Мансарда для влюбленных - Алина Кускова

Неужели Пелагея такая невезучая?! Встретила жгучего красавца, он ей поцеловал руку и оказался наемным убийцей! Она покачала головой. Этого не может быть, но рассказать Ольге нужно.

– Что ты говоришь?! – обомлела Ольга, закрывая за собой калитку. – Сколько же их на одну несчастную сицилийскую душу?! Бедная Анжелка! Что она станет делать, если они его поймают?!

Оля представила подругу, заламывающую руки в состоянии полного, бесконечного отчаяния у бездыханного тела своего возлюбленного, и одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Вторая покатилась следом за первой, когда на месте Анжелки она представила себя, а вместо сицилийца – художника. Пелагея заметила ее страдания и поспешила утешить.

– Вообще-то, – задумчиво сказала она, – он настоящий мачо. Такой, как в сериалах. А настоящие мачо редко оказываются убийцами.

– Это только в кино существует четкое разделение на героев-любовников и наемных убийц, в жизни все так намешано, что не подойдет ни одно точное определение.

– Не знаю, – вздохнула Пелагея, – он такой, такой… необыкновенный.

– По-нят-но, – процедила Оля, подтолкнув Марфушку к хлеву, – ты в него влюбилась. Такое бывает, особенно с первого взгляда. Но потом в мужчине открываются такие сокрытые резервы, что становится ясно, что лучше бы не смотрела вовсе.

Спорить с Пелагеей, наивно считающей, что с такими красивыми черными глазами наемных убийц не бывает, было бесполезным занятием. Полезно же было заняться другим – проследить за незнакомцем, представившимся Иваном Ивановым. Что у Ольги тоже вызывало определенные сомнения в его честности. Ивана Ивановича Иванова в стране победившего капитализма нельзя уже встретить лет тридцать! Есть Эдуарды Ивановы, Мстиславы Ивановы, Поли Ивановы, уж, в крайнем случае, Жаны Ивановы. Но Ивана Ивановича Иванова среди жителей бескрайних просторов нужно искать с собаками среди бела дня.

Все, исключительно все, даже новенькая припаркованная к бывшему дому Марио машина красного цвета, говорило о том, что приезжий – иностранец. Девушки подошли к ней ближе, но выходить из-за кустов сирени не стали.

– «Феррари», – прищурив глаз, кивнула на автомобиль Ольга. – Дорогущая модель! Итальянская марка.

– Ну? – не согласилась с ней Пелагея. – Я иногда езжу на тракторе «Беларусь», но это же не значит…

– Это многое значит, – прошептала Ольга, – такой тип, – она кивнула в сторону дома, – никогда на «Беларусь» не сядет! Значит, ты говоришь, что он неплохо изъясняется по-русски? Это хорошо. Только мы ничего не станем у него спрашивать. Мы же не хотим оказаться невольными свидетелями подготовки к преступлению? Не хотим. А лучший свидетель – это какой свидетель?!

– Немой, – предположила Пелагея.

– Лучший свидетель – это мертвый свидетель, – зловеще прошептала Ольга и изобразила жертву, закатив глаза и высунув на бок рта язык.

Пелагея испугалась. Но чувства, как это обычно бывает у русских девушек, все же взяли верх над рассудком. Она принялась шептать, что Иван не такой, что он хороший, а она еще ни разу в жизни в мужчинах не ошибалась. Был у нее один комбайнер, так Пелагея сразу поняла, что тот женат и скрывает от нее пятерых детей. Те названивали ему каждый вечер на мобильный телефон. А этот совершенно одинок, и глаза у него возбужденные, как у Марфушки в период течки. На что Оля ей ответила, что, вполне возможно, он возбуждается по другому поводу, более кровожадному. Спорили недолго, все же решили проверить, чем в доме занимается Иванов. Оля считала, что он чистит пистолет, Пелагея предполагала, что варит себе борщ. Кто же ему, одинокому, сварит?

