Один из нас – следующий - Карен М. Макманус

Я придумала легенду и буду ее придерживаться, даже если наступит конец света.

– Допустим так, Мейв, – ухмыляется Шон. Надо же, наконец запомнил, как меня зовут. Его взгляд скользит по моему телу, и я с головы до ног покрываюсь мурашками. – Но мое предложение в силе. Стоит на повестке дня.

– В буквальном смысле стоит, – ржет Брэндон, вскидывая вверх ладонь с растопыренными пальцами.

Из холла доносится гулкий смех. Шон оглядывается и подпрыгивает от восторга. Куча народа сгрудилась в нише вокруг шкафчика Нокса.

– Пойди посмотри, – говорит Шон. – Прямо как у твоего бойфренда. Вернее, экс-бойфренда. Не могу тебя осуждать. Надеюсь, ему презент понравится.

Толпа все прибывает. Шон с Брэндоном вразвалочку направляются в ту же сторону. Я хватаю первые попавшиеся книги, запихиваю в рюкзак и захлопываю дверцу.

На полпути к шкафчику Нокса кто-то трогает меня за плечо.

– Извини, – преграждает мне путь Фиби. Сегодня ее вьющиеся волосы собраны в хвост на самой макушке. Предусмотрительно оглянувшись назад, Фиби продолжает: – Тебе сейчас лучше держаться подальше от него. Иначе будет только хуже. – Сказано не обидно – простая констатация факта. Хотя слова все равно ранят.

– А что там такое?

– К шкафчику прилепили мягкую лапшу. В форме… Ну, ты понимаешь. – Она с нарочитой беспечностью пожимает плечами, но губы у нее напряжены. – Нестрашно. По крайней мере, лапшу легко отодрать. – Ее подбородок дергается. – То есть отчистить.

– Кошмар… Ну и засранцы. А ведь все неправда. – Я прислоняюсь к чужой ячейке. – Я никогда такого не говорила. – Повышаю голос, глядя Фиби прямо в глаза. Нужно протестировать свою ложь на том, у кого значительно больше извилин, чем у Шона.

– Не важно, – отвечает она тем же словно беспечным тоном, однако с примесью горечи. – Люди будут верить в то, во что им хочется.

Я разочарованно морщусь.

– А ведь я добилась реального прогресса в вычислении зачинщика игры. Жаль, не так быстро.

– Ты о чем? – Фиби удивленно смотрит на меня.

Я показываю ей скриншот последнего поста на форуме мстителей.

– Могу поспорить, Темный Дух говорил обо мне. А дальше будет еще интереснее. Тик-так.

Фиби покусывает нижнюю губу.

– Гм-м. Возможно. Хотя ты по-прежнему не знаешь, кто он.

– Пока нет. Люди, которые считают, что умело маскируются и действуют анонимно, всегда себя выдают.

Например, Саймон.

– Можно дать тебе совет? – спрашивает Фиби. Я киваю, и она, прислонившись к соседнему шкафчику, с серьезным лицом продолжает: – Я всю ночь думала об этой дурацкой игре. Нас заставляют плясать, как марионеток. Кто бы за этим ни стоял, он упивается своей властью над нами. И мы сами даем ему эту власть. Своей заинтересованностью. Своим активным участием. Мы втягиваемся в игру, тратим уйму времени, гадая, кто следующий и что он скрывает. Мы кормим это чудовище. И я для себя решила – хватит! Я заблокировала Невидимку в телефоне, и тебе советую. Зачем нам какой-то форум мстителей? Прекращаем уделять внимание всяким анонимным провокаторам. Слишком много хотят. Если все будут их игнорировать, они остановятся.

– Все не будут их игнорировать, – возражаю я. – Это же «Бэйвью-Хай», американская столица сплетен.

Фиби чуть заметно кивает.

– Правильно, но должен же кто-то начать? Я выхожу из грязной игры! Официально.

– Звучит неплохо. Теоретически. Не могу не согласиться. Однако в данный момент времени твое решение ничем не поможет Ноксу.

– Люди склонны преувеличивать проблему. – Фиби придвигается ко мне и понижает голос. – Знаешь, такое случается сплошь и рядом. Особенно в первый раз. Кстати, Нокс тогда случайно не употреблял алкоголь?

– Не надо, прошу тебя! – И все же я отчаялась понять, как все это случилось, а Нокс не хочет со мной разговаривать. Придется довериться Фиби. – Не представляю, каким образом кто-то мог о нас разузнать. Я поделилась только с Бронвин, а она никогда меня не предаст.

– Ты уверена? – Фиби скептически приподнимает бровь. Что ж, ее нельзя осуждать. У них с Эммой нет таких доверительных отношений.

– Уверена. Может, Нокс кому-то рассказал? У него намного больше друзей, чем у меня.

Фиби решительно качает головой.

– Парень? Да ни за что!

Мое горло сжимается.

– Теперь он меня ненавидит.

Звенит звонок. Фиби кладет руку мне на плечо.

– Послушай, мне очень жаль. Конечно, Нокс упал духом. Но ведь ты ничего ужасного не сделала. Девчонки частенько болтают на эту тему. Все люди болтают на эту тему! Нокс должен понимать. Просто дай ему время.

– Да…

И вдруг сердце выпрыгивает из груди – в толпе мелькает знакомая серая толстовка. Нокс идет, повесив голову, рюкзак болтается на одном плече. Он настолько жалок, что я не могу сдержаться и дрожащим голосом окликаю его:

– Эй, Нокс!

Губы Нокса подергиваются; значит, услышал. И проходит мимо, не произнеся ни слова.

Фиби снова сжимает мою руку, на этот раз крепче.

– Просто дай ему побольше времени.

Остаток дня ничем не радует. Изображения бессильно поникшего пениса обнаруживаются везде: на шкафчиках, дверях классных комнат, стенах туалетов, даже в кафетерии. Когда я беру на ланч непропеченный сэндвич с индейкой, который все равно не собираюсь есть, бывший работник тюремной кухни Роберт находит один из «пенисов», бормоча «Черт возьми, это что ж за монстры у нас развелись?», озадаченно и в то же время понимающе.

Все прочие причины для беспокойства отошли на второй план. Носовые кровотечения и синяки могут подождать. Вычисление личности Невидимки – тоже. Фиби права: эта возня не стоит времени и затраченных усилий. Нужно собраться и разрулить ситуацию с Ноксом. В моем списке контактов всего пять человек, и Нокс единственный, кто не является моим родственником и не спасает мою жизнь. Я не могу позволить этому инциденту разрушить нашу дружбу.

После уроков я отправляюсь в актовый зал, где сегодня назначена репетиция мюзикла «В леса». Последний шанс поговорить с Ноксом. Медленно иду вдоль рядов кресел, одновременно высматривая его среди немногочисленных участников театральной студии и пересчитывая прожекторы над сценой. Если их будет четное число, Нокс сегодня простит меня. Десять, одиннадцать, двенадцать… тринадцать.

Черт.

Нокса нигде не видно, да и репетиция, похоже, еще не началась. На сцене всего двое. Подойдя ближе, я узнаю миссис Каплан, руководительницу студии, и чем-то недовольного Эда Блалока.

– Но я не знаю роль, – отбивается Эд, невысокий щуплый паренек на год младше меня. Его темные волосы уложены гелем и торчат в разные стороны.