Тайные трибуналы КГБ. Ловля «кротов» - Николай Чистяков

Оставалась более сложная задача — найти тайник, в котором находились основные богатства Ройфмана. На следствии он продолжал утверждать, что не знает, где находится этот тайник, ссылаясь на то, что золото зарывали братья. В течение трех дней один из братьев возил следователей по различным дорогам Подмосковья. Он утверждал, что забыл, где находится тайник. Наконец он привез следователей на 37-й километр по Дмитровскому шоссе. Здесь, в лесном массиве, под деревом, был обнаружен тайник, из которого и было изъято золото, спрятанное в металлические трубы.

Много труда и энергии вложили следователи и оперативные работники Комитета государственной безопасности в распутывание этого весьма сложного дела и поиски денег и ценностей, нажитых преступным путем.

Было допрошено более ста свидетелей, проведена тщательная ревизия в лечебно-трудовых мастерских, много обысков, очных ставок и других следственных действий.

Умны, коварны, хитры были преступники, но и этот узелок развязали чекисты: хватило у них мастерства, умения, настойчивости и терпения, чтобы все хитросплетения преступников разобрать по ниточкам, все их ходы и маневры разложить по полочкам и в итоге собрать неопровержимые доказательства хищений и вернуть государству ценности и деньги, нажитые преступным путем.

Расследуя дело, мы часто задавали себе вопрос: откуда такая неуемная жадность к деньгам? Зачем им столько денег? Почему эти люди не знают предела своим аппетитам?

На одном из допросов мы спросили Шакермана:

— Вы наворовали много денег, скупили на них огромное количество ценностей, думали ли вы над тем, чтобы остановиться?

Шакерман, подумав, ответил:

— Нет, пожалуй, не остановился бы. Вам трудно это понять. Это вопрос чисто психологический. Чем больше имеешь, тем больше хочется иметь. Тем более что так легко деньги плывут в руки. Наше положение можно было бы, пожалуй, сравнить с поведением обезьян. В странах Индокитая обезьян ловят следующим образом. В дереве делают дупло, в которое кладут орехи. Обезьяна, найдя эти орехи, запускает лапу в дупло и захватывает большую горсть, но лапа с орехами обратно не пролезает. Разжать же лапу обезьяна не может. В таком положении ловцы обезьян находят ее висящей на дереве, с засунутой лапой в дупло. Так получается и с нами. Нас засосала болотная трясина, и выбраться из нее мы не могли. Чем больше воруешь, тем становишься одержимее. Воруешь до тех пор, пока не ударят по лапе.

Да, у этих гобсеков не было ничего святого. Только деньги, только золото, больше, еще больше…

— Ну а для чего такие накопления? — спросили мы у Шакермана.

— На всякий случай. Разумеется, чтобы жить хорошо и ни в чем не нуждаться. Это главное. Во-вторых, может быть, удалось бы уехать за границу и там пустить эти ценности в оборот. Например, заняться торговлей. Словом — делать бизнес.

— Но ведь бизнес-то грязный, Шакерман? Не правда ли?

— Бизнес редко бывает чистый.

Радужный мираж легкой наживы соблазнял. Забыв долг, утратив совесть, поправ мораль и закон, эти люди встали на путь тягчайших преступлений, разворовывая то, что мы называем священным и неприкосновенным, экономической основой нашего социалистического общества.

Такие, как Шакерман, мечтали уехать за границу и заняться бизнесом, они готовы были изменить Родине.

Растленные и развращенные до мозга костей, эти мерзавцы развратили и многих других, подкупили и соблазнили деньгами неустойчивых, не брезговали ничем и не щадили никого.

Организатора подпольного трикотажного цеха Ройфмана, так же как и Шакермана, совершенно ничто не интересовало, кроме денег и ценностей. Газет он не читал, книг тоже, в театр и кино не ходил по нескольку лет. На следствии он все это объяснял отсутствием времени.

— Надо было держать в голове десятки операций по сбыту продукции, приобретению сырья, помнить все расчеты с соучастниками. Меня часто беспокоила мысль, что у меня мало денег, что мои компаньоны грабят и обманывают меня и гребут больше, чем я. В то же время надо было думать, чтобы не попасться. До газет и книг ли тут?

Как же убог и беден их духовный мир! Деньги и деньги — ими заполнена вся жизнь…

Кстати, у одного участника воровской шайки при обыске был обнаружен так называемый кодекс морали и этики дельца. «Философия» дельца была сформулирована в нескольких параграфах, каждый из которых — образец цинизма, бесстыдства и чудовищной наглости. Вот что говорится в этом «кодексе»: «Идеалы — чушь. Помни, что главное в жизни — деньги. Все остальное приложится. Честность — донкихотство. Она смешна. Совесть должна быть гибкой и всегда служить тебе, а не другому. Никогда не говори об этом вслух, но всегда помни об этом. Вместо „наворовал" говори „заработал" или в крайнем случае „имел". „Взятка" — нехорошое слово. Бери и давай, но называй это взаимной помощью».

Нетрудно заметить, что этот циничный «кодекс» целиком и полностью совпадает с правами и идеологией буржуазных дельцов и бизнесменов, является проповедью буржуазной морали.

Связанные накрепко круговой порукой, дрожащие за свои шкуры и награбленные ценности, опытные, хитрые, осторожные и трусливые, эти хищники длительное время плели надежную, по их мнению, сеть вокруг каждого, кто так или иначе был связан с ними. «Попадешься — поможем, выдашь — утопим» — таков воровской закон, насаждавшийся в шайке. Кстати, этот закон также выражен в упомянутом мною «кодексе» дельца. В одном из пунктов этого кодекса говорится: «Если ты все же попался, пеняй на самого себя. Никогда не выдавай своих соучастников и сообщников, особенно начальство. Помни всегда и везде: круговая порука и выручка — основной закон жизни и процветания торгашей и деловых людей».

При расследовании этого дела, как и по каждому другому, перед нами, естественно, вставал вопрос: почему преступникам столь длительное время удавалось безнаказанно воровать государственное добро? Почему они не были схвачены за грязные лапы значительно раньше?

К сожалению, многие честные люди видели, что в мастерских диспансера творятся нечистые дела. Видели, знали, но до удивления равнодушно относились к ним. Даже те, кто по своему служебному долгу обязан был вскрывать хищения и нарушения законности в деятельности хозяйственных организаций, проходили мимо. Но если бы только проходили! Своим равнодушием и бездеятельностью они способствовали, попустительствовали хищениям. Краснопресненскому райфинотделу, например, было известно, что в мастерские в большом количестве завозится шерсть из Узбекистана. Однако финансисты вместо передачи материалов прокурору спокойно оформляли сделку.

Даже некоторые больные, работавшие в трикотажном цехе, понимали, что в нем творятся преступления. Некоторые из них писали об этом, но никто на их сигналы должным образом не реагировал. А тем, кто все же реагировал, Шакерман и Ройфман объясняли:

— Что вы хотите? Это же психически неполноценные люди. Мало ли что взбредет им в голову.

И такое объяснение удовлетворяло.