Есть только миг - Вячеслав Ландышев

– Что будем делать? – шепотом спросил Иван.

Саша с опаской оглядывался кругом и поэтому не сразу ответил.

– Давай по берегу дальше пройдем, – наконец ответил Бурашев, – Байдарку здесь оставим. Осторожно прокрадемся по лесу и когда будем напротив них, может быть, что-нибудь увидим.

– Пошли, – коротко ответил Иван и опустил одну ногу в прибрежную грязь.

Выбрались на берег, вытащили на сушу байдарку, удостоверились, что ее в кустах с реки и с противоположного берега никто не увидит, и медленно, осторожно ступая, чтобы сильно не шуметь, стали пробиваться через трущобу.

Десять минут парни шли лесом до поворота реки, с которого было наикратчайшее расстояние до противоположной пристани. Осторожно прокрались к самому берегу. Понаблюдали из кустарника. Прислушались. Никого на склоне не увидели и ничего не услышали. Лодки мужиков на месте не оказалось. Осталось выяснить, что происходит на вершине утеса.

– Что дальше? – тихо спросил Иван, – Пойдем обратно к байдарке и поплывем на тот берег?

– Опасно, – ответил тут же Саша, – Могут заметить издалека. Светло еще. Можно подождать темноты, но вдруг Катя у них, и ей срочно нужна помощь.

– Не дай, Бог, конечно, – отогнал Кузнецов от себя навязчивые плохие мысли.

– Знаешь что? – Бурашев вдруг повернулся назад и посмотрел вверх, – Я вон на ту высокую березу залезу. Ее верхушка как раз будет на одном уровне с их поляной. Может, и увижу чего-нибудь.

Иван посмотрел назад, нашел взглядом березу, потом взглянул на противоположный берег и сравнил высоту.

– Пошли, – сказал он.

На толстую высокую березу залезли оба. Ее верхушка оказалась повыше уровня поляны на верхушке утёса, поэтому парни могли легко просмотреть всю стоянку старых знакомых. Но никого на площадке не было. О присутствии людей напоминал лишь мусор, разбросанный в разных местах – отрывки газеты, красные смятые пачки сигарет, несколько прозрачных полиэтиленовых мешков с чем-то, да щепки от разрубленных деревьев. Ни палатки, ни посуды, ни вещей.

– Что дальше? – вновь спросил Иван у Бурашева, – Поплыли назад? Может это и не они были.

– Может и не они, – задумчиво сказал Александр, – Но нам надо еще дальше сплавать. Если, все-таки, это были они, то мы их еще можем нагнать. Они ушли на лодке, это понятно. Но зачем им понадобилось против течения уходить?

– А кто сказал, что они против течения ушли? – возразил Иван, – Они могли похитить Катю и дальше по течению поплыть.

– К городу поближе? Не думаю, – резонно предположил Саша, – На людей могли там быстрее напороться, чем в тайге. Хотя все может быть. Не знаю, что делать.

– Поплыли, наверное, назад, – неуверенно предложил Кузнецов.

– Нет, Иван, давай все-таки, пока еще светло, пройдем дальше, – твердо сказал Александр, – Еще час-полтора для очистки совести надо проплыть. Ну, а как стемнеет, то развернемся домой.

Иван молча согласился. Ребята спустились с дерева и прошли к байдарке. Отдохнувшие руки снова заработали с той же силой и слаженностью. Байдарка быстро пошла против течения.

Плыли около двух часов. Уже стемнело и усталые парни собирались разворачивать байдарку обратно, когда за очередным поворотом реки вдруг издали заметили отсвет костра над кроной деревьев. Темп движений сразу сбросили и, стараясь не плескать, тихо поплыли на свет. Причалили к берегу за двести метров до стоянки незнакомцев, взяли с собой дубинки, топор и нож, тихо взобрались на высокую кручу и медленно, осторожно ступая, пошли по тропинке, еле заметной на вершине пригорка. К костру парни приблизились со стороны леса и увидели двухместную палатку, в которой горел свет от фонаря, подвешенного к потолку. На полянке никого не было. Иван и Александр сошли с тропинки, присели на корточки в кустарнике и затаились. Прислушались. Ничего не нарушало покоя, кроме треска дров в огне. До палатки оставалось метров пятнадцать. Есть ли в ней люди, те ли это мужики, вооружены ли они, и чем вооружены – друзья не знали.

– Что будем делать? – спросил шепотом Кузнецов.

– Не знаю, – тихо ответил Саша.

В голосе ребят послышалось нервное напряжение. Иван сильно волновался, да и Александр не мог полностью овладеть собой. В его руках появилась слабая дрожь, но голова соображала как никогда ясно.

– Давай подождем здесь, – сказал Бурашев.

Иван лишь кивнул в ответ.

Внезапно они услышали шорох в палатке, потом звук, похожий на мычание и грубый мужской говор. Друзья задержали дыхание, чтобы четче прислушаться, но не разобрали ничего. Шум в палатке наверняка был, но что он означал – они не могли понять. Тогда Бурашов, не советуясь с Иваном, поднялся, сделал несколько шагов вперед, и присел в кустах у самого края поляны. До палатки оставалось менее десяти метров открытого пространства. Сразу рядом пристроился Иван. Парни вновь прислушались. Опять проявился низкий бас, но слов мужчины было не разобрать. И вдруг друзья услышали сильный шлепок. Как будто кого-то сильно ударили ладонью, дали пощечину или заехали с размаха по обнаженному телу. За щелчком последовал стон и мычание.

– Это Катя, – резко сказал Александр чужим от волнения голосом, вскочил и пошел быстрым шагом к палатке. Но, не дойдя трех метров до цели, Бурашев неожиданно столкнулся лицом к лицу с бородатым мужиком, одетым в униформу, поднимающемуся по тропинке от реки. В руках незнакомец держал чайник с водой и полотенце.

На мгновение оба замерли. Бурашев пристально посмотрел в лицо бородачу и понял, что мужчина его узнал. Через секунду в глазах незнакомца страх и удивление сменились гневом, и мужик уже открыл рот, вдохнул большую порцию воздуха, чтобы закричать или громко заговорить. Но Александр интуитивно почувствовал, что это не будет доброе слово приветствия, и с разворота ударил соперника сбоку дубинкой, целясь в голову. Бородатый отреагировал на удар, пытался защититься, но не поставил блок только из-за того, что держал чайник, полный воды. Успел лишь поднять руку с чайником до плеча, а другую с полотенцем – до уровня груди, когда дубинка, направляясь по дуге, встретилась с его головой. Не проронив ни слова, мужик упал и покатился вниз с откоса.

Бурашев быстро развернулся к палатке и пошел к ней, но у самого входа наткнулся на вылезавшего из нее человека. В этот раз, на голову и спину ничего не понимающего мужчины почти одновременно обрушилось два сильных удара палками – от Ивана и Александра. Мужик свалился у входа в палатку, как подкошенный. Бурашев бросил длинную дубинку, достал из голенища короткий нож, открыл подол палатки, быстро просунул вперед руку с ножом и затем резко заглянул внутрь. Из угла палатки на него смотрели круглые от ужаса глаза Кати. Она забилась в угол, поджала колени и, если бы могла, то закричала бы во всю глотку, но рот ее был заклеен скотчем, и слышалось лишь глухое мычание. Ноги и руки девушки были связаны веревкой, шерстяная клетчатая рубашка расстегнута, точнее, разорвана вместе с пуговицами, а из разодранной до пояса белой футболки выглядывала обнаженная грудь. Правая щека Кати пылала болезненной краснотой.