Роман с призраком - Барбара Вуд

Действительно, попав во власть их переживаний, я чувствовала их страсти, стала свидетельницей их радостей и горестей. Умершие Таунсенды передавали мне свои чувства. Как же мне не ощущать кровного родства с ними? Во всем этом таилось нечто особенное, не имевшее отношения ни к этому миру, ни к современной жизни. И я начала дорожить Таунсендами. Буду ли я все еще любить Виктора, — печально думала я, — после того, как стану свидетельницей его ужасных преступлений?

Мне не хотелось думать об этом. Пока не хотелось.

Вдруг мое сердце дрогнуло. Передо мной был Виктор Таунсенд. Он стоял у камина, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Мой прадед покачивался на каблуках и разговаривал с тем, кто сидел в кресле рядом со мной.

— Мне пришлось идти на риск, Джон. Мне пришлось еще раз вернуться домой, до того как ехать в Эдинбург. Через пять месяцев я получу диплом, и тогда из Лондона отправлюсь прямиком в Эдинбург. И кто знает, когда мы снова увидимся!

— Ты рискуешь тем, что войдет отец и вышвырнет тебя отсюда.

— Да, я знаю. Но он редко возвращается из пивной до восьми часов, так что я смогу некоторое время побыть с семьей.

— Мать тоже не хочет видеть тебя.

— Да, я знаю. — Виктор мрачно посмотрел на ковер. — Ей хотелось бы, но она боится отца.

— Виктор, мы все, кроме тебя, боимся его. Ты думаешь, что мне не хотелось бы поехать в Лондон, как и тебе, и стать джентльменом? Ты сейчас даже говоришь чертовски правильно. Ты знаешь это? Никто не скажет, что ты из ланкаширских парней! Правда, Виктор, только у тебя хватило смелости пойти против его воли. И поэтому я восхищаюсь тобой.

Я смотрела на лицо Джона, пока он говорил. В его глазах мелькнула тень печали.

— Да, я восхищаюсь тобой. Меня не радует работа клерка на заводе. Но мне приходится довольствоваться этим, правда? Отец выгонит меня, если я пойду против него, а мне некуда податься. Тогда как ты, братец, все-таки получил эту чертову стипендию!

Виктор поднял голову и рассмеялся. Его глаза загорелись, и при виде его красивой улыбки у меня поднялось настроение.

— Брат, ты вполне доволен восемью фунтами, которые тебе платят каждую неделю, и ты знаешь это. К тому же не я, а ты станешь наследником отца. Я уже не числюсь среди Таунсендов.

— Но ты можешь постоять за себя. В Англии ведь существует право старшего сына на наследование недвижимости…

Виктор покачал головой.

— Я так не поступлю, и ты знаешь это. Джон, этот дом перейдет к тебе. Мне он не нужен. Мне понадобится лишь микроскоп и последователи из круга преданных студентов. И я найду их в Шотландии.

Дверь отворилась, и вместе с холодным воздухом в комнату вошла Гарриет. А позади нее, развязывая тесемки своей шляпы, следовала Дженнифер. Я невольно выпрямилась.

Обе девушки быстро вошли, закрыли дверь. Гарриет подбежала к Виктору и обняла его.

— Джон говорил, что ты придешь! — задыхаясь, воскликнула она. — Спасибо, Виктор, за то, что пришел. Спасибо за то, что проявил такую смелость!

Виктор выдерживал ее объятия, смеясь, и лишь весело смотрел, пока сестра, не прекращая быстро говорить, осыпала его поцелуями. В его глазах прыгали веселые искорки, в уголках глаз появились морщинки. Ложбинка меж бровей разгладилась и почти исчезла.

И тогда это случилось.

Виктор отвел глаза от сестры, увидел другую девушку, и его лицо застыло. Глаза перестали искриться, и в них тут же загорелся другой, более напряженный свет. Словно ошарашенный, он смотрел на нее, не обращая внимания на болтовню Гарриет и редкие остроты Джона. Дженнифер заметила Виктора в тот момент, когда снимала шляпу, и тоже застыла. Они уставились друг на друга.

Только я заметила это, ибо Гарриет и Джон вступили в отчаянный спор о новом экипаже О'Ханраханов, впервые проехавшем по Уоррингтону без лошадей. Я стала единственной свидетельницей этого чуда, которое случилось в тот день 1890 года, я единственная видела, как Виктор и Дженнифер стали невольными жертвами судьбы, которой никто из них не мог избежать.

Неужели имеют в виду именно это, когда говорят о любви с первого взгляда? Конечно же, как раз это я чувствовала, наблюдая, как оба неотрывно смотрят друг на друга. Внезапное смятение души Виктора охватило и меня.

А Дженнифер… Что поразило ее так вдруг? На ее испуганном лице тоже отразился неожиданный прилив чувств, которых еще мгновение назад и в помине не было. Я ощутила то же смятение и отчаяние, ибо эти чувства были ей незнакомы и вызвали тревогу.

Наконец Виктор заговорил.

— Моя сестра забыла о манерах, — тихо произнес он. — Похоже, мне самому придется представиться. Виктор Таунсенд, — он чуть поклонился.

Гарриет обернулась.

— Скоро он станет доктором Таунсендом! О Виктор, прости меня! Мне так хотелось увидеть тебя, и я забыла, что привела Дженни. Виктор, это Дженнифер Адамс. Она живет на Марина-авеню, недалеко от пустоши.

Виктор подошел к ней и взял ее руку в перчатке. Я почувствовала как взрыв чувств охватил их обоих. Как они были красивы, он такой привлекательный, она прелестна и миниатюрна, любовь не могла не вспыхнуть между ними. И все же, зная, какое будущее их ждет, я загрустила. Мне казалось несправедливым то, что им уготовила судьба, ведь они к такому не стремились. Я видела их жертвами и, что бы ни случилось в этих стенах в скором будущем, могла лишь молиться, чтобы короткое время, которое оба проведут вместе, было счастливым.

Джон встал и предложил Дженнифер свой стул. Он вел себя, как подобает настоящему джентльмену. По их поведению я догадалась, что они уже знают друг друга. Гарриет взяла плащ Дженнифер и вместе со своим унесла из комнаты. Виктор продолжал стоять и смотреть на нее, его лицо помрачнело и стало тревожным. Дженнифер нервным движением рук пригладила свою юбку, простой предмет одежды со скромным турнюром, на который ушло меньше материала, чем на юбку Гарриет, и грациозно уселась перед камином. Я всем сердцем полюбила ее, ибо знала, что она чувствует.

— Все же, — сказала Гарриет, вернувшись в комнату, — это замечательная штука. Правда, Дженнифер? Поднимает страшный шум, выбрасывает тучи дыма. Зато едет сама.

Теперь Виктор, явно борясь со своими чувствами, покачал головой и хмуро взглянул на сестру. Он вернулся к действительности и сказал:

— О чем это ты говоришь?

— О самодвижущемся экипаже О'Ханраханов! Мы с Дженни сегодня ходили посмотреть на него. Виктор, он сам едет!

— Это двигатель внутреннего сгорания, — спокойно пояснил Виктор, его глаза снова остановились на молодой женщине, сидевшей рядом со мной. У меня возникло впечатление, будто он хотел убедить себя в том, что та действительно находится здесь и что ему не померещилось. — Рано или поздно это должно было случиться. Наступил век изобретений, Гарриет. Появляются всякие новшества.