Чужой. Официальная новеллизация - Алан Дин Фостер

– Прекрасно. Изучай, а потом мы от него избавимся.

– Нет-нет, для этого потребуется полностью оборудованная биолаборатория. Я могу выяснить только некоторые детали строения и состава. А что насчет таких важнейших вещей, как, например, его эволюционная история? Мы не можем выбросить одно из величайших ксенологических открытий последнего десятилетия в шлюз, как мусор! Я протестую – и лично, и с позиции научного сотрудника. Кейн поступил бы так же.

– Будучи живой, эта тварь, – Рипли кивнула на существо, – истекала кислотой, чуть не пробурив дыру в корабле. Бог его знает, на что она способна теперь, когда померла.

– Кислотная жидкость, скорее всего, поглощена мертвыми клетками и уже неактивна, – возразил Эш. – Оно не сделало ничего плохого.

– Пока что.

Эш умоляюще посмотрел на Далласа.

– Оно не шевелится. Не сопротивляется, хотя мы всячески его тыкали, даже в глаз. Сканер утверждает, что это труп, и я думаю, можно достаточно уверенно предположить, что он не восстанет из мертвых. Даллас, мы обязаны сохранить этот экземпляр!

Капитан хранил молчание, поэтому Эш продолжал:

– Прежде всего, если нам не удастся вывести Кейна из комы, медикам потребуется существо, которое привело его в такое состояние. Выбросив его, мы можем лишиться шанса вернуть нашего товарища к жизни.

– Ты – научный сотрудник, – наконец, ответил Даллас. – Твое направление, тебе и решать.

– Тогда решено, – Эш окинул свою добычу любящим взглядом. – Я закрою его в стазисной трубе – это предотвратит любую возможность воскрешения. Мы справимся.

– Вероятно, Кейн тоже так думал, – пробормотала Рипли. Даллас сердито посмотрел на нее, и она отвела взгляд. – Полагаю, с будущим монстра мы разобрались. А что с Кейном?

Эш повернулся к медицинской платформе. Быстро осмотрев старпома и тщательно изучив лицо со следами присосок, научный сотрудник включил несколько приборов. Автодок загудел, и на экранах начали появляться данные.

– У него жар.

– Сильный?

– Нет. Ничего такого, с чем его организм не справится. Машина собьет температуру. Он все еще без сознания.

– Это мы и так видим, – резко сказала Рипли.

Эш оглянулся на нее.

– Не обязательно. Он мог бы спать, а это совсем другое.

Рипли приготовилась ответить, но ее опередил потерявший терпение Даллас:

– Хватит пикироваться.

Словно ему и без того не хватало забот! Теперь приходилось разбираться еще и с конфликтами в экипаже. Учитывая, в каком напряжении они жили последнее время, подобных проблем стоило ожидать, но Даллас готов был мириться только с минимальными проявлениями неприязни, позволяющими сбросить пар. Открытой вражды нельзя было допустить любой ценой. У него не было времени разбираться с разобщенностью экипажа.

Чтобы отвлечь Рипли от Эша и наоборот, он решил вернуть разговор к Кейну:

– Без сознания, легкий жар. Что-нибудь еще?

Эш повернулся к экранам.

– Здесь – ничего. Его жизненные показатели выглядят совсем неплохо.

– Долгосрочный прогноз?

Научный сотрудник помедлил.

– Я не врач. «Ностромо» недостаточно велик, чтобы держать в команде врача.

– Или недостаточно важен. Я знаю. Но ты больше всех здесь знаешь о медицине. Я просто хочу услышать твое мнение. Оно не войдет в записи, и я совершенно точно не собираюсь потом ставить его тебе в вину. Черт, я и не смог бы этого сделать, – Даллас опустил взгляд на Кейна, который был членом его экипажа – и его другом.

– Я не хочу проявлять неоправданный оптимизм, – медленно ответил Эш, – но, основываясь на оценке его текущего состояния и том, что говорят инструменты, я бы сказал, что у него есть шанс.

Даллас улыбнулся и кивнул:

– Мне этого достаточно. О большем и просить не могу.

– Надеюсь, ты прав, – добавила Рипли. – Мы кое в чем расходимся, но в этом случае молю Бога, чтобы ты оказался прав.

Эш пожал плечами:

– Хотел бы я сделать для него больше, но, как уже говорилось, меня этому не учили. Это задача для автодока. Сейчас я получаю некоторые весьма необычные показания, но в программе нет прецедентов, от которых она могла бы отталкиваться. Все, что нам остается, – это ждать, пока машина поймет, что пришелец сделал с Кейном. После этого автодок сможет подобрать лечение, – Эш выглядел расстроенным. – Хотел бы я быть врачом. Не люблю зависеть от машин.

Рипли удивилась.

– Впервые слышу, как ты пренебрежительно отзываешься о машинах.

– Ни одна машина не идеальна. Они должны быть гибче. Нам здесь нужен настоящий госпиталь, а не крошечный автодок. Он не предназначен для того, чтобы заниматься чем-то настолько… как бы это сказать… настолько чуждым. Проблема может оказаться за пределами его возможностей. Как и у всех машин, действенность автодока зависит от заложенной в него информации. Я просто жалею о том, что не знаю о медицине больше.

– А еще это первый раз, – продолжила Рипли, – когда я слышу, как ты выражаешь неудовлетворенность своими знаниями.

– Если ты не знаешь всего, то всегда ощущаешь нехватку знаний. Не понимаю, как может быть иначе? – Эш посмотрел на Кейна. – Это чувство усиливается, когда мир сталкивает тебя с чем-то, что полностью выходит за пределы твоего опыта. У меня не хватает знаний, чтобы справиться с ситуацией, и из-за этого я чувствую себя беспомощным.

Взяв щипцы, он аккуратно поднял существо за два «пальца» и перенес его в большой прозрачный контейнер. Коснулся кнопки на крышке. Контейнер закрылся, и его заполнило желтое свечение.

Рипли напряженно наблюдала за процедурой. Она почти ждала, что существо внезапно расплавит стазисную трубу и набросится на них. Наконец, убедившись, что теперь создание может угрожать ей разве что в кошмарах, Рипли развернулась и направилась к выходу из лазарета.

– Не знаю, как вы, – бросила она через плечо, – а я хочу кофе.

– Недурная мысль, – Даллас посмотрел на Эша. – Ты как, справишься тут один?

– Ты имеешь в виду, наедине с этим? – Эш с усмешкой ткнул большим пальцем в контейнер. – Я ученый. Подобные вещи подстегивают мое любопытство, а не пульс. Со мной все будет в порядке, спасибо. Если что-нибудь прояснится, или состояние Кейна начнет меняться, я немедленно сообщу.

– Годится, – Даллас оглянулся на Рипли. – Пойдем, добудем себе кофе.

Закрыв за собой дверь лазарета, они двинулись на мостик, оставив автодока работать с Кейном, а Эша – работать с автодоком.

Кофе успокоил желудки, но не разумы. «Ностромо» работал как часы, его не интересовало мертвое инопланетное существо, погруженное в стазис. Мостик наполняли привычные звуки и ароматы.