Неучтённый фактор - Олег Георгиевич Маркеев

прищуренные глаза на притихшего Ларина.

— Будя! — Старостин ткнул папиросой в пепельницу. — Теперь слушай, Денис. Я мужик русский, в гневе буйный, но отходчивый. Спокойно с тобой поговорю. Писанину эту, — он кивнул на папку, — можешь взять себе. Будет чем в нужнике на даче подтираться. Дело уходит в Службу охраны президента. И это меня очень тревожит.

— Как так? — Такого поворота Ларин не ожидал.

— А вот так! Первый когда-то, сам уже небось не помнит, подмахнул указульку, что по терактам в отношении президентской структуры работают только они. Карнаухов, земля ему пухом, входил в президентский совет. Не помню уже по чему… А, блин, по, мать его, экономическому развитию! Так что, повод налицо. Думаешь, Филатов упустит шанс сунуть рыло в мои дела?

Ларин задумался, уставившись взглядом на алый кончик сигареты.

— Своих оперов «на земле» у него нет, — словно рассуждая вслух, произнёс он. — Придётся воспользоваться моими. К следствию Генеральную он вряд ли станет подключать, но не взять в бригаду моих людей просто не сможет. Так или иначе, я буду в курсе расследования.

Старостин зло запыхтел.

— О твоих дармоедах речь и пойдёт.

Ларин насторожился.

— У тебя есть ещё время до девяти ноль ноль. Почти сутки. И потратишь ты их, Денис, знаешь на что?

— Слушаю. — Ларин изобразил на лице максимум внимания.

— И правильно делаешь. За эти часы ты поставишь на уши всех своих орлов, но вычислишь контакты человека по фамилии…

— Филатов? — поторопился вставить Ларин.

Старостин крякнул и покачал головой.

— Салин.

— Салин? Это не из…

— Не из дворян, не напрягайся. Виктор Николаевич Салин. Кормится при концерне «Сапсан». Залегендирован под члена совета фонда «Система инновационных технологий». Остальное нароешь сам. Меня интересуют его контакты с неким человечком в твоей «конторе». Рассматривая их сквозь призму убийства Карнаухова. Только учти, с их системой шутки плохи. Любопытный нос могут оторвать вместе с головой.

— Иван, но Филатов же первый подозреваемый! — Ларин подался вперёд. — Если убийство просто повод сунуть нос в твои архивы, то на Филатове шапка горит, это же очевидно.

— Если это Филатов, я даже не удивлюсь. Но мне интересен Салин.

— Есть данные?

Старостин усмехнулся.

— Скажу «да», ты за уши притянешь, скажу «нет» — найдёшь возможность подтвердить. Нет, дружище, на этот раз ты будешь работать, как полагается.

— Я всегда работал…

— Ладно, песни не пой! Мало что ли дел состряпал? Я прошу не стряпать, а перешерстить весь твой гадюшник. В твоих же интересах, заметь.

— Вот как?

— Ага. Я тебя с дачи вытащил, до сих пор огурцы окучивал бы. На Совбезе за тебя глотку драл, в кресло запихнул. Кто в этом кабинете мне поклялся, служить не за страх, а за совесть, или забыл?

— Я всё помню, Иван. — «Начинается! Сволочь, любит попрекать старым добром. Как-будто я по собственной воле в это дерьмо влез. Знал же, сволочь, что только самоубийца откажется работать на тебя, пока в стране идёт Особый период. Ух, сколько же людей ждёт, когда Староста свернёт себе шею, даже страшно подумать». — Но одно дело искать убийцу, исполнителя или наводчика. А то, что ты мне предлагаешь…

— Поясню. — Старостин грузно откинулся в кресле. Сам был тяжёл и неуклюж, как медведь, и мебель в кабинете подобрал под стать. — Не выгодно сейчас бесхозным быть. Опасно это. Поднять и удержать тебя только я смог. Оттолкну — затопчут вмиг или в шестёрках бегать будешь. А ты от рук отбился. Врать мне рискнул. Не боишься из доверия выйти, а? Один шанс у тебя, Денис Михалыч, до утра добыть «перевёртыша». Кто-то же скурвился, неужели не чуешь? Уж больно быстро они тебе труп организовали.

Ларин не стал ручаться за чистоту рядов своей конторы. Почувствовал, что это вызовет новую вспышку гнева Старостина.

Он придал голосу требуемую уверенность:

— Иван, ты в праве не вводить меня в курс своих дел. Но ответь. Так, как сочтёшь нужным. Ты уверен, что у Салина мог быть интерес убрать Карнаухова? И второй вопрос. Ты уверен, скажем так, в вероятности такой связи? Слишком уж разный уровень. А контакт, насколько я понял, должен быть прямой.

— Ответ на первый вопрос: «но коммент», как говорят дипломаты, — криво усмехнулся Старостин. — Объяснять не буду, но данные у меня есть. На второй вопрос ответ прост. Как иначе можно было всё прокрутить? Даже если у Салина свои специалисты есть, как не крути, без контакта в твоей конторе ничего не вытанцовывается. Кто-то навёл, кто-то обеспечил прикрытие, кто-то концы в воду сунул. Кто это такой умный?

— Согласись, всё из разряда домыслов. Подозревать можно кого угодно.

— Не тупи, Ларин! У тебя много народу на линии антитеррора работает? Вот среди них и ищи. Могу дать наводку. Насколько знаю Салина, он с тупыми служаками не работает. Человек должен быть на ключевом месте и ярким. Талантливым. Понял? Обрати внимание, что я предлагаю самый щадящий вариант: человечек существует в единственном числе. Не потому я что глуп. Просто щажу твоё самолюбие. Проворонить под носом целую группу — это, согласись, круто. На тебя не похоже.

— Не-ет, группа исключается!

— Верю на слово. Ищи одиночку. Это труднее, но интереснее.

Ларин прикинул в уме. С первого захода никого подходящего в Центре не вспомнил. Для него «волкодавы» и «лисы», давящие и играющие многочисленные террористические группировки, расплодившиеся в стране, были на одно лицо.

— Тебя устроит даже отрицательный результат?

— Ну не совсем же я дубовый! Конечно, устроит. Если ты головой поручишься.

Ларин понимающе хмыкнул.

— А как иначе? — Старостин хмыкнул в ответ. — И последнее. Выполнишь на совесть, поговорим, как тебе жить дальше. Пора тебя из этой клоаки убирать. Есть мыслишка спихнуть тебя в отставку. Не делай круглые глаза! Пойдёшь работать в Политсовет Движения. На место Карнаухова. Политика та ещё грязь, но почище твоего «конторского» дерьма будет. Понял мысль?

— Понял. Морковку, значит, подвесил.

Старостин поморщился.

— Гордый ты до тошноты! Как твои дворяне беспартошные. Без морковки и ишак не пашет! Мне старика заменить надо. Лучшего