Цивилизация. Чем Запад отличается от остального мира - Ниал Фергюсон

Таким образом, более чем три века спустя после снятия осады Вены возникает вопрос: способен ли еще Запад к научному лидерству, которое, среди прочего, долго обусловливало его военное превосходство? И может ли незападная держава извлечь пользу из западной науки, если она отказывается от третьей составляющей успеха Запада: от признания частной собственности, верховенства права и подлинно представительного правления?

Новому Свету было суждено стать Западом. Это европейцы отправились через Атлантический океан, чтобы завладеть обширной землей, которой до издания в 1507 году Universalis cosmographia Мартина Вальдземюллера не было на картах: Америкой. Это европейские монархии, прежде всего Испания и Англия, соперничавшие за души, золото и земли, стремились покорить целые континенты. Многие историки полагают, что открытие Америки (включая регион Карибского моря) является главной причиной успеха Запада и что Западная Европа без Нового Света “осталась бы… отсталой областью Евразии… заимствующей технику, перенимающей культуру и получающей благосостояние с Востока”[243]. Возможно, без американских земель и африканских рабов не было бы ни “европейского чуда”, ни Промышленной революции[244]. Ввиду успехов, достигнутых Западной Европой и в экономике, и в науке еще до освоения Нового Света, эти утверждения кажутся преувеличенными. Действительное значение завоевания и колонизации Америки таково: это один из самых масштабных естественных экспериментов в истории. Возьмите две западных культуры, экспортируйте их и привейте широкому кругу народов: английскую на Севере, испанскую и португальскую на Юге. И тогда увидим, кто добьется большего успеха.

Глядя на мир сегодня, едва ли кто-то усомнится, что доминирующей силой в западной цивилизации являются США. Латинская Америка до сих пор далеко отставала от Британской Америки. Как и почему это случилось? Можно искать причины в том, что земли Севера оказались плодороднее или же таили больше золота и нефти, или потому что погодные условия были лучше, или потому что реки были удобнее, или хотя бы потому, что Европа географически ближе. Но все это – не ключевые причины. Нельзя сказать, что Испанская и Португальская империи страдали пороками великих восточных империй. В отличие от китайцев, испанцы рано стали участниками мирового торгового бума после 1500 года. В отличие от турок, они рано приняли научную революцию[245]. Ключевым различием между Британской и Латинской Америками было представление о государственном управлении. Ошибаются те, кто называет эту идею “демократией” и думает, будто для этого достаточно устроить выборы. Демократия – замковый камень в здании, имеющем своим фундаментом верховенство права, точнее неприкосновенность свободы личности и защиту частной собственности, обеспеченных представительным, конституционным правлением.

“Немного можно найти слов, которые используются столь же широко, как ‘цивилизация’, – провозгласил величайший из всех англо-американцев тогда, когда цивилизация (и он ясно это понимал) находилась в смертельной опасности. – И что оно означает?” Его ответ стал совершеннейшим определением политического различия между Западом и остальным миром:

Оно означает общество, основанное на мнении мирных граждан. Оно означает, что насилие, власть воинов и вождей-деспотов, обстановка военных лагерей и война, бунт и тирания уступают место парламентам, создающим законы, и независимым судам, которые эти законы сохраняют долгое время. Это – цивилизация, и на ее почве… всходят свобода, комфорт и культура. Когда цивилизация воцаряется в какой-либо стране, жизнь масс становится разнообразней и менее беспокойной. Оберегаются традиции прошлого. Наследие, завещанное нам мудрыми и отважными людьми прошлого, становится богатством, которым будут обладать и пользоваться все. Центральный принцип цивилизации – подчинение господствующего класса древним обычаям народа и его воле, как это выражено в конституции…[246]

Эти слова Уинстон Черчилль, сын английского аристократа и американки, унаследовавшей большое состояние, произнес в 1938 году. Где корни этого определения цивилизации как свободы и мира? И почему она не прижилась в Америке южнее Рио-Гранде?

Я начну с рассказа о двух кораблях. На борту первого, пришедшего в 1532 году на север Эквадора, находилось менее 200 испанцев. Они сопровождали человека, уже назначенного генерал-капитаном (губернатором) Перу. Целью экспедиции было завоевание для короля Испании империи инков и приобретение лично для себя золота и серебра. Второе судно, “Каролина”, достигло Нового Света 138 лет спустя, в 1670 году, пристав к острову у побережья нынешней Южной Каролины. Среди пассажиров были сервенты, и амбиции их не шли дальше поисков жизни лучшей по сравнению с их мучениями в Англии.

В этом рассказе о двух Америках два корабля предстают символами. На одном плыли конкистадоры, на другом – законтрактованные сервенты. Первые грезили о легкой наживе, о горах золота. Вторые помнили не только нищету на родине. Они знали, что будут вознаграждены превосходной североамериканской землей, а также участием в делах общества. Недвижимое имущество плюс политическое представительство: именно такой была североамериканская мечта.

Сначала казалось, что в лучшем положении находятся конкистадоры. Кроме того, испанцы прибыли в Америку первыми. В xvi веке Америку осваивали почти исключительно выходцы с Пиренейского полуострова. Пока англичане мечтали лишь о захвате Кале, испанские авантюристы громили индейские империи. Кровожадных ацтеков покорил Эрнан Кортес в 1519–1521 годах, а империя инков в Перу примерно через десятилетие пала к ногам Франсиско Писарро.