустила голову на подушку. Альнир сделал несколько шагов в сторону и отдернул шторы, впуская в комнату солнечный свет. Легкая дрожь пробежала по телу Фелиссы, на лбу выступили капельки пота. Юноша обтер лицо любимой и снова поцеловал ее. Девушка открыла глаза и, увидев сосредоточенные лица родителей и друзей, почувствовав горячую ладонь Тифея в своей руке, быстро поднялась, встревоженно озираясь по сторонам, словно ища ответ на вопрос «Что тут произошло, пока я спала?».

– Ой! Как неудобно, как глупо! Упасть в обморок от вида крови, – звонко засмеялась Фелисса.

– Ах, Фели! – бросилась Вирина к своей подруге и крепко обняла ее. – Как я рада! Ты просто не представляешь, как мы все волновались, – выпуская Фелиссу из объятий и отходя на несколько шагов, сказала девушка.

Фелисса снова удивленно осмотрелась:

– Ну что вы так смотрите? Мама, папа? Со мной все в порядке! Я жива и здорова. Ничего ведь страшного не случилось? – не то утвердительно, не то вопросительно произнесла она. – А… что случилось?.. Ой! Это мне? – Фелисса подняла ярко-синий цветок, нежный запах которого привлек ее внимание.

– Да, – ответил Тифей.

– Очень красивый. Я такой еще никогда не видела. Как он называется?

– Это Радужный цветок – символ стойкости и нежной любви. Он растет только на вершине самых высоких гор. Немногим удается его найти, только чистым сердцем и сильным духом открывается дорога, ведущая к Радужному цветку. Когда-нибудь, может быть, очень скоро, я расскажу тебе одну замечательную легенду о нем.

– А кто его принес?

– Я, – смущенно признался юноша.

Фелисса обменялась взглядами с Вирин:

– И это значит…

– Это значит, что я люблю тебя.

– Что? – переспросила Фелисса, не веря своим ушам.

– Я люблю тебя, – повторил Тифей чуть громче.

Юлина утерла слезы радости, давно уже капающие из глаз, и прилегла на плечо к Овелону, который бережно обнял ее. Син сделал жест друзьям, Деригаб кивнул, и лучшие стражники очень тихо вышли из комнаты вслед за Мейосом и Лихмоном, которые секундой раньше сообразили, что совсем скоро данное действо перенесется в обеденную комнату.

Услышав сокровенные слова, Фелисса нежно прижалась к Тифею, шепотом повторяя его признание.

– Я тоже… люблю тебя, – тихо-тихо прошептала она, снова с головой погружаясь в свое счастье.

– Воркуйте, голубки! – задорно крикнула Вирин и, поцеловав Фелиссу, выбежала из комнаты.

– Овелон, мне кажется, что нам тоже пора, – заметила Юлина.

– Вот видишь, милая, всему свое время. – Землевладелец взглянул на карманные часы. – Самое время выпить чаю. Я уже слышу запах печенья…

Оставшись одни, Тифей и Фелисса долго сидели обнявшись, затем молодой отшельник взял руки своей любимой и, наклонившись к цветку, тихо сказал:

– Спасибо тебе, Радужный цветок.

– За что ты его благодаришь?

– Эту легенду мне рассказал Син, – шепотом начал юноша. – Давным-давно, в далекой стране Зэймори, во время правления владыки Мхиирту, молодой человек по имени Инг влюбился в прекрасную Айли…

Ветрогон был в самом разгаре. Только первый его день подходил к концу, а фрукты, припасенные жителями Хамати для яблочных торгов, казалось, быстрее самих денег перекочевывали в карманы звонкоголосых мастериц, бойко зазывающих покупателей. То тут, то там возникали добрые, но тем не менее громогласные споры по поводу нового, весьма ценного товара, в последний миг вынутого из-под лавки сметливой девушкой, заприметившей в толпе свободного купца.

Чего здесь только не было: и рубахи праздничные с пятицветной вышивкой – крестом, петлей, штрихами, и рушники белотканные узорные, и пояса с бисером для самых привередливых модниц. Знаки менные заканчивались, но торгующие и не думали «холсты сворачивать», а лишь тщательнее выкуп проверяли, нет ли яблок битых, цену свою держа. Кто-то из года в год творения свои выставлял, другие же по несколько лет товары готовили, третьи, в числе которых оказалась и Фелисса, впервые предложили свои работы искушенным ценителям, в мыслях своих кротко надеясь на успешный торг, хорошую плату. Оттого эта ярмарка и выходила каждый раз ярким и занимательным праздником.

Когда Сирдэк, неторопливо правивший груженой телегой, въехал в городок все жители Хамати – от мала до велика – несказанно обрадовались его прибытию. А также тому, что он все-таки сумел найти Мию – знатную мастерицу, которая и на этот раз, помня традицию родных мест, привезла с собой из далекого города с неприметным названием У́лис прекрасные работы. Еще больше радости и удивления испытали участники празднеств, увидев груз, скрывавшийся под войлочным покрывалом, – вместо привычного скарба в телеге мирно покоились отборные ярко-алые яблоки. С новой силой зашумели торги, новой энергией наполнились улицы Хамати.

Последующие дни тоже немало хороших эмоций и веселых открытий принесли обитателям селения и их гостям. Так, например, Овелон, славно показавший себя в веревочной борьбе, с гордостью вспоминал потом, что лишь однажды по праву уступил в ловкости молодому лесорубу Лиа́ту, и что тот в свою очередь не смог одолеть личного стражника землевладельца – могучего Карнуна. В итоге оба они признаны сильнейшими. Братьями. А Фелисса, не ставшая победительницей ни в торгах, ни в выпечном поединке, все-таки удостоилась награды за самый вкусный и чистый яблочный сок.

Тут же, на празднике-Ветрогоне, Зиан встретился с сестрой, познакомился с ее супругом и детьми. На вопросы о своих делах бывший торговец отвечал весьма охотно: теперь он занимается изготовлением глиняной посуды, клиентов много, так как чашки, кружки и горшки нужны всем. Очень весомым преимуществом продавца глиняных изделий, по заверению Зиана, было то, что они бьются. Но и этот недостаток в скором времени можно было устранить, ведь, как оказалось, Син, когда-то работавший помощником гончара, сдружившись с Зианом, решил открыть ему один зэйморийский секрет. Услышав об этом, Овелон пожелал стать первым покупателем чудесной, весьма крепкой посуды, отличавшейся к тому же, по рассказам Сина, удивительно красивым видом, и если товар будет так хорош, как расхвален, возможно, именно посуда Зиана отправится в ближайшее время с торговым караваном в пограничные владения.

Спустя несколько недель после шумного праздника звуки нового торжества огласили окрестности Хамати: единственная дочь Овелона Великого, недавно справившая свое восемнадцатилетие, вышла замуж за обычного охотника, ставшего все-таки впоследствии советником землевладельца. Тифей и Фелисса остались жить в том самом тереме, к строительству которого приложил лапу сам Лесной Страж. Тайна Хранителя еще долго будоражила умы искателей приключений, не давая покоя легендосказителям.