Цена откровения - Галина Владимировна Романова

Он просто сходит с ума! Целиком и полностью в проигрыше. Все его ниточки оборвались. Он ни к чему не пришел за неделю суеты. Смерть Насти по-прежнему считалась несчастным случаем. Даже им самим уже считалась.

В банке все чисто. Сотрудники, если и ненавидели кого-то, то делали это тихо, не привлекая внимания. Убивать именно так из-за карьерного роста? Тоже глупо. Не факт, что освободившееся место будет предложено тому, кто его так жаждал.

Единственной надеждой на разгадку был вечер накануне смерти Насти. Он тогда дежурил. И, созваниваясь с Настей, не обратил внимания, прослушал, что она была какой-то не такой. То ли подавленной, то ли расстроенной, то ли заболевшей. А может быть, все это вместе взятое.

Он тогда не обратил внимания. А вспомнил после ее гибели. И понял, что вообще ничего не знает о вечере накануне ее гибели.

Где она была? С кем встречалась? Если приболела, то почему не обратилась к доктору?

– А вот и я, – выплыла из дверей Варвара Ильинична. – Простите, что заставила долго ждать, Сергей.

Она нарядилась, как на прогулку: в темные джинсы, толстый свитер. На ногах теплые шерстяные носки.

– Куда-то собираетесь? – поинтересовался он.

– Да, Лиза сейчас проснется, на прогулку с ней пойдем.

– Она спит? Собака спит? – изумился он.

– Да. После Насти тоскует сильно. Иногда даже подвывает. Ветеринар прописал нам какие-то капли. Но она после них спит. – Запавшие в глубокие морщины серые глаза Архиповой налились слезами. – Бедная Настенька… Бедная Лиза…

– А я могу на нее взглянуть?

– Конечно. Идемте. – Она подскочила со стула и повела его в темную комнату без окон.

Видимо, раньше там была кладовка. Но потом ее переделали в комнату Лизы. Здесь все для нее. И лежанка, на которой она теперь спала, свернувшись клубком. И домики какие-то, лесенки, резиновые кости, мячики.

– Ух ты! – приятно удивился Сережа. – Как вы тут ей все устроили.

– Да, сразу как Настина сестра отказалась забрать собаку, пришлось оборудовать. Ей здесь удобно… – Соседка тронула его за локоть. – Идемте, Сережа, напою вас чаем.

Она вскипятила чайник, заварила ароматного чая. Поставила на стол чашки, сдобное печенье, сахарницу, блюдце с нарезанным лимоном. Его Сергей видел, когда осматривал ее холодильник.

– Бедная Настя, – воскликнула Варвара Ильинична между глотками чая. – До сих пор представить не могу… Лиза ведь почти каждый раз с прогулки к своей двери сворачивает. Сердце просто разрывается. Тяжело мне с ней…

– Давайте я заберу, – неожиданно предложил он.

Хотя понятия не имел, что станет делать с собакой при своей занятости. Выгул, кормежка, купание, визиты к ветеринару, прививки. Бр-ррр…

И все равно предложил.

– Да вы что! – в испуге отшатнулась от него женщина. – Лиза из этого стресса еще не вышла, а вы ей второй готовите!

– Лиза меня любила, – напомнил Сергей. – Спать ложилась между нами.

– Вот именно, что между вами, – фыркнула Архипова, принявшись интенсивно болтать ложечкой в чашке с остывающим чаем без сахара. – А кого планируете на место Насти подложить, Сережа?

Он промолчал, опуская голову. Принял упрек.

– Вот. Молчите? И правильно делаете. Собака не плюшевая. Живая. У нее нервы. Она, собственно, и прежде нервничала. Настя то заберет, то оставит. То заберет, то оставит. Говорю, Настюша, давай какое-то расписание установим. У собаки же инстинкт. Она не может к твоему графику приспособиться.

– А Настя что? – заинтересовался Сережа.

Он об этом разговоре не знал. Девушка снова от него скрыла.

Как же много тайн у нее было, о которых он не имел никакого понятия.

– Настя только хохотала беспечно. Молодость! Что тут скажешь! А в последний вечер что они устроили!

– Кто они? – он потянулся за печеньем.

– Настя и ее коллеги. Вечеринка уже завершалась, когда я с Лизой к ней после прогулки зашла.

– Вечеринка? – Его рука застыла в воздухе над тарелкой с печеньем. – Какая вечеринка? Не помню.

– Правильно. Вы, Сережа, в тот вечер дежурили. Настя сказала мне. А тут веселье было с вечера, – недовольно поджала губы Архипова. – Часа два веселились. Мы с Лизой пошли гулять, когда они только-только в квартиру вошли. Вернулись часа через полтора, а там все шумят. Потом я пошла к Насте, собаку отдать. Она предложила Лизе переночевать у меня. Было это где-то… Где-то минут через сорок. Гости как раз у порога стояли.

– Гости? Сколько же человек было?

– Вместе с Настей три девушки. И один парень.

– Как он выглядел?

Сережа мотнул головой.

Он вообще ничего не понимал! Когда он звонил ей по видеосвязи тем вечером, Настя ответила ему в пижаме с заспанными глазами. И ни единого намека на то, что в квартире было застолье. Все чисто, как всегда. Она, разговаривая с ним, ходила по комнатам.

Почему ничего ему не сказала?

Архипова описала парня. Он узнал в нем Евгения, который работал в банке кассиром. О девушках Варвара Ильинична ничего не могла сказать толком.

– Не рассмотрела, – огорчилась она. – На Настю было все внимание. Она с кофе стояла у дверей.

– С кофе?

– Да, с кофе. Такие, знаете, Сережа, картонные стаканчики. Из кафе. Так вот… – Архипова встала и принялась убирать со стола, даже не предложив подлить ему чая. – Так вот, Настя пила кофе. Девушки и парень попрощались и вышли.

– Кофе… Почему из кафе? У Насти своя кофемашина… Гости… А с чего тогда вы решили, что там была вечеринка? Может, они просто в гости зашли? Кофе попить.

– Может быть. Я же не сказала, что там была пьянка, – криво ухмыльнулась соседка Насти. – Просто там стоял шум.

– Когда?

– Когда мы с Лизой вышли на прогулку, за дверью Насти было очень шумно…

– Глеб, никто из них не сказал, что был у Насти накануне ее гибели. Это вообще не знаю, как называется! – кричал он в телефон спустя десять минут, усевшись в свою машину.

– Это, Серега, называется инстинктом самосохранения, – отозвался Глеб с легкой ленцой в голосе. – Кому хочется на себя подозрения навлекать? Никому. Они сговорились и промолчали.

– Две девушки и парень. Парень – точно Евгений. Он кассир в банке.

– Я помню.

– Осталось выяснить: кто эти две девушки? Что они делали в Настиной квартире? Почему там было так шумно? Что, если они скандалили? И почему Настя пила какой-то дрянной кофе, когда у нее своего запасы? И кофемашина шикарная! Лажа какая-то, Глеб!

Коллега помолчал, потом отозвался:

– Знаешь, может быть, в этом что-то и есть. Тебе надо поговорить с Агатой.