День конституции - Алексей Борисов

не перекинулся парой-тройкой слов с соседями. Наконец, двери на летное поле открылись, масса пассажиров разом пришла в движение.

– Получил талон… зашел в автобус… – одно за другим поступали сообщения из «Шереметьево».

Булатов щелкнул пальцами, как иногда делал в моменты сильного напряжения.

– Дождитесь посадки и вылета, – приказал он.

Итак, «Ботаник» тоже отпал. Почему же Беляев не вышел с ним на контакт? Действительно, боится, что мы пасем его друзей-приятелей? «А мы бы имели бледный вид, если он тут же, после Панина, рванул в посольство. Кое-кто вначале фантазировал, что он якобы завербован во время одной из загранкомандировок. Ха, тогда всю нашу операцию можно было отменять, не начиная… Нет, агент не привлек бы к этому делу бывшую любовницу, у него был бы готовый путь отхода».

Полковник еще раз щелкнул пальцами и отогнал лишние мысли прочь.

Автобус «Аэрофлота» отвалил от терминала «Шереметьево-1» в 13.05. «Кто-то из них едет сейчас со мной. Наверное, тоже полетит. Или смотрят в подзорную трубу?» – размышлял Алексей, глядя на медленно удалявшийся аэровокзал. Любопытно, что ему могут пришить за его кипучую деятельность, какую статью УК РСФСР? Обладание копией документа без подписи и даты? Документа, которого по всем нормам секретного делопроизводства пока не существует?

Скорее самого пришьют втихаря, возразил он себе. Социалистическая законность у нас, конечно, действует, но не в подобных случаях. Тут важнее целесообразность.

Их «Ту-154» стоял далеко. Ползли до него минут десять, не меньше. Остановились так резко, что раздались возмущенные голоса:

– Не дрова везете!

Служащий государственной авиакомпании проигнорировал протест, и народ без особого порядка потянулся к подогнанному трапу. Но отдельные бывалые путешественники не торопились, понимая, что без них самолет не улетит. Алексей тоже, как и они, встал чуть поодаль и любовался просторами аэропорта.

Ему нравилось летать и, вообще, пересекать вдоль и поперек одну шестую часть суши. Как одного из молодых сотрудников отдела партийной жизни его раз за разом отправляли в командировки, а он только радовался возможности вдохнуть воздух странствий.

Алексей внезапно подумал о том, что хорошо бы полететь куда-нибудь вместе с Татьяной – потом, когда всё закончится. Куда угодно: в Самарканд, Южно-Сахалинск, да хоть в ту же Одессу…

– Поднимаемся, поднимаемся!

Бортпроводница махала им рукой с верхней ступеньки трапа. Почти все пассажиры уже были внутри, и внизу оставались человек пять, включая журналиста. Пропуская вперед тучного мужчину с лысиной и кудрями около ушей, Алексей еще чуть замешкался. В этот миг все, кто были снаружи, услышали новый звук.

Это не был обычный ровный шум большого аэропорта – воздушной гавани страны, говоря высоким стилем публицистов из «Правды». Мчащийся автомобиль, мотоцикл или автобус тоже не могли издавать ничего похожего. Звук нарастал, заглушая всё вокруг.

– Ты смотри, что делается! – воскликнул тучный мужчина, застыв у входной двери «Ту-154».

На их глазах из-за корпуса пассажирского лайнера на бреющем полете вынырнул вертолет камуфляжной раскраски с красной звездой на пятнистом корпусе. Порыв ветра от его винтов почувствовали все, кто стояли на трапе. Остатки волос у мужчины впереди Алексея встали дыбом. Боевая машина не успела коснуться бетонки рядом с автобусом, как из нее посыпались фигуры в защитной форме, бронежилетах и масках, закрывающих лица.

– Никому не двигаться! – прогремел голос, многократно усиленный громкоговорителем.

Бойцы с короткими автоматами окружили носовую часть «Ту». Двое из них стремительно заскочили внутрь. Глаза бортпроводницы, казалось, сейчас лопнут от изумления.

Один из людей в зеленом показался обратно из салона.

– Кто из вас Гончаров Алексей Николаевич?

– Я, – сказал Алексей.

– Майор Свиридов, – отрекомендовался военный. – Прошу за мной.

– А вы кто? – спросил Алексей, когда его подсаживали в вертолет.

Лопасти сверху продолжали вращаться.

– Спецназ ГРУ27, – ответил майор без погон.

От полета над Москвой на военном вертолете у Алексея остались смешанные ощущения. Трясло так, что он едва не прикусил язык, пытаясь выяснить, откуда всё-таки появились лихие спецназовцы. Насколько ему было известно, в столице и поблизости от нее их боевые части не дислоцировались.

– В командировке мы, – лаконично пояснил Свиридов и дальше в ответ на любые вопросы только улыбался.

Когда внизу под ними блеснула лента Москвы-реки, а потом показались краснокирпичные башни, Гончаров не поверил своей догадке.

– Мы что, прямо туда? – прокричал он сквозь грохот винтов.

– Туда, туда, – покивал майор.

Вертолет быстро пошёл на снижение, под его брюхом промелькнули Александровский сад и Кремлевский дворец. Пройдя над самыми деревьями сквера, он опустился на брусчатку Ивановской площади.

Затем Алексея посадили в машину с тонированными окнами. Чуть проехав вместе с военными, он вылез из нее и зашел в подъезд, потом шагал по длинным коридорам и лестницам какого-то официального здания. Затем очутился в помещении, видом своим похожем на канцелярию или кабинет. Ориентироваться на местности он уже перестал, да и посчитал бесполезным делом. Со стороны коридора, около двери, стояли молчаливые мужчины в одинаковых костюмах и галстуках. На столе, по всей вероятности, для него были приготовлены чай, минеральная вода, конфеты и печенье.

– Подождите здесь, пожалуйста, – сказал один из мужчин.

Мобильник у него забрали, вежливо пообещав вернуть. Хорошо, что на руке были простые механические часы, которые он заводил каждое утро. По ним Алексей установил, что ждать ему пришлось пятьдесят семь минут. Он выпил стакан минералки и съел кусок овсяного печенья. Не потому, что проголодался, а убивая время.

Потом дверь открыли снаружи.

– Прошу за мной, – таким же тоном, как майор спецназа, обратился к нему один из стражей.