Они на цыпочках подкрались к ближайшей двери, Оля прижалась к стене, держась за свое бьющееся сердце, а Пелагея оперлась о дверь и приложила к ней ухо. Отважная она была девушка, которая, согласно пословице, и коня на скаку остановит, и в дом горящий войдет. Была! Потому как только Пеги приложила к двери ухо, она сразу же распахнулась. И на пороге показался Иванов. Только Оля его не видела, она стояла за углом. И он ее не видел, что спасло девушку. Зато Пеги тот заметил сразу. Трудно было не заметить человека, свалившегося к твоим ногам.

– Пелагея?! – завопил Иванов нормальным русским языком и помог той подняться. – Как я рад, что вы зашли! Проходите, проходите, гостьей будете, посмотрите, как я тут устроился. – Он схватил Пелагею за руку и втянул в дом.

Ольга обомлела, такого поворота судьбы она не ожидала, на это они с Пелагеей не рассчитывали! Потерять вторую подругу, можно сказать, почти близкого человека! Ее нужно спасти! Но как? Ольга слишком слаба для того, чтобы в одиночку сражаться с наемным убийцей. Что же такого сделал на своей родине Марио, раз за ним так охотятся?! Вендетта?! Да, вендетта, Оля отомстит за своих подруг. Только это нужно сделать с чьей-то помощью. Позвать Феликса Ивановича?! Но пока ему все объяснишь, они могут опоздать. Этот лже-Иванов сделает с Пелагеей такое! Что же, интересно, он с ней сделает?

О чем Оля только думает? Нужно подумать о Земляникине. Но тот развел коров по дворам и отправился в город за продуктами. Остается Баланчин. Но у него Муза. А у Оли беда. Пусть выбирает.

И она понеслась к дому художника.

Заметив коттедж издали, Оля сбавила шаг, а возле ворот остановилась. Что она делает? Не лучше ли вызвать правоохранительные органы и дождаться их? Не лучше. Ждать нельзя. Но почему именно Баланчин?! А почему бы не Баланчин? На вид он вполне крепкий мужчина, полный сил и энергии. В некотором роде даже храбрый, связался с такой стервозной Музой. К тому же он явно неравнодушен к Ольге, и, чего уж там, она к нему тоже неравнодушна. Ради нее, если он действительно к ней неравнодушен, Баланчин пойдет на расправу с лже-Ивановым. Оля заодно и проверит, на что художник способен ради нее.

Вряд ли он способен на мокруху, хотя в их случае она была бы предпочтительнее других кардинальных мер. Но поговорить по-мужски с похитителем Пелагеи должен.

А если Баланчин плюнет на нее и никуда не пойдет? Не зря же она нагадала себе на ромашках всякую ерунду. Точно, ерунда. Если он не пойдет, то только потому, что за него уцепится вреднючая Муза и никуда его не пустит. Она заранее ищет ему оправдания? Тогда стоит ли стучать в закрытую дверь?

Раздираемая сомнениями Ольга подняла руку, собираясь дотянуться до звонка, но внезапно ворота открылись, и из них выехала машина Баланчина. Ольга отпрыгнула в сторону. Не везет, так не везет. Сквозь тонированные стекла было не видно, сидит ли рядом с ним Муза, но Оля понадеялась на худший вариант, вздохнула и пошла прочь.

– Оля?! – крикнул ей вслед Баланчин и остановил машину. – Ты ко мне?

В любом другом случае она ответила бы: «Размечтался!» – но сегодня был как раз тот случай, когда следовало признаться. Пелагея не сможет долго томиться в застенках наемного палача. По крайней мере, живой. Оля повернула к нему расстроенное лицо и онемела. Слова застряли у нее в горле. «Это из-за моей природной вредности, – тоскливо подумала она и кисло улыбнулась. – Когда я буду тонуть, а Баланчин подплывет ко мне и поинтересуется самочувствием, я скажу, что все прекрасно. Вернее, утону молча. Из вредности. Что делать?»