Мост через канал Грибоедова - Михаил Гаехо

– Я понимаю, – кивнул Петров. – А теперь вы еще узнали слово «заспинник». Или нитголлох, как вы выражаетесь.

– Да, – сказал Носиков, – и у меня появляется такое ощущение, что я узнал что-то общеизвестное. Общеизвестное, и в то же время непонятное, – подумав, добавил он. – А тот человек, от которого я услышал эти слова, – он сейчас как бы вне доступности.

– Сам я этих слов не употребляю, – сказал Петров, – а если бы употребил, они бы означали не совсем то, что означают в устах вашего знакомого.

– Но если уж слова названы, – сказал Носиков, – то можем мы пообщаться как нитголлох с шнабмибом?

– Не знаю, что особенного вы имеете в виду под этим, – пожал плечами Петров.

– То, что я определенным образом нахожусь в зоне вашего влияния. И я хотел бы знать – так ли уж нужно, чтобы я там был, и какой ваш интерес в этом.

– Ну, это будет уже совсем не кофейный разговор, – рассмеялся Петров.

– Так ведь и не пивной тоже, – и Носиков предложил взять коньяку. Петров отказался. – Тогда помолчим, – сказал Носиков.

Они молча допили кофе и вышли.

Впереди был длинный путь по набережным и мостам канала Грибоедова и по окрестным улицам.

«Когда-то это должно кончиться, потому что долго продолжаться не может», – думал Носиков.

В детстве Носиков любил динозавров.

Сперва у него была книга с картинками, потом другие книги, которые он читал или просматривал уже с целенаправленным интересом.

Многих ящеров он знал наизусть по имени, знал, как эти ящеры выглядят, и всегда мог сказать, какая разница между плиозавром и плезиозавром, например, или между птеродактилем и птеранодоном.

Каким-то краем интерес к динозаврам совпал по времени с интересом к североамериканским индейцам. Дав волю фантазии, Носиков представил их существование в одно время и в одном месте. Он даже играл в войну, которая велась между индейцами племени гуронов и разумными игуанодонами.

Игуанодонов Носиков выбрал под впечатлением картинки из той, первой, книги. На ней ящер был изображен стоящим на двух ногах, опираясь на хвост. Именно двуногость (впоследствии вроде бы отмененная наукой) была определяющей привлекательной чертой, да еще передние лапы динозавра – они были почти как человеческие руки, согнутые в локтях, и с пятью пальцами.

Носиков наделал из пластилина индейцев и ящеров и устроил между ними сражение.

Один игуанодон был героем. Он с самого начала был слеплен в таком качестве и отмечен колбаской красного пластилина, прилепленной вдоль хребта. Губы ящера тоже были красные, а глаза – голубые. Общий цвет – бледно-желтый. В руку динозавру Носиков вложил боевой топор, сделанный из обструганной щепки и лезвия от безопасной бритвы.

Много гуронов полегло от этого топора. Они лежали на столе битвы с отрубленными руками и ногами. Но в конце концов героя взяли в плен, привязали к столбу и подвергли пыткам. Индейцы – мастера изощренных пыток. Носиков тоже оказался изобретателен. Но когда он осторожно сажал героя на кол, вошла бабушка.

Кол был последним испытанием в череде придуманных Носиковым. Близился миг, когда отважного игуанодона должны были освободить товарищи, и они вместе искрошили бы оставшихся гуронов в капусту. Был еще вариант, когда гуроны, восхитившись мужеством пленника, сами бы его освободили, после чего наступили бы мир, дружба и всеобщий сабантуй.

Но ничему из этого не суждено было осуществиться.

P. S. Аллозавр, стегозавр, стиракозавр, тираннозавр, трицератопс, плезиозавр, плиозавр, птеродактиль, птеранодон, брахиозавр, бронтозавр, траходонт, диплодок, игуанодон, ихтиозавр. Однажды Носиков (уже взрослый) нашел в старой тетради этот список. Он подумал, что если бы в свое время зашифровал бы имена динозавров, а не мудрых зулусских вождей, многие события не имели бы возможности произойти, зато произошли бы другие события. И жизнь сложилась бы по-иному.

– Так вот, – говорил Носиков Петрову, возвращаясь к однажды начатой теме, – когда я один ходил вдоль канала Грибоедова, я каждый раз встречал кого-нибудь из знакомых, иногда встречал прямо, иногда видел на другой стороне канала. И я ожидал, что вот-вот встречу того, кого, собственно, и хочу встретить.

– Если долго сидеть на берегу канала Грибоедова, можно увидеть, как мимо проплывет труп твоего врага, – сказал Петров.

– Причем здесь враг? – не понял Носиков. – Не враг совсем, а знакомая женщина. Да и нет у меня врагов. По крайней мере таких врагов, – поправился он.

– Я не о врагах. – Петров посмотрел в воду канала. – Я о методе поиска.

– Вокруг меня происходит много случайностей, – сказал Носиков. – И иногда мне удается как-то порулить этим процессом. Есть у меня такой интуитивно найденный способ.

– Без гарантий, конечно, – сказал Петров.

– Без гарантий, – подтвердил Носиков.

– Будьте осторожнее с вашими методами, – сказал Петров, – а то как-нибудь мимо вас проплывет не тот труп, который вам угоден. Или проплывет именно труп, в то время, когда вы будете хотеть чего-то другого.

– Но теперь, когда я вошел, так сказать, в ваш круг, – Носиков обернулся в сторону приравненных блондинов (три или четыре человека, неотличимые друг от друга), которые шли следом, держась на расстоянии, – теперь мне никто не встречается по дороге, кроме вас и милиционеров, которые хотят проверить у меня документы.

– Но ведь я всегда поспеваю вовремя, чтобы вас выручить, – засмеялся Петров.

– Вам это удается, – согласился Носиков, – но, может быть, тогда вам удастся и кое-что другое? – спросил он с надеждой в голосе. – Если уж я оказался в области вашего влияния.

– Вы хотите, чтобы мимо вас проплыл именно тот труп, который вам угоден?

«Он ведь может это устроить, если он и Жваслай Вожгожог – одно лицо, или по крайней мере один профиль, – думал Носиков, глядя на Петрова и узнавая черты одного в чертах другого. – Наверняка может, нужно только знать, как его попросить об этом».

– Я уверен, что у вас есть свои методы, – сказал Носиков. – Только я боюсь слова «труп», даже если это не реальный всамделишный труп, а фигура речи.

– И хорошо делаете, если боитесь, потому что гарантий, вы сами понимаете, нет.

– Тогда, может быть, вы меня уволите от всего этого, – сказал Носиков, обведя взглядом канал, мосты и окрестные улицы.

– Мне и самому оно надоело. – Петров остановился, обернулся на идущих позади приравненных блондинов, которые, приблизившись, тут же обступили его справа и слева. – Но долго это уже не продлится. Хотя выход, наверное, покажется вам слишком радикальным. Вы знаете, – наклонившись к уху Носикова, прошептал он, – каждый нитголлох мечтает убить своего шнабмиба.