Имя мне - Легион - Роджер Желязны

Я не лгал Кашелу, когда на его вопрос, что мне известно окамнях, ответил: немного. Только немного. Но что касается этих, то моих скудныхпознаний было достаточно. Отделив наиболее многообещающие образцы дляэксперимента, я отколол от грязного минерала несколько включений. Несколькимиминутами позже края отобранных мною образцов показали великолепные режущие способностина различных материалах, которыми я их проверял.

Кто-то тайком припрятал алмазы, еще кто-то решил дать мне оних знать. А мой информатор — чего он хотел, чтобы я сделал с этой информацией?Очевидно же, что если бы он просто хотел проинформировать власти, он сделал быэто и без меня.

Сознавая, что меня используют в целях, которые мненепонятны, я решил сделать то, чего от меня, вероятно, и ждали, потому что этовсе равно совпадало с тем, что я должен был сделать.

Я сумел причалить и выгрузить снаряжение без каких-либопроблем. Возвращаясь в коттедж, я нес завернутый в полотенце мешочек с камнями.Новых записок под дверь не засовывали больше. Я отправился в душевую и принялсяотмываться.

Поскольку я не мог придумать, в каком месте лучше всегоукрыть камни, то засунул мешочек в мусоросборник и перекрыл выходной патрубок —теперь их не смоет.

Выглянув и осмотревшись, я увидел, что Фрэнк и Линда кушаютна внутреннем дворике, так что я вернулся к себе и поел на скорую руку. Затем яполюбовался на закат — может быть, минут этак двадцать. А потом, когда прошло,как мне показалось, достаточно времени, я снова отправился обратно.

Все вышло еще лучше, чем я предполагал. Фрэнк сидел и читалв одиночестве на своем дворике. Я подошел и сказал:

— Привет!

Он повернулся ко мне, улыбнулся, кивнул и отложил своюкнигу.

— Привет, Джим, — сказал он. — Теперь, когда вы пробылиздесь уже несколько дней, как вам нравится это место?

— О, прекрасно, — ответил я, — ну, просто прекрасно. А вам?

Он пожал плечами:

— Не жалуюсь. Мы хотели пригласить вас к себе на обед. Можетбыть, завтра?

— Великолепно. Спасибо.

— Приходите около шести.

— Ладно.

— Уже нашли какие-нибудь интересные развлечения?

— Да. Что из того, то я хочу посоветоваться с вами ивоскресить свои старые навыки охотника за камнями.

— О? Подобрали какие-то интересные образцы?

— Мне здорово повезло, — сказал я. — Это действительно былапоразительная случайность. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог обнаружить нечтоподобное, если бы не воля чистого случая. Хотите, я покажу вам?

Я вытащил камни из кармана и вывалил ему в руку.

Он разглядывал их. Он трогал их пальцами. Он перемешивал их.Возможно, прошло с полминуты.

— Вы хотите знать, что это такое? — спросил он затем.

— Нет, я уже знаю.

— Я вижу. — Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Где вы нашлиих?

Я тоже улыбнулся — неторопливо.

— А еще есть? — спросил он.

Я кивнул.

Он облизнул губы и вернул камни:

— Может быть, вы решитесь рассказать мне, какого рода былазалежь?

Тут мне пришлось соображать куда быстрее, чем за все времяпосле моего приезда сюда. Что-то в той манере, в которой он спрашивал меня,напоминало плетение паутины. Я полагал, что мне будет вполне достаточно маскилюбителя-контрабандиста алмазов при разговоре с ним как с естественнымскупщиком контрабандных камней. Однако, теперь мне пришлось переворошить всемои скудные познания, которые я имел о предмете беседы. Самые большие шахтымира — это те, что в Южной Африке, где алмазы были найдены замурованными впороду, известную под названием «кимберлит» или «синяя земля». Но как онипопали туда? Из-за вулканической деятельности — кусочки огня, что были пойманыв ловушку потоком расплавленной лавы, подвергнуты сильному нагреву и давлению,которые изменили их структуру, превратив в твердую кристаллическую форму, таклюбимую девушками. Но были и наносные, аллювиальные месторождения-алмазы, чтобыли сорваны со своего первоначального водами древних рек, нередко уносивших ихна громадные расстояния от месторождения и накапливавшие их в далеких от берегакарманах. Конечно, все это было характерно для Африки, и я не знал, насколькомой экспромт будет верен для Нового Света, для системы Карибских островов,воздвигнувшихся благодаря вулканической деятельности. Возможность того, чтоместные месторождения представляют собой варианты вулканических трубок илинаносов не исключались.

Ввиду того, что поле моей деятельности было весьмаограничено сроками пребывания здесь, я ответил:

— Аллювиальное. Это была не трубка — я могу вам это сказать.

Он кивнул.

— Какая-либо идея у вас есть насчет того, как продолжитьваши поиски?

— спросил он.

— Пока нет, — ответил я. — Там, где я их взял, есть ещенемало. А что до полной площади этого месторождения — ясно, что мне об этомговорить еще рано.

— Очень интересно, — сказал он. — Вы знаете, это совпадает смнением, которого я придерживаюсь относительно этой части света. Вы не могли быдать мне хотя бы очень приблизительный намек, из какой части океана эти камни?

— Извините, — сказал я. — Вы понимаете…

— Конечно-конечно. И все же, как далеко уходили вы отсюда всвоих послеобеденных экскурсиях?

— Я полагаю, это зависело бы от моих собственных желанийнасчет этого

— насколько позволяет авиационный и водный транспорт.

Он улыбнулся:

— Ладно. Не буду больше на вас давить. Но я любопытен.Теперь, когда вы их нашли — что вы собираетесь делать дальше?

Я тянул время, прикуривая.

— Наберу их столько, сколько смогу, и буду держать пасть назамке, — сказал я наконец.

Он кивнул:

— А как вы собираетесь их продавать? Уж не останавливая липрохожих на улице?

— Не знаю, — признался я. — Я еще об этом не слишком-тозадумывался. Полагаю, что смогу пристроить их каким-либо ювелирам.

Он усмехнулся: