Полеты воображения. Разум и эволюция против гравитации - Ричард Докинз

Пыльцу тоже нужно распространять. Почему? Это необходимо, чтобы избегать близкородственного скрещивания. Вокруг того, зачем нужен секс, ведется много ученых споров. С какой целью многие животные и растения смешивают свои гены с генами противоположного пола? Почему не поступают так, как тля и палочники – создают собственные копии, избегая всех хлопот, связанных с самцами и спариванием? Возможно, вы думаете, что ответ очевиден, но я заверяю вас, что нет. Какой бы ни была причина, она очень веская, поскольку сексом занимаются почти все животные и растения, хотя это требует колоссальных расходов сил и времени. А если спариваться с самим собой, это лишает смысла всю затею, каким бы ни был этот смысл. Вот почему растения, в том числе гермафродиты, у которых есть и женские, и мужские репродуктивные органы, готовы на все, лишь бы переправить пыльцу другому растению. По воздуху. Поэтому пыльца должна летать, как и семена.

Самый простой способ – просто по ветру. Зернышки пыльцы очень малы, поэтому ветер подхватывает их без труда, как мы знаем из 4-й главы. Но этот метод довольно расточителен. Зернышку пыльцы должно очень повезти, чтобы найти соответствующий женский репродуктивный орган – рыльце другого растения того же вида. Низкая вероятность такого события уравновешивается тем, что растение выбрасывает в воздух миллионы зернышек пыльцы, огромные облака, которые плывут по воздуху. Но существует ли другое решение той же задачи? Растение должно снабдить пыльцу маленьким летательным аппаратом, миниатюрным крылатым фаэтоном, которому потребуется эквивалент органов чувств, чтобы находить другие растения того же вида, и понадобится эквивалент маленького мозга и нервной системы, чтобы контролировать крылья и направлять летающий переносчик пыльцы к выбранной цели.

Но зачем так трудиться? Воздух и так полон летательных аппаратиков. Пчелы и бабочки. Летучие мыши. Колибри. У них уже есть полностью работающие крылья, движимые мышцами, контролируемые мозгом и снабженные органами чувств. Растению нужно лишь найти способ их эксплуатировать.

Подманить насекомое, чтобы оно взяло пыльцу, а затем убедить донести драгоценный груз по воздуху куда нужно.

Пожалуй, слово “эксплуатировать” здесь не годится. Почему бы не создать партнерство, от которого получат пользу обе стороны? Или платить насекомым за услуги? Например, авиационным топливом – нектаром. Естественно, растения не усаживаются с пчелами за стол переговоров и не обсуждают сделку. Дарвиновский естественный отбор поступает иначе – он благоприятствует тем растениям, у которых возникла генетическая склонность вырабатывать нектар. Гены для создания нектара передаются через зернышки пыльцы растения, которые переносят пчелы, соблазнившиеся нектаром. Добавим, что производство нектара обходится дорого.

За аренду крыльев цветы вынуждены раскошеливаться.

Насекомые невольно собирают пыльцу, которая прилипает к их телам, когда они высасывают нектар. Затем они задевают рыльца других растений, куда прилетают за новой порцией нектара, и стряхивают на них пыльцу. Занимаются этим, разумеется, не только пчелы и бабочки. Любят нектар колибри и нектарницы, их сестры из Старого Света и Азии (недаром их так зовут). Опылителями некоторых растений работают жуки и летучие мыши. Как же пчелы и бабочки, колибри и прочие опылители находят нектар? Естественный отбор благоприятствует растениям, которые рекламируют себя-. при помощи соблазнительных ароматов, которые во многих случаях приятны и нам. Например, розы и лилии. В других случаях они не слишком приятны. Цветы, предназначенные для привлечения некоторых мух, пахнут тухлым мясом.

У летучих мышей есть крылья, и некоторые летучие мыши любят нектар, так что нет ничего удивительного в том, что мы обнаруживаем растения, специализирующиеся на эксплуатации крыльев летучих мышей. Но поскольку летучие мыши, когда что-то ищут, ориентируются при помощи эха, а не световых лучей, растения прибегают к скрытой рекламе, которая услаждает не зрение, а слух. В кубинских джунглях распространено вьющееся растение Marcgravia evenia, листья которого имеют форму спутниковых тарелок, которые отражают эхо со многих сторон. Для летучей мыши такой лист в виде тарелки, должно быть, сияет словно неоновая вывеска.

Есть интереснейшие свидетельства, что цветы и пчелы генерируют электрические поля, которые взаимодействуют друг с другом и помогают пчеле искать цель, когда она находится поблизости от нее. Есть даже некоторые данные, что существуют электростатические силы, которые сначала притягивают пыльцу с мужского цветка к телу пчелы, а затем отталкивают ее с тела пчелы и сбрасывают на репродуктивные органы женского цветка.

НАРЦИСС ИЗ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОГО МИФА ВЛЮБИЛСЯ В СОБСТВЕННОЕ ОТРАЖЕНИЕ

Что бы он подумал о том, каким видят цветок нарцисса насекомые – его целевая аудитория?

Нарцисс как мы его видим (01), в ультрафиолетовом свете, где проступают пятнышки, невидимые для нас (02), и покрытый электростатической пылью (03). На самом деле насекомое, скорее всего, видит цветок нарцисса в виде отдельных кадров, как при свете стробоскопа, а не те пять лепестков, которые видим мы.

Впрочем, цветы привлекают опылителей в основном все-таки через зрение. Насекомые хорошо различают цвета. Птицы тоже. И те, и другие видят ультрафиолетовый цвет, который находится вне доступного нам диапазона. Многие цветы украшены узорами, полосами и пятнами, которые видны только в ультрафиолетовом свете. Насекомые не различают красный цвет, а птицы его видят, поэтому, если увидите ярко-красный полевой цветок, можете с полным правом предположить, что его цель – привлекать птиц. Луг, заросший полевыми цветами, – словно Пиккадилли или Таймс-сквер для пчел и бабочек, а ярко раскрашенные лепестки – словно луговые неоновые вывески. Садовники стремятся сделать ярче и цвета, и ароматы и, следовательно, работают инструментами отбора, будто гигантские пчелы.

Если цветок арендует крылья пчел, бабочек и колибри, он расходует пыльцу более целесообразно, чем просто отправляя ее по воле ветра. Когда пчела выбирается из цветка, она сплошь облеплена пыльцой и сразу летит на другой цветок. Однако другой цветок может и не быть того же вида. Может быть, есть способ лучше? Способен ли цветок принять меры, чтобы его пыльца точно попала на цветок того же вида? Есть ли какой-то способ преодолеть “промискуитет” среди насекомых и поспособствовать “верности” цветку? Есть. Цветы припасли множество козырей, раскрашенных всеми цветами радуги. Большинство цветов в пределах одного вида окрашены одинаково. Насекомые, посетившие цветок, склонны следующим выбрать цветок той же окраски. Это несколько снижает вероятность, что пыльца попадет на цветок не того вида. Но лишь несколько. Что еще можно предпринять?

Некоторые цветы держат нектар на дне длинной трубки, так что до него могут добраться только насекомые с очень длинным хоботком. Или только колибри с очень длинным клювом. У южноамериканского колибри-мечеклюва клюв настолько непропорционально длинный, что птица не может пригладить перья на большой части своего