Полупарюр - Галина Павлова

– Это ты послала мне сообщение от Катиного имени? А почему? – перебил меня неугомонный Денис.

– По глупости. Мы зашли в наших поисках в тупик. А им в голову могла прийти какая-нибудь конструктивная мысль. Так, кстати, и получилось. И больше никаких почему. Мне надоело болтать.

– А пистолет настоящий? – удивленно поинтересовалась я.

– Ты хочешь попробовать? – блеснула Эллочка улыбкой голливудской злодейки.

– Настоящий, – прошептал Игорь. – Только маленького калибра. Дамский.

Потом он обратился к Элле.

– Элла! Брось эту гадость. Ты же можешь кого-нибудь поранить!

– Могу. Поэтому лучше сиди и молчи.

Она выхватила драгоценности из моих рук и кулон из рук потрясенного Пулавского. Потом бросилась бежать.

– Я сейчас вернусь, – сказал мне Игорь и побежал следом за Эллой.

Иван Эдуардович сидел, не замечая нас, и повторял одни и те же слова.

– Не может быть… Стразы… Вся жизнь – обман.

– Вы уверены? – спросил у него Денис.

– Я профессионал, молодой человек. Я в таких вещах не ошибаюсь. Камни не лгут, только люди. А вы знали?

– Догадывался.

– Что ж, вы умнее меня, – он тяжело встал и, сразу постарев на несколько лет, двинулся прочь. – Прощайте.

Я удивленно посмотрела на Дениса. Он задумчиво улыбался и был олимпийски спокоен, будто вся эта суматоха не имела к нему никакого отношения.

– О чем это вы?

– Он подтвердил одно мое предположение.

– А почему ты не побежал вслед за Игорем?

– Зачем? Он сам справится. А я пока побуду с тобой. Я не намерен подвергаться опасности ради бижутерии.

Его умение говорить загадками, наконец, вывело меня из летаргического состояния. Я рассердилась.

– Послушай, может, достаточно разыгрывать графа Калиостро? Рассказывай.

– Что ты хочешь узнать сначала?

– Например, откуда ты узнал о Марине. Почему ты говорил, что ничего не знаешь о фотографии Ирэн, а в конце альбома, где она хранилась, твои детские снимки?

– Я, действительно, никогда не видел этой фотографии! И этого альбома. Это собственность старшей бабушкиной сестры. Она жила далеко от нас и умерла, когда мне было восемь. Бабушка сохранила только ее альбом. На память. Я никогда этим не интересовался. Если тебе так любопытно, старшая бабушкина сестра была замужем за Мариновичем. А о том, какое у него было прозвище, я узнал случайно.

Он открыл старый альбом на одной из первых страниц и вынул фотографию Шмавца. На тыльной ее стороне была надпись.

«Милому Марине от Эда. Не обижайся на прозвище, оно напоминает о море, которое ты так любишь».

– Бабушка никогда не рассказывала мне о муже сестры. Не забывай, речь шла о буржуазном специалисте, морском инженере, да еще и репрессированном в двадцать седьмом году, да еще и связанном с двумя другими врагами народа и немецким шпионом! Об этом советскому человеку знать не полагалось. Поэтому, здесь я чист, как первый снег. Я тебя убедил?

– По этому пункту обвинения, да.

– Перейдем к следующему. До нашего похода на выставку меня вся эта история совершенно не волновала. Ты уже знаешь, что Элла приехала помирить нас с Яной. Я позволил ей ненадолго остаться в моей квартире, но их мышиная возня меня не занимала. Сначала я решил сопровождать тебя на выставку, чтобы просто побыть с тобой. Однако рассказ нашего экскурсовода меня заинтересовал.

– Чем?

– Представь такую картинку. Девушка из буржуазной семьи, зная, что основное ее приданое заключено в драгоценностях сумасшедшей ценности, вдруг отдает (Заметь, просто так!) их троим молодым людям, ни за одного, из которых она, как мне показалось, замуж не собиралась. Извини, но логики в этом поступке я не увидел. Это можно было бы воспринять, как красивую легенду. Но фотографии существовали, и доля правды в этом рассказе вполне могла быть. Я решил поискать материалы о ювелире и его дочери и наткнулся на книгу, которую вам с Игорем показал. Вторая версия исчезновения драгоценностей показалась мне еще более интересной. Зачем нужно было обвинять этих трех молодых людей в краже?

– Может, дочь не сообщила отцу о своем поступке?

– А после того, как отец заявил в полицию, почему она не выручила невинных людей?

– Испугалась.

Денис покачал головой.

– Возможно, ты и права. Но я подумал о другом.

– О чем?

Сырость на улице стала сгущаться. А сидеть на ледяной скамейке и вовсе становилось нетерпимо. Я вся покрылась гусиной кожей и дрожала. Денис заметил это и предложил.

– Пойдем, я проведу тебя хотя бы до общежития. Ты сейчас простудишься, – он обнял меня за плечи и мы пошли. Я не сопротивлялась. Мне было уютно и ужасно интересно.

– Итак, я подумал о грандиозной афере, в которой трем молодым людям отводилась роль жертвенных барашков. Когда мы рассматривали книгу, ты не заинтересовалась жизнью и творчеством Брюгге после его переезда в Швейцарию. А я прочел это издание до конца. Знаешь, с чего начинал свою жизнь этот великий человек на новом месте? – Денис сделал паузу для большей убедительности и продолжил – Некоторое время очень бедствовал. Оказывается, он любил жить не по средствам, и ко времени его бегства из России был почти разорен. А подняться на ноги ему помогла… Как ты думаешь, что?

Я напрягла свои мозги так, что они начали похрустывать.

– Дочь? Ее выгодное замужество?

– Нет. Не угадала. Страховка. Исчезнувшие драгоценности были застрахованы на огромную сумму.

– Так Ирэн выполняла волю отца, когда дарила их своим поклонникам?

– Думаю, да.

– А страховка была больше, чем стоимость бриллиантов?

– В том-то и дело, что продать драгоценности можно было за гораздо большую сумму. Каков вывод?

– Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о его банкротстве?

– Не думаю, что в Швейцарии его волновали такие мелочи. Причина была иной. Будучи человеком хитроумным он сделал гарнитур не из драгоценных камней и золота, а искусных стразов и позолоченного металла. Ты слышала, как Пулавский бормотал «стразы»?

– То есть, это все – ненастоящее?

– Да. Это подделка. И наш милый Иван Эдуардович только что это доказал.

– И наши трое друзей это подозревали? И Шмавц выехал в Швейцарию проверить это.

– Верно. В Швейцарии он посетил страховые агентства, которые выплатили Брюгге страховку. И это подтвердило, что вся операция была задумана только ради получения этой суммы. Но я не понимаю, как он хотел доказать, что драгоценности фальшивые? Почему он не взял его с собой?