Несостоявшаяся свадьба - Нэнси Гэри

Мне открылось — а может быть, это была лишь моя фантазия, — что он ищет себе жену, словно примеривает ботинки по ноге — чтобы они не жали и долго не снашивались. Я тогда просто впала в паранойю. На его слова, что он то-то и то-то предпочитает в женской одежде, я взрывалась, считая, что он не находит меня достаточно привлекательной и хочет одеть меня, как куклу, по своему вкусу. Когда во время беседы он прерывал меня и заговаривал на другую тему, я сразу думала, что ему со мной скучно.

А уж совсем я сбрендила, когда он попросил меня перейти в католичество. Он происходил из глубоко верующей, религиозной семьи, и, вместо того чтобы обрадоваться тому, что мне предложили влиться в закрытую для других общность, разделить с моим возлюбленным то, что было для него важным, я взбрыкнула. Ах, вот как! Он хочет, чтобы я изменилась? Его не устраивает мое наплевательское отношение к религии. Я для него недостаточно хороша. «Ну и черт с тобой! — решила я. — Катись подальше». Я порвала с ним почти накануне свадьбы.

Рассказ о своем прошлом так увлек Фрэнсис, что она едва опомнилась. Ведь не для исповеди пришла она сюда, не для того, чтобы рассказывать горькую правду о себе, неизвестную даже близкому другу, каким был для нее Сэм. И, уж конечно, не для пространных монологов перед наглухо запертой дверью.

— Я не знаю, что происходит с тобой, Хоуп, но, может быть, тебя вдруг в последний момент одолевают сомнения? А может быть, ты просто зацепилась за что-то свадебным платьем, порвала его и теперь переживаешь, а я тут распинаюсь перед дверью… — Фрэнсис выдавила натужный смешок. — Но из любой, самой глупой и самой отчаянной ситуации всегда найдется выход. Подумай о своих родителях, о Джеке. Они все хотят только одного — чтобы ты была счастлива. А в какое трудное положение ты их ставишь!

Фрэнсис перевела дух и прислушалась. В ответ не донеслось ни звука. Опыт общения с полицией в качестве помощницы окружного прокурора был ею не забыт, и кое-какие приемы запечатлелись у нее в памяти. Сейчас самое время воспользоваться трюком из этого арсенала. Она поискала в своей сумочке булавку или шпильку для волос, а найдя нужное, повертела металлическим острием в замочной скважине. Работа требовала навыков, но была проделана ею с должной аккуратностью. Дверная ручка повернулась.

Войдя, она прежде всего обратила внимание на царивший в спальне беспорядок. И никаких следов присутствия здесь Хоуп. Фрэнсис приблизилась к туалетному столику, сплошь заставленному баночками с косметикой, флакончиками духов и обильно опорошенному рассыпанной пудрой.

Рядом валялся опрокинутый стул. Фрэнсис инстинктивно нагнулась, чтобы поднять его, и заметила на полу пластмассовую коробочку из-под лекарства без крышки и несколько таблеток. У нее сразу же быстрее забилось сердце.

— Хоуп! — крикнула она, уже не надеясь, что ей ответят. — Хоуп!

Фрэнсис кинулась к двери, ведущей в ванную. Кроме груды влажных полотенец, сброшенных на пол с вешалок, ничто не нарушало здесь белоснежную, как сама невинность, чистоту.

Фрэнсис заметила еще один выход из ванной, ведущий в соседнюю комнату, вероятно гардеробную, распахнула дверь, шагнула и, не удержавшись на слабеющих ногах, опустилась на колени. Она почти уткнулась лицом в белоснежную ткань подвенечного платья невесты. Хоуп висела в петле, закрепленной на основании потолочной лампы. Голова ее была наклонена вбок. Разметавшиеся волосы скрывали лицо. Ноги в сползших на лодыжки шелковых чулках слегка покачивались над полом.

Выброс адреналина в кровь мгновенно побудил Фрэнсис действовать. Она, не глядя на тело Хоуп, нащупала рукой упавший стул, поставила, взгромоздилась на него и попыталась развязать веревку, но та оказалась скользкой и не поддавалась ее усилиям. Придя в отчаяние, она решилась приподнять одной рукой легонькое тело Хоуп и тем ослабить натяжение веревки. Свободной рукой Фрэнсис начала растягивать петлю, захлестнувшую шею кузины, в надежде услышать хотя бы стон или болезненный вздох, но Хоуп не подавала признаков жизни.

— О боже! — воскликнула Фрэнсис, безуспешно воюя с затянувшимся узлом.

Затем она услышала угрожающий треск. Тело Хоуп обрушилось вниз вместе с лампой и вырванными из потолка кусками штукатурки.

Фрэнсис тотчас спрыгнула со стула, наклонилась и пощупала пульс на запястье девушки. Пульса не было, рука была холодна как лед. Фрэнсис заставила себя взглянуть на распростертое на полу тело Хоуп, усыпанное обломками штукатурки и известковой пылью, — пышные белые юбки, тонкие ноги, обтянутые шелковыми чулками, распущенные волосы и, наконец, недавно еще хорошенькое личико, сейчас изуродованное предсмертной мукой.

Фрэнсис не ожидала, что первой ее реакцией будут слезы. Они потекли обильно у нее из глаз и смочили ладони, которыми она инстинктивно закрыла лицо.

Как это случилось? Почему никто не догадался, не предвидел такой конец?

Публика, собравшаяся в храме, начала роптать. После того как Аделаида покинула церковь, некоторые из гостей тоже поднялись с мест и собрались в кучку у выхода, тихими голосами обмениваясь мнениями по поводу происходящего.

Но настоящий взрыв эмоций случился, когда в церкви появился полицейский в форме. Почтительно обнажив голову и явно ощущая себя не в своей тарелке, он широкими шагами проследовал по проходу, представился Фионе Кэбот и попросил ее следовать за ним. От Сэма не укрылось, как взволнован молоденький офицер полиции и явно тяготится своей миссией.

Лишь только они оба — полисмен и мать жениха — исчезли в солнечном пространстве за дверями церкви, как публика пришла в смятение. Что такое могло произойти, раз потребовалось вмешательство блюстителей закона? Паника нарастала, и ее не смогло остановить даже появление перед алтарем преподобного Уитни. Он несколько мгновений молча созерцал свою паству — прихожан и гостей. Стоя, он слегка раскачивался, будто пол под ним был шаток. Глаза его налились кровью, лицо как-то отяжелело, стиснутые руки, видные из-под рукавов рясы, казались совершенно бескровными.

Сэм вертел головой в поисках Фрэнсис, но безуспешно. Оставалось лишь внимать новостям, изрекаемым священником.

— Леди и джентльмены… — начал отец Уитни и тотчас запнулся, словно горло его не пропускало звуки. Он откашлялся и повторил обращение сызнова и чуть громче: — Леди и джентльмены!

Аудитория замерла.

— За семнадцать лет моего служения господу не было дня печальнее, чем этот. Я обязан сообщить вам, что Хоуп Лоуренс уже нет среди нас. Помолимся за душу ее…

Кто-то вскочил с места, кто-то горестно вскрикнул, на глаза многим навернулись слезы. Хаос звуков рвался в уши. Между церковными скамьями началось движение сродни неуправляемому детскому сборищу, с одной лишь разницей — взрослыми людьми сейчас руководил испуг и желание услышать какие-то подробности ужасного события. Скорбь еще не охватила присутствующих. Скорее, они сгорали от любопытства.

Сэм в этой сутолоке был несколько отчужденным. Его интересовала лишь Фрэнсис. Куда она подевалась? То, что невеста внезапно скончалась и свадьба не состоится, — не его дело, но все-таки люди, потрясенные услышанным, вызывали в нем естественное сочувствие. Ближайшая к нему соседка — сестра невесты, Пенелопа, — закрыла лицо ладонями и разразилась рыданиями. Сэм неуверенно погладил ее по спине, ожидая какой-то ответной реакции, но бесполезно. Он чувствовал себя глупо, и… еще ему было очень грустно…