Твой шанс - Маргарита Климова

Таисия

- Тай, у тебя свидание в таком ресторане, а ты выбрала платье как у монашки, - возмущается Алина, тряся нарядами, созданными совращать. То, что она предлагает, хорошо надевать на пьяный девичник, когда основная цель нажраться и собрать побольше звёзд. – Чем собираешься заинтересовывать молодого, красивого и богатого парня?

- Внутренним миром, - подмигиваю ей, проводя руками по бёдрам. Платье совсем простое – квадратный вырез, узкие рукава три четверти, лёгкий клёш до середины икр, но оно моего любимого, голубого цвета, и тонкий шёлк так приятно скользит по коже, что хочется зажмурится и сладко потянуться.

- Не каждый мужик способен рассмотреть внутренний мир, - поджимает губу Алина и отдаёт свой разврат подошедшему консультанту. – Они, как дети, видят яркую игрушку и тянутся к ней.

- Тогда зачем мне очаровывать ребёнка? – выгибаю аккуратно выведенную бровь и отрываюсь от зеркала. – Мне нужен взрослый мужчина, умеющий ценить то, что досталось.

- С такими взглядами ты долго не выйдешь замуж, Таисия, - смягчает нерадостную реплику смешком Алина.

   Туда я могу попасть прямо сейчас, достаточно намекнуть дяде, и он сделает всё, чтобы свадьбу сыграли через неделю, но даже в самых страшных снах мне не могло привидится такое жалкое существование. Быть красивой куклой для мужа с кобелиной натурой, мечтающего раздербанить компанию отца. Намеренно не называю её своей, потому что мне безопаснее отказаться от неё в пользу дяди, пока моё тело с текущими слюнями не заперли в комнате с мягкими стенами.

- Я туда не тороплюсь, - опускаю глаза на мысы удобных балеток и направляюсь к кассе оплатить свои покупки.

   Девушка с довольным лицом упаковывает наряды в множество пакетов, с улыбкой подсчитывая свои проценты. Одежды я набрала на двухнедельный показ мод, позволив Алине кардинально изменить мой гардероб.

- Теперь за бельём? – забирает часть пакетов себе.

- Теперь в кафе за сладеньким. На бельё сил и времени не осталось.

   Домой возвращаюсь уставшая, но довольная таким продуктивным днём. Предстоящая встреча ради мести расплывается сладостью на языке. Неважно, что Стас не увидит меня в обществе привлекательного кавалера, главное, моё удовлетворение внутри.

   До приезда Рохтера остаётся целый час, который я трачу на наброски будущего интерьера. Начать решаю с кухни и столовой, так как здесь лучше свет, и с картинами я собираюсь переехать сюда. Панорамное окно во всю стену даёт мягкий, рассеянный свет, красиво играя на холсте.

   Александр проявляет свою пунктуальностью, нажимая кнопку домофона ровно в семь часов, чем ещё раз подчёркивает морозную педантичность, сквозящую из него со всех щелей. Даю распоряжение охране пропустить и напоследок задерживаюсь перед зеркалом. Объёмный пучок, перевитый косами, не растрепался, косой пробор всё так же лежит ровной линией волосок к волоску, наращенные ресницы подчёркивают томность во взгляде, а жемчужный блеск для губ делает их ещё полнее.

- Очень жаль, Стасик, что ты не видишь меня такой.

   Хочется повести себя как неразумный подросток, заснять на камеру и отправить снимок ему, но я взрослая женщина, поэтому открываю дверь и выхожу на крыльцо, как только слышу сигнал клаксона. Саша вылезает из салона, увидев меня, и открывает пассажирскую дверь, поддерживая за руку и помогая сесть. Прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, что чувствую от чужого касания, но внутри всё ровно и ничего не дрожит. Вспоминаю свои прошлые ощущения, когда сердце замирало и в голове кружил водоворот, прикусываю губу и зажмуриваюсь, выталкивая болезненные мысли.

- Ты очень красивая, Таисия, - идёт в наступление Рохтер, выруливая на площадке и поворачивая к воротам. Слежу за его руками, лежащими поверх оплётки руля, и они кажутся слишком утончёнными, слишком чистыми, наманикюренными какими-то. У Стаса руки грубее, крупнее, темнее и не такие аккуратные, мужские с выпуклым узором вен и короткими волосками на запястьях. – Жалею, что не затребовал у отца твоё фото, когда он намекал мне на наше знакомство. Столько времени потерял, хотя мог вернутся домой раньше на полгода.

- Не думаю, что полгода назад тебя заинтересовала бы моя фотография, - передвигаюсь от рук на профиль и продолжаю изучать. Худощавое, гладко выбритое лицо с выразительными скулами и подбородком. Я бы нарисовала его в образе эльфийского принца или северного красавца с острыми бровями в разлёт. И рассматриваю его так смело только с этой целью.

- Всё устраивает? – поворачивается ко мне, и у меня начинают гореть щёки от стыда. Глупенькая Тая на несколько мгновений вымещает уверенную Таисию своей неловкостью и стеснительностью при общении с посторонними людьми.

- У тебя очень выразительное лицо, - беру себя в руки. – Подходит для моего задания «Завораживающий мир».

- Ты же хорошо рисуешь? Отец говорил, что учишься в художественной академии, - поддерживает тему, стирая растёкшуюся неловкость.

- Учусь, - киваю головой. – И к ноябрю надо сдать альбом из восьми работ со сказочными персонажами.

   Рассказываю о своей идее воспользоваться его типажом и поместить длинноволосого красавца в снежную бурю, на что Рохтер смеётся и предлагает попозировать. Соглашается даже надеть парик и камзол с морозным рисунком. Что-то меняется в воздухе, становится легче дышать и слова свободно вплетаются в ненавязчивую мелодию, льющуюся из динамиков. Впервые за неделю, после расставания со Стасом, мне становится спокойно. Сердце перестаёт кровоточить, а душа больше не раздирается на ошмётки. Нужная пилюля для начала выздоровления лежит у меня в руке, и я собираюсь ей воспользоваться. Не отстраняюсь, когда Александр кладёт руку на поясницу, направляя к забронированному столу.

   Почти неделю зализываю раны и пытаюсь хоть что-то узнать о мышке. По словам Эда, из дома она не выходит, а большего выяснить он не смог. Охранник информации не даёт, а на просьбу связаться с хозяйкой, скалится и посматривает на злющих собак, рвущихся с цепи. Пока ехал в Москву, бесконечно набирал её номер, слушая опостылевший, механический голос. Уже дома, перебирая вещи, нашёл её телефон, выключенный ещё в тот день, когда мы бежали из столицы.

   Таисия от меня далеко, но я всё равно чувствую её боль и разочарование всей грудью. Паха говорит, что так распирает от сломанного ребра, но я знаю, что это рвётся сердце, ставшее одно на двоих. Больше всего задевает моя беспечность и недооценка возможностей Звёздного. Своим молчанием и ложью я сам позволил ему забрать мою женщину. Если быть совсем честным, то просто отдал, вручил на блюдечке с голубой каёмочкой. Столько времени просрал, нежась в лучах южного солнца и в её касаниях вместо того, чтобы убедить и настроить против дяди.

   С чем я только не столкнулся, перемещаясь по квартире с перетянутой грудиной. И страх, что Боря что-нибудь сделает с племянницей, и ужас от осознания, что Таисия сама может себе навредить, и обиду, что не поверила мне, не дала оправдаться, и злость, что уехала, не поговорив.