В добрый час - Эльза Вернер

При этом имени его долго сдерживаемая ярость прорвалась, глаза его вдруг загорелись, и в них сверкнул огонь непримиримой ненависти.

— К господину Беркову! — вскричал он. — К господину Беркову, который так любезно отпускает вас одну, зная, что мы отправились на завод, и теперь должны быть в лесу. Впрочем, он ведь никогда и не заботился о вас, ему все равно, счастливы вы или нет, а между тем вся ответственность за то, что может произойти с вами, падает на него одного.

— Как вы смеете, Гартман! — вскричала Евгения, вспыхнув от гнева и негодования, но попытка остановить его была напрасна, он прервал ее и продолжал со все возраставшим раздражением:

— Конечно, большое преступление видеть, как вы плачете, думая, что никого нет поблизости. Но, мне кажется, вы часто плачете с тех пор, как вы здесь, только никто этого не видит, как сейчас видел я. Я знаю, кто виной всему, и я ему покажу…

Он вдруг остановился, так как молодая женщина выпрямилась и устремила на него надменный, уничтожающий взгляд, который делал ее совершенно недоступной; голос ее звучал резко, холодно и властно, как будто госпожа приказывала своему рабу.

— Замолчите, Гартман! Еще одно, только одно слово против моего мужа, и я забуду, что вы спасли нам жизнь, я отвечу на вашу дерзость так, как она того заслуживает!

Она повернула лошадь и хотела проехать мимо, но исполинская фигура Ульриха преградила ей путь, Ульрих стоял посреди дороги, не отступая ни на шаг. Он страшно побледнел, услышав этот повелительный тон, и ненависть, сверкавшая в его глазах, была направлена теперь на нее.

— Прочь с дороги! — приказала Евгения еще надменнее. — Я хочу ехать!

Но перед ней стоял человек, с которым ничего нельзя было сделать суровостью, а ее приказной тон довел его до ярости. Вместо того чтобы повиноваться, он подошел к ней еще ближе и вторично с железной силой схватил за повод лошадь, не обращая внимания на то, что та становилась на дыбы и всаднице грозила опасность.

— Вы не должны так говорить со мной, — глухо сказал он. — Я многое могу позволять вам и только вам — больше никому в мире, но этого тона я переносить не могу. Не трогайте лошадь! — закричал он вне себя, заметив, что она хотела ударить ее хлыстом, чтобы заставить вырваться из его рук. — Вы не сомнете меня, клянусь Богом, я опрокину лошадь, как тогда тех двух!

Страшная угроза звучала в его словах, а взгляд был еще красноречивее. Евгения первый раз видела его ярость, которая так ужасала всех, направленной на себя. Она вдруг поняла всю опасность своего положения, но, сохранив присутствие духа, в ту же минуту ухватилась за единственный шанс.

— Гартман, — сказала она с упреком, и голос ее смягчился до нежности, — вы только что предлагали мне свою защиту, а теперь сами угрожаете мне. Что же мне ожидать от ваших товарищей, если вы так поступаете со мной. Я не поехала бы в лес, если бы только подозревала это.

Ее упрек, а еще более звук ее голоса образумили Ульриха! Его раздражительность прошла, как только он перестал слышать повелительный тон. Его правая рука еще держала повод, но левая, сжатая в кулак, постепенно разжалась, и угрожающее выражение исчезло с его лица.

— Я вас до сих пор совсем не боялась, — тихо продолжала Евгения, — несмотря на все дурное, что мне рассказывали о вас. Неужели вы хотите, чтобы я испытывала к вам страх? Мы находимся у самого обрыва, если вы не перестанете раздражать лошадь или произносить угрозы, то случится несчастье. Неужели человек, который, еще не зная меня, бросился под копыта лошадей, захочет сам погубить меня? Пропустите меня, Гартман!

Ульрих тихо вздрогнул, бросив взгляд на обрыв, от которого они находились совсем близко, медленно выпустил повод и нехотя, словно уступая непреодолимой силе, отошел в сторону, чтобы пропустить ее. Евгения невольно оглянулась: он стоял неподвижно, опустив глаза, не произнося ни слова, не прощаясь с ней, и беспрепятственно дал ей проехать.

Молодая женщина вздохнула свободно, когда Афра быстро умчала ее от опасности, несмотря на завидное самообладание, Евгению била дрожь. Она не была бы женщиной, если бы не почувствовала в странном поведении этого человека не только ненависть, о которой она уже давно догадывалась, но и нечто другое, более опасное. Пока он еще подчинялся ей, но был уже близок к тому, чтобы разорвать эти цепи. Теперь она убедилась, что «неукротимая стихия», с которой она однажды сравнила его, вырвавшись на свободу, не знает пределов своей ярости.

Достигнув долины, Евгения, помня о сделанном ей предостережении, хотела свернуть с большой дороги, как вдруг услышала конский топот и, взглянув в ту сторону, увидела быстро мчавшегося всадника, который через несколько минут очутился рядом с ней.

— Наконец! — воскликнул Артур, с трудом переводя дыхание и осаживая лошадь. — Какая неосторожность именно сегодня выехать одной! Ты, конечно, и не подозревала, какой опасности подвергалась!

Она с удивлением посмотрела на мужа, который, тяжело дыша и раскрасневшись от быстрой езды, ехал рядом с ней. На нем не было ни костюма для верховой езды, ни шпор, ни перчаток; очевидно, он внезапно помчался за ней.

— Только полчаса тому назад я узнал, что ты уехала, — продолжал он, несколько справившись со своим волнением. — Франц и Антон ищут тебя в разных направлениях; я первым нашел тебя. Мне сказали на хуторе, что ты проехала несколько минут тому назад.

Молодая женщина не спрашивала о причине такой обеспокоенности — она уже достаточно знала о ней, но поразилась его заботливости. Ведь он мог послать за ней слуг. Конечно, владельцу рудников было бы очень неприятно, если бы рабочие оскорбили его жену, и только поэтому он сам поспешил за ней.

— Я была там, наверху, — объяснила она, указывая на цель своей прогулки.

— На горе, где мы спасались от бури? Ты была там? Евгения сильно покраснела; она опять увидела в его глазах тот странный блеск, который давно уже не появлялся, И почему он спросил это так резко и прерывающимся от волнения голосом? Разве он не забыл уже давно тот день, воспоминание о котором так часто мучило ее?

— Я попала туда случайно, — торопливо сказала она, как бы оправдываясь, и от этих ее слов он сразу сник. Блеск в его глазах моментально исчез, и он снова равнодушно сказал:

— Случайно! Вот как! Я должен был и сам понимать, что такая прогулка по горам не могла входить в твои планы. Афра всегда неохотно взбирается на гору. Но ты могла также «случайно» попасть на дорогу, ведущую в М., этого я боялся больше всего.

— Чего же тебе бояться? — спросила Евгения, пытливо глядя на него.

В это время они свернули с большой дороги и поехали по лесной тропинке. Артур старался избегать ее взоров.

— Некоторых неприятностей, которые именно сегодня должны были там произойти. Рудокопы отправились в горы на чугунный завод, чтобы и там взбунтовать рабочих. Гартман совсем вскружил им головы своими безумными речами. Я получил известие, что вчера там уже начались волнения, а возбужденная толпа людей, возвращающихся с места беспорядков, способна на все. Они должны были как раз сейчас быть здесь.