Испанский поход - Тимур Лукьянов

В развалинах старой церкви, среди обглоданных неизвестно кем человеческих костей, плясали языки невидимого огня. Наверное, здесь приносили человеческие жертвы. Но нет, просто ели трупы. Живые люди поедали своих мертвых собратьев, пробивая тем самым коридор в иной мир. В мир Вечного Пламени.

Глядя особым зрением на потоки холодного невидимого огня, дьякон вспомнил слова своего учителя аббата Ива: «От Распятого не получишь благ мира земного, ни власти, ни денег, ни женщин, ни здоровья. От него не получишь ничего материального, потому что он враг материи. Я же выбрал того, кто, напротив, над материей властвует. Это как шахматы, где друзья Распятого играют белыми, а мы – черными. Но, в отличие от Распятого, хозяин черных фигур дает своим игрокам все блага материального мира. И пусть сторонники Распятого называют моего бога Сатаной, но истинное имя его другое. Повелителем Вечного Пламени зовут его, и к падшему ангелу он отношения не имеет, эту сказку друзья Распятого сочинили специально, чтобы унизить моего господина, ибо, на деле, существует властелин мой от начала мира, и он ни в чем не уступает их богу. Ибо черные фигуры шахматной доски ни в чем не уступают белым фигурам. Напротив, мой властелин сильнее, ибо в руках его власть над Вечным Пламенем Вселенной и над всем миром материи. Истинный вечный огонь, вечное, никогда не гаснущее ледяное пламя – это и есть сама тьма. Она древнее света и мощнее его, ибо ни один источник света не способен рассеять изначальную тьму космоса. И у тьмы есть свой огненный мир. Мир черного ледяного огня, огня с противоположными обыкновенному огню свойствами, огня поглощающего. И пусть друзья Распятого говорят, что свет во тьме светит, и тьма не объяла его: придет время, когда Вечное Пламя поглотит весь космический свет и наступит навсегда власть Повелителя моего. Те же, кто служит ему, обретут бессмертие».

Маленьким стилетом из магической черной стали дьякон умертвил птицу и выпил ее кровь. Затем вместо крови с помощью специального инструмента он влил птице колдовское зелье, в котором кусочек пергамента с кровью де Пейна благополучно растворился. После этого Пиоре произнес формулу заклинания и птица ожила, расправила крылья и как ни в чем не бывало взлетела и унеслась за болота. Все ее раны чудесным образом затянулись. И все же это была мертвая птица, и магия смерти двигала ею. Теперь, что бы ни случилось, эта птица будет следовать за де Пейном, где бы тот ни был, а дьякон сможет управлять ею на любом расстоянии, смотреть ее глазами и даже, если повезет, кое-что слышать. К тому же мертвой птице не нужны пища и сон, и усталости она тоже не знает…

Отряд графа Шампанского вышел из леса на дорогу и какое-то время двигался по ней, пока местность не сделалась вполне мирной. По обеим сторонам дороги пошли поля. Наконец они достигли перекрестка. Дорога из лесу в этом месте пересекала широкий торговый путь, ведущий с востока на запад, и шла дальше, устремляясь на юг, в сторону моря.

Они проехали совсем немного в сторону Монпелье по хорошей, обильно посыпанной щебнем торговой дороге, когда впереди показался первый сторожевой пост. На краю поля стояли несколько домов, обнесенных частоколом, над которым возле самой дороги возвышалась старинная, еще римской постройки, каменная дозорная башня.

Теперь шампанские рыцари могли немного расслабиться: совсем скоро они будут в безопасности и, как им хотелось бы думать, среди друзей. Но что-то было не так. Ехавшие на три полета стрелы впереди отряда разведчики графа Тулузского заподозрили неладное и немедленно подскакали к де Пейну.

– Прикажите остановиться, мессир, – попросил Роже Вен.

– Что-нибудь случилось? – поинтересовался Гуго.

– Там слишком тихо, – сказал разведчик.

– И что это значит? – спросил командир отряда.

– Понимаете, мессир, – произнес разведчик, – около сторожевого поста расположена небольшая деревенька, а крестьяне, обычно переговариваются или поют песни, или детвора громко смеется, или собаки лают. Да и просто какое-то движение должно быть заметно, если, конечно, обитатели деревни живы, либо не покинули по какой-то причине место своего жительства. А сейчас там слишком тихо и никого нет. Только солдаты. Я видел на башне четверых лучников. Обычно там стоит только один. Странно все это, похоже на засаду.

– Но на башне флаг графа Тулузского, значит, если это и засада, то она устроена на врагов графа, а уж никак не на нас, – возразил де Пейн. Но разведчик настаивал на своем:

– И все же, мессир, я бы проверил. Ведь и захваченный флаг можно вывесить, было бы коварство.

– И кто же это мог, по-вашему, подстроить нам столь коварную ловушку? – спросил разведчика Гуго де Пейн.

– Мессир, пока мы медленно продвигались по лесу, граф Жеводан мог собрать достаточно всадников и запасных лошадей, чтобы совершить быстрый марш в обход леса и перерезать дорогу перед вашим отрядом, – сказал Роже Вен.

– Я тоже чувствую недоброе впереди, – неожиданно поддержал бывалого солдата капеллан. Это и решило дело.

– Что ж, Роже, проверьте, – сказал Гуго и скомандовал:

– Отряду – остановиться и надеть шлемы! Приготовиться к бою.

Разведчики поскакали вперед. Издалека Гуго внимательно наблюдал за ними с дороги. Если в деревне засада, риск для разведчиков был смертельным, но шампанский отряд, скорее всего, успеет уйти из ловушки.

Не доезжая до деревни меньше чем на полет стрелы, Роже Вен прокричал слова пароля. Но вместо ответа со сторожевой башни полетели стрелы, а из-за домов с двух сторон маленькой деревеньки выскочили всадники. И их было много. Гуго насчитал не меньше полутора сотен. Все они были прекрасно вооружены и неслись в атаку на свежих лошадях. Еще одна большая группа конных выехала из перелеска за полем, отрезая кратчайший путь через поля к лесу.

Гуго видел, как один из разведчиков, сраженный стрелами, упал с лошади, а второй, Роже Вен, попал в окружение и из последних сил отбивался мечом. Гибель его была предрешена, ничем помочь разведчику графа Тулузского де Пейн уже не мог: прямо на него с длинными копьями наперевес мчались десятки закованных в броню всадников. Над передними из них развевались знамена графа Жеводана и, что было удивительно, короля Франции. А впереди всех ехал старый знакомый – сам граф. Гуго узнал его по квадратной фигуре и золоченому шлему. Рядом с графом скакали несколько рослых всадников в темно-синих плащах. Один из них держал королевское знамя. «Значит, убийство де Руже и наше преследование действительно исходят от короля», – промелькнула мысль в голове де Пейна и тут же погасла, сменившись другой, более насущной: «Как оторваться от преследователей? Еще немного и гибель всего отряда неизбежна». Принимать бой на открытом месте при таком преимуществе противника не имело смысла: погибнуть они всегда успеют. Гуго прокричал команду, и кони шампанцев, быстро развернувшись, понеслись назад по торговой дороге туда, где, ближе к Ниму, должен был находиться следующий сторожевой пост тулузцев, замок Лонгардон.

Гонец был серьезно ранен, но доскакал. Весь в крови и пыли, он едва ворочал языком. Но барон Таркваль слушал его внимательно, потому что в сообщении, которое принес раненый, возможно, содержалась собственная жизнь или смерть барона Одо Таркваля, кастеляна замка Лонгардон, назначенного на эту должность самим графом Тулузским. Задыхаясь, гонец говорил: