Позови ее по имени - Галина Владимировна Романова

Даша переписала номер. Тут же отправила его Сучкову, приказав установить владельца.

– Как они выглядели? – спросила она.

– Как все байкеры. – Механик презрительно скривил рот. – В черной коже. Высоких сапогах. Шлемы с тонированными стеклами. Разговаривают так… Короче, на понтах все.

– На шлемах сзади не было рисунка?

– Не видел. Не смотрел. Мое дело гайки крутить.

– Сколько их было?

– Три байка, сказал же, – отозвался он с явным раздражением и покосился на распахнутые капоты старых машин. – Мне бы поработать, товарищ майор.

– Пассажиров с ними не было?

– В смысле? – Он либо не понял, либо играл в дурака.

– Девушки с ними не было?

– Ах, это! Так все были с телками. У каждого байкера по бабе.

– Опознать их сможете?

У нее вспотели ладони от волнения. Сердце не просто бухало, оно джигу выплясывало под ребрами.

– Не. Они собрались в сторонке, метрах в десяти. Одна курила. Две другие ругались. Не громко, но отчетливо оскорбляли друг друга, смачно. Шлемы у них были с собой. Когда парни их позвали, они шлемы надели, сзади сели и укатили.

Бли-ин! Блин, блин, блин! Ну не надо так! Ну пусть ей повезет!

– Одеты тоже были в кожу, как и их парни?

– Нет, зачем. – Он тяжело вздохнул. – Обычно были одеты. Джинсы, куртки. Цвет не запомнил, извините. Волосы у всех длинные. Русые, темные, не помню. Темно же было. Они почти сразу со света отошли. Потом на тачки и укатили. Лиц не видел.

Значит, все, что у нее есть, это номер байка, который ремонтировался тем вечером в этом гараже и, возможно, проезжал неподалеку от того места, где убили Ингу. Это уже много. Это много лучше, чем ничего! Установят хозяина, выйдут на друзей, девушек, которые были с ними.

– Спасибо вам.

Даша протянула ему руку. Он смущенно улыбнулся и покрутил в воздухе грязными ладонями.

Она ответила ему улыбкой. Сунула ему в карман рабочей куртки визитку. Повернулась, чтобы уйти.

– Приедете на ремонт, если что? – крикнул он ей в спину.

– Непременно, – пообещала она, махнув на прощание рукой. – Если что вспомните, позвоните. Пожалуйста.

Она миновала запертые ворота шестьсот четырнадцатого гаража. Рассеянно подумала, что Востряков безбожно врал жене, убираясь из дома. Или жена соврала ей, не желая подставлять мужа под расспросы и уберегая его от волнения.

Даша дошла почти до поворота, когда услышала за спиной тяжелые шаги.

Резко обернулась. Механик. Он догонял ее, размахивая бейсболкой, которую сдернул с головы.

– Я тут кое-что вспомнил. Может, ерунда, а может, важно.

– Да, да, слушаю. – Она притормозила.

– Они после ремонта уехали все, так. Катались по гаражам, слышно было. Глухой услышит! – Он тяжело дышал после бега. – Потом вернулись и расплатились.

– Я это помню. А что вы неожиданно вспомнили?

– Когда они вернулись, третьей девушки не было. Тот, который ремонтировал свой байк, был один.

Она только открыла рот, чтобы спросить, но он ее опередил:

– Не спрашивайте. Не знаю. Деньги взял, рукой сделал, и пока.

Володя Скачков позвонил, когда она уже выезжала с объездной грунтовой дороги на улицу, на которой жил заболевший Востряков.

Грунтовка упиралась в выщербленный асфальт, которым была выстелена проезжая часть между домами. За мусорными контейнерами – светофор, на нем налево, и там уже нормальная дорога.

– Ты где, Даша? – Его голос вибрировал от волнения.

– Выбираюсь из гаражей.

– Из тех самых?

– Угу… – Загорелся красный, она затормозила.

– Я нашел хозяина байка. Он не местный.

– Логично! – фыркнула она, вспомнив номер.

– Я позвонил на номер, указанный контактным. Ответила его мать. Сказала, что он давно уехал из города. Живет в столице у сестры. Адреса она не знает. Знает только, как туда доехать. Дала номер его мобильного. Он вне зоны.

– Капитан! Володя, остановись! Фамилия есть у этого байкера? Фамилия его сестры? – перебила она его. – По ней адрес установим. Что ты как маленький!

– Фамилия байкера есть, – немного обиделся Володя. – Фамилию сестры не назвали. Поэтому адрес…

– Фамилия, Володя? Назови уже. – Даша чертыхнулась, когда перед носом ее машины вынырнул дерзкий автомобилист, преграждая ей дорогу.

– Ты не поверишь – Иванов!

– Иванов?

– Иванов Григорий Сергеевич. Тридцать шесть лет…

Она резко подала к обочине и заглушила мотор. В глазах потемнело. В голове пусто и гулко. Слова Володи звучали как через громкоговоритель.

– Не надо, – перебила она его, когда капитан снова завел разговор о сестре байкера. – Я знаю, где проживает Иванов Григорий Сергеевич.

– Да? Откуда, Даш?

– Он живет в квартире моей матери, – еле разлепив пересохшие губы, тихо произнесла Даша. – Иванов Григорий Сергеевич – это мой двоюродный брат. Не установленная тобой его сестра – это я, Володя!

– Ты существенно облегчишь нам задачу, если сам все расскажешь.

Даша сидела в допросной комнате напротив своего двоюродного брата.

Он выглядел ошеломленным, подавленным. Кожаный байкерский костюм ему пришлось снять. В камере было очень жарко. Олег через Дашу передал ему джинсы, тонкий джемпер и старые кроссовки. Не затянутый в кожу, с растрепанными волосами, Гриша выглядел не так эпатажно.

То, что его взяли во дворе на глазах многих жильцов, возвращающихся к тому часу с работы, его сломило. А может, его сломило то, что за всем этим наблюдала группа молоденьких девушек, подтянувшихся с детской площадки к месту задержания? Интересный вопрос. Его поставили в некрасивую позу, приложив лицом к скамейке у подъезда. Он упал на колени, потому что стоять в полный рост с вывернутыми за спину и чуть вверх руками было неудобно и больно. И его поставили раком! Они не имели права так унижать его!

Так он орал в патрульной машине, когда его везли в отдел.

Даша не присутствовала при аресте. Но Володя ей рассказал. И подчеркнул, что, когда Гришу увозили, самой расстроенной выглядела внучка Ильиновой Клавдии Ивановны. Та самая Маша Соколова, которая на переменах давала списывать домашку погибшей Инге Самохиной.

С ней разговор еще предстоял. К ним в дом Даша отправится сама. Искренне надеялась, что Клавдия Ивановна не будет требовать адвоката и угрожать жалобами. Мать Маши Клавдия Ивановна точно на помощь не позовет. Они никогда не ладили с невесткой. Еще при жизни ее сына свекровь и невестка ухитрились разругаться насмерть.