Дочь моего врага - Моника Маккарти

— Ты знаешь, что я не стал бы просить об этом, если бы существовал другой способ.

По щеке Анны сползла одинокая слезинка, губы ее задрожали, но она заставила себя улыбнуться:

— Знаю.

Сейчас это было их единственной надеждой. И не важно, что ей этот ход казался неправильным. Она должна была это сделать. Потому что ничего другого не оставалось.

Когда Анна вышла из солара отца, сдерживаемые слезы хлынули из ее глаз бурным потоком. Эти слезы знаменовали утраченную надежду, надежду на то, чего она хотела, но не смогла осуществить…

Артур вернулся в замок поздним вечером и не видел леди Анну. Он хотел бы ее увидеть, но не знал, как пройдет их встреча, ведь после поцелуя в казарме они пока не говорили.

Артур не хотел подавать Анне несбыточных надежд. Он совершил ошибку, поцеловав ее, и (о Господи, что это была ша ошибка!) романтические отношения между ними невозможны.

Артур понимал, что ему придется нелегко. Возможно, Анна всю неделю думала об их поцелуе. И, Бог свидетель, он и сам не мог думать ни о чем другом. Но продолжения не будет.

Когда на следующее утро Анна вошла в большой зал, чувства Артура взыграли, как будто он увидел ее впервые. Они казались ярче, острее.

Он впитывал взглядом каждую мелочь в ее облике, начиная от золотистых прядей, выбившихся из-под бледно-голубой вуали и обрамлявших лоб и виски, до вышитого корсажа из тонкого шелка, облегавшего ее фигуру, полную соблазнительных изгибов.

«Не смей…»

Его взгляд спустился на ее грудь, и во рту у него пересохло. Он мог видеть (а возможно, только вообразил) слабо сметные очертания ее сосков под туго натянутой тканью. Воспоминания нахлынули на него, и жаркая кровь придала к его чреслам.

Он ощущал жар, возбуждение и телесный голод.

Как, черт возьми, он мог смотреть на нее и не вспоминать своих ощущений, когда прижимал ее тело к своему? Как не мог смотреть на ее чувственный розовый рот и не вспоминать сладостного вкуса и нежности ее губ?

Господи! Единственное, чего бы он хотел, — это бросить на постель и кануть в беспредельное забвение.

Иисусе! Он должен перестать думать об этом, он должен перестать терзать себя мыслями о невозможном. Артур чувствовал пристальный взгляд брата, но не мог отвести от Анны глаз. С каждым шагом, приближавшим ее нему, сердце его билось все отчаяннее, а каждый нерв вибрировал, пока он мысленно готовил себя к тому моменту, когда она его заметит, и старался сделаться нечувствительным к этому.

Но когда она приблизилась, он ощутил неловкость. Что-то было не так.

Она не улыбалась. Ее глаза не сверкали лукавством и радостью. А ее смех… этот светлый искрометный смех, который он готов был слушать часами, больше не был слышен. Он так привык к ее неиссякающей веселости, к неизменно хорошему настроению, к ее легкомысленному очарованию, которые, казалось, освещают весь зал, что в отсутствие всего этого в комнате будто потемнело.

Черт возьми, оказывается, он ранил ее гораздо больнее, чем полагал!

На мгновение ему показалось, что она просто пройдет мимо и не посмотрит на него. Но их глаза встретились.

Артур ждал ее реакции, ждал, что румянец вспыхнет на ее щеках, что она смутится.

Но вместо этого она замерла, будто окаменела.

Чувства и мысли леди Анны можно было прочесть у нее на лице. Именно это он находил пленительным и неотразимым. Детскую невинность и волнение, и эту бесценную ранимость. Но то, что раньше было открыто для него, теперь оказалось замкнутым и недоступным. Только на мгновение он почувствовал на себе ее холодный взгляд, потом она отвернулась. Будто он перестал существовать.

Он умел владеть своими чувствами. Умел сдерживаться и быть другим. И прежде у него не возникало подобных побуждений. Но хватило одного холодного взгляда Анны Макдугалл, и в нем пробудились первобытные инстинкты, варварские желания, бродившие в крови.

Он как будто достиг своей цели. Жестоко и грубо отверг ее, и это сработало. Но, как по иронии, теперь, когда он не хотел ее равнодушия, она охладела к нему.

— О! Здесь, по-моему, холодновато. Кажется, увлечение девушки прошло. Принимая во внимание то, как ты старался ее отвадить, ты должен быть счастлив, — сказал Дугалд.

Артур попытался изобразить беспечность, которой не чувствовал. Анна его уязвила, но будь он проклят, если признается в этом Дугалду.

— Она милая девушка, и ничего больше.

—И кажется еще милее, оттого что недосягаема для тебя.

Артур пожал плечами:

— Если я и хочу чего от нее, то вовсе не того, что может дать невинная молодая женщина высокого происхождения.

Дугалд хмыкнул и хлопнул брата по плечу.

— Я чувствую твою боль, братец. Мне и самому доводилось испытывать нечто подобное. Я знаю одну девицу, чей талантливый ротик может исцелить тебя. Я пришлю ее к тебе.

Взгляд Артура скользнул по возвышению, на котором сидела леди Анна.

Ни одна из женщин брата не интересовала его. Однако он приподнял уголок рта в кривой полуулыбке и спросил:

— Готов со мной поделиться, брат? Непохоже на тебя. Но в моем случае в этом нет надобности. Я сам могу найти для себя женщину.

Если бы он захотел, к его услугам было бы несколько женщин, из которых он мог бы выбирать. Сложность заключалась в том, что он этого не хотел.

Дугалд пожал плечами:

— Как угодно. — Он с ухмылкой подался вперед. — Но ты не знаешь, чего лишаешься!

Он вернулся.

Анна попыталась загнать подальше предательское томление в груди и заставила себя не смотреть в его сторону и е думать о нем.

Сэр Артур не для нее. Ее судьба предопределена. Она приняла решение. Отец рассчитывал на ее помощь. Для сожалений и раздумий не оставалось времени. Пусть даже появление сэра Артура вызвало в ней взрыв нежелательных чувств.

Гордый рыцарь с его мрачной красотой был привлекательнее всех остальных в этом зале. И вне всякого сомнения, он был самым сильным.

Щеки Анны запылали.

Он смотрел на нее с мрачной настойчивостью, и от этого ей хотелось бежать.

Нужно выдержать только один день. Завтра она уедет в замок Олдирн, королевскую твердыню на севере, удерживаемую графом Россом, а потом все изменится.

Где ее костюм?

Анна была готова забыть об утренней прохладе и отправиться в путь в любой одежде. Должно быть, служанка уже уложила костюм и плащ в дорожный сундук.

Анна откинула крышку деревянного сундука и с облегчением вздохнула, увидев сверху серо-сине-зеленый шерстяной костюм.

Набросив на плечи плащ, она взяла на руки Сквайра и поспешила вниз по лестнице.

Прежде чем выйти, она выглянула из-за двери, чтобы убедиться, что путь свободен и во дворе никого нет. Ей не хотелось столкнуться нос к носу с сэром Артуром. Она понимала, что ведет себя нелепо. Сэр Артур делал все возможное, чтобы избежать встречи с ней, но что-то в его взгляде вчера насторожило ее.