Опасность и соблазн - Конни Брокуэй

— Разумеется. — В ее голосе не было порицания. — Но если мужчина или женщина не знают, до какой степени они жалки, как могут они оценить великолепие спасения?

— Из вас, миссис Блэкберн, получился бы настоящий иезуит, — мрачно пробурчал брат Мартин.

— Сочту это за комплимент, — отозвалась она, — но мы говорили о мистере Макнилле.

— Это вы говорили о мистере Макнилле. Уже в который раз. Я же говорил о цветах.

— Уже в который раз.

— Хм! — Кит расслышал в хриплом голосе брата Мартина удовольствие. Ей удалось очаровать даже этого желчного старика. И всего за два дня. Одному Богу ведомо, что творится с остальными монахами. Быть может, все они отправились на исповедь каяться во всевозможных интересных и греховных помышлениях. Видит Бог, ему самому следует быть среди них из-за некоторых мыслей, которые он пестует в себе.

— Вы открываете мне глаза на разные и не очень простые вещи.

— Вы снова думаете о мистере Макнилле.

— Неужели?

Неужели? А зачем ей это нужно? Но Кит уже знал ответ. Она сказала ему однажды, что будет вести себя так, как того требует создавшаяся ситуация. Очевидно, ей кажется, что нынешняя ситуация требует, чтобы она узнала что-нибудь о прошлом Кита.

Пора положить конец ее расспросам. Он вышел из тени, рассматривая маленькую соблазнительницу в сутане. Голову она склонила набок почти кокетливо, на кончиках ресниц у нее играл свет, словно их обмакнули в золото. У брата Мартина даже издали было несчастное, смущенное лицо плененного мужчины.

Что она узнала от монахов? Что он сын какой-то шлюхи? Что он участвовал в драках чаще, чем кто-либо из мальчишек? И для чего ей эти сведения? Как она собирается ими воспользоваться? Потому что человек не станет обзаводиться чем-то таким, чем не собирается воспользоваться, — еще один урок, который мир поторопился преподнести ему, когда Кит покинул Сент-Брайд.

И все же хорошо, что он уехал от нее на некоторое время. Кит ненадолго забыл, что может сделать с тобой мир, если твоя жизнь слишком тесно переплетается с жизнью другого. Лучше одиночество.

Брат Мартин подобрал с земли прутик и пользовался им как указкой, но после удара, который случился с ним несколько лет назад, он не оправился, и рука у него дрожала. Не привлекая к этому ненужного внимания, Кейт накрыла своей рукой его скрюченную старую руку в коричневатых пятнах.

Кит ощутил укол ревности и сам улыбнулся нелепости этого чувства. Но факт остается фактом — она никогда не прикасалась к нему по собственному желанию. Даже когда делала ему перевязку, ею руководило только чувство долга.

Интересно, подумал он, что он ощутит, когда эти длинные изящные руки пробегут по его коже, рукам, груди? Пригодны ли руки леди для любовных ласк? Больше ли наслаждения дают мягкие ладони и не загрубевшие кончики пальцев, чем грубые ладони и пальцы трактирной служанки? Или это все равно — леди или трактирная служанка, а прикосновения Кейт Блэкберн будут сокрушительны безотносительно к тому, кто она и каково ее происхождение?

Но отделить одно от другого невозможно. Потому что ее происхождение определяет, кто она, а она леди. Недосягаемая для него, простолюдина.

Вдруг Кейт замолчала, словно ощутив его внимательный взгляд, подняла голову, точно насторожившаяся лань, и начала озираться. И вот глаза их встретились. Ее глаза повеселели от улыбки, которая уже приподнимала кончики ее губ. Кит сопротивлялся, чувствуя, что его притягивает к ней, как металл к магниту.

— Макнилл, — тихо сказала она.

— Да, мэм?

— Вы приехали раньше, чем вас можно было ожидать, по словам настоятеля. — В голосе ее звучали радость и удовольствие. Вопреки здравому смыслу это его разозлило, хотя он и понимал, что это несправедливо. Какое она имеет право радоваться ему? Какое она имеет право заставлять его хотеть, чтобы она обрадовалась?

Иногда, чтобы избавиться от безумия, нужно поддаться ему. По крайней мере так сказал он себе, направляясь к ней, — эта мысль сформировалась у него в голове с быстротой молнии. На вкус она наверняка точно такая же, как и все остальные женщины. Тогда он освободится от желания… узнать, какова она, и сможет продолжить дело отмщения.

— Не было никаких оснований продолжать искать то, чего там нет, миссис Блэкберн.

— Очень жаль, что вы разочарованы.

— За возвращение полагается компенсация, — твердо сказал Кит, не сводя с нее глаз. «Посмотри на меня. Захоти меня, хоть немножко».

Ее необыкновенные глаза широко раскрылись, словно он произнес свои мысли вслух. Вот и отлично! Ему не нужны ничего не подразумевающие жертвы. Он предупредил, что собирался заполучить ее.

— Вернулся, Кристиан, да? — с кислым видом спросил брат Мартин, огорченный тем, что их уединение нарушено.

— Да. — Кит не сводил глаз с Кейт. — Полагаю, вы хорошо себя чувствуете, миссис Блэкберн?

— Конечно, она хорошо себя чувствует, — фыркнул брат Мартин. — Она три дня подряд пьет целебный отвар из примулы, просвирника и лимонного бальзама. Горло больше не болит. Кроме того, мы ее кормим. Бедняжка почти умирала с голоду. — Его взгляд со всей очевидностью обвинял Кита в состоянии Кейт.

— Я вижу, что она в полном здравии.

Кейт потупилась под его взглядом, и щеки ее слегка порозовели. Теперь нужно было избавиться от монаха.

— Вы нашли новую ученицу, брат Мартин?

Старый монах засопел.

— Миссис Блэкберн была в нетерпении, поджидая тебя, и, следуя духу гостеприимства, я решил, что будет правильным составить ей компанию, пока тебя нет.

Пока брат Мартин оправдывался, Кейт подняла голову. Выражение покорного страдания на ее лице противоречило сияющим, веселым глазам.

— Вам незачем оправдывать ваше пребывание здесь, брат Мартин, — сказал Кит. — Стоит только взглянуть на миссис Блэкберн, и все дальнейшие объяснения становятся излишними.

Кейт очаровательно зарделась.

На это у брата Мартина не нашлось ответа. Отрицать сказанное означало бы обидеть Кейт, а согласиться — признаться в пристрастии к земному. И он только нахмурился и сменил тему:

— Миссис Блэкберн спрашивала, помнишь ли ты что-нибудь из того, чему я тебя учил. — Он задрал голову, глядя на Кита с веселым ехидством соперника. — Так как же?

— Ах, почти ничего. Вы ведь не собираетесь испытать меня? — осведомился Кит, делая испуганные глаза. Провалиться на экзаменах у брата Мартина бывало малоприятно. Этот старый ворчун, может, и походил на хрупкую тростинку, но мастерски владел хлыстом.

— Если бы мы находились в моем саду, я так и сделал бы, — проскрипел брат Мартин. — Но это сад брата Фиделиса. Я всегда говорил, что он возится с вами, мальчиками, точно так же, как с этими колючими красотками. Никогда не видел в этом смысла — тратить столько сил на розы, в то время как за стенами борются за жизнь мята, пиретрум, манжетка и прочие славные целебные растения.