Мы - славяне! - Мария Семенова

Кто теперь сразу ответит, чем различаются, например, «лавка» и «скамья»? Обидно, когда их путают между собой авторы исторических романов. Бывает даже так, что герой «садится на лавку», после чего «встаёт со скамьи». Между тем разница есть, и достаточно принципиальная: лавка неподвижно укреплялась вдоль стены избы и чаще всего была лишена стоек, а скамья была снабжена ножками, её передвигали. Место на лавке считалось более престижным, чем на скамье; гость мог судить об отношении к нему хозяев, смотря по тому, куда его усаживали – на лавку или на скамью.

1. Лавка. XVII век. 2. Лавка. XIX век. 3. Скамья «переметная». XVII век. 4. Скамья. XIX век. 5. Скамейка

К счастью, учёные-этнографы успели и сумели спасти немало из уходившего навеки, так что вкупе с археологическими находками и сообщениями письменных источников этот материал даёт возможность очень многое понять и восстановить.

Слово, память народа оказались прочнее металла, камня и дерева… Самое интересное, что древние люди прекрасно это понимали. Так, скандинавы времён викингов полагали: главное, что должен оставить после себя человек, – это достойную память. «Богатство, – говорили они, – легко унесёт время; слово же не ведает смерти!»

Мы уже видели, что среди учёных нет полного единогласия по поводу внешнего вида древнерусского дома. Слишком многие из найденных обломков допускают различное истолкование. Например, дополнительные внешние венцы северных изб, о которых говорилось выше.

Попытки восстановить внутреннее убранство избы наталкиваются на ещё большие трудности. Множество мелких деревянных предметов за тысячу лет бесследно исчезло, сгнило, рассыпалось в прах. Но не все. Что-то отыскано археологами, что-то может подсказать изучение культурного наследия родственных и соседних народов. Определённый свет проливают и позднейшие, зафиксированные этнографами образцы… Словом, о внутреннем убранстве русской избы, как и обо всём прочем, можно говорить без конца. Остановимся лишь на двух интересных эпизодах.

Русская печь кажется настолько неотъемлемой, исконной национальной принадлежностью нашего народа, что некоторые авторы исторических романов не задумываясь помещают её в интерьер избы, например, IХ века. Между тем печь прошла путь не менее длинный, чем сама изба, и на этом пути не раз меняла свой облик, приспосабливаясь к нуждам людей.

Несомненно, древнейшие предки славян, как и другие первобытные племена, варили пищу и грелись вокруг обычных костров («обычный» – слово неточное; устроить хороший костёр – тоже наука). С переходом к оседлости и основательным жилищам костры переселились под крышу и обрели постоянное место в доме. Так появились очаги, выложенные камнями. Однако коэффициент полезного действия очага невелик: чтобы поддерживать в доме тепло, требуется слишком много дров. Поэтому с течением времени открытый очаг начал превращаться в печь. Печь лучше нагревала дом и дольше сохраняла тепло, да и в отношении пожара была куда безопасней.

Когда же предки славян впервые начали складывать («бить») печи? Трудно ответить на этот вопрос. Обнаружив в руинах древней полуземлянки груду камней, археологи не всегда могут определённо сказать – то ли это очаг, то ли остатки развалившейся каменной печи… Вероятно, печи появились у наших предков достаточно рано, чему немало способствовали суровые зимы в местах их расселения. Во всяком случае, среди более чем тысячи изученных археологами домов, относящихся к интересующей нас эпохе, лишь в нескольких были достоверно зафиксированы открытые очаги. Исследователи единодушны в том, что уже в VI веке славяне в подавляющем большинстве пользовались печью, а не очагом.

Археологические находки свидетельствуют, что на всей тогдашней территории расселения восточных славян конструкция печи оставалась примерно одинаковой. Это была печь-каменка вроде тех, что и сегодня ещё можно встретить в старых деревенских банях. Такие печи были невысокими, прямоугольной формы, размером, как правило, чуть больше 1х1 м. Нижнюю часть печных стенок выкладывали из крупных камней, стараясь подбирать плоские. Для верха использовали камни помельче. Никакого связующего раствора не применяли; при раскопках иногда попадается только глина, смешанная с черепками битых горшков. Ею в ряде случаев замазывали и щели между камнями. Причём иногда удаётся установить, что черепки были не от испорченной посуды – нарочно разбивался новенький, целый горшок. Скорее всего, это связано с магическими функциями печи, вообще огня, домашнего очага.

Печь-каменка. IX–X века

К сорту камня особых требований, впрочем, не предъявляли – брали тот, что оказывался под рукой: известняк, песчаник, гранит, иногда даже куски железной руды. Если же подходящих камней не находилось, вместо них использовали комья обожжённой глины и строили из «искусственных камней» точно так же, как из природных. Традиция превыше всего!

Самый верх печи перекрывали большим плоским камнем, а когда такой камень не удавалось найти, – искусно выкладывали свод из небольших камней. В том случае, если свод получался достаточно ровным, на нём размещали глиняную жаровню.

На левом берегу Днепра (территория племени северян), а также на территории нынешних Румынии и Болгарии существовал ещё один вид печи. В этих местах основным жилищем была полуземлянка; так вот, печь возникала непосредственно при выкапывании котлована. Её попросту вырезали в материковом останце. Учёные полагают, что эта традиция сложилась не позже VII века.

Печной свод был сплошным, дым выходил наружу, прямо в жилое помещение, через устье печи. Жилища с такими печами назывались «курными» или «чёрными» («топить по-чёрному»), потому что на внутренней стороне крыши и на верхних венцах стен оседал толстый слой сажи. Из-за этого в славянских жилищах очень долго не делали потолков, так что при относительно небольшой площади курные избы были достаточно высоки – по мнению некоторых исследователей, до полутора «нормальных» этажей. Это затем, чтобы поднимающийся кверху дым плавал по крайней мере выше людских голов и не ел глаза.

Печь ставили обычно устьем в сторону входа, в правом углу, но были поселения, где предпочитали левый. Таких поселений не много, они являются, скорее, исключением. Не забудем, что разожжённая печь в зимнее время была одним из основных источников света. Не забудем также, что важнейшим женским рукоделием в те времена было прядение. Сидя на лавке возле устья печи, женщина правой рукой вращала веретено (см. главу «Потворин пряслень»), левой же сучила нить и, конечно, то и дело поглядывала в ту сторону. Если печь стояла слева от входа, свет падал неудобно для работы. Ещё в начале ХХ века в русской деревне было множество курных изб, в которых, словно полторы тысячи лет назад, работали у печи домашние мастерицы. Не случайно в Словаре В. И. Даля изба с левосторонним расположением печи названа «избой-непряхой» за то, что в подобном жилище женщине «не с руки» прясть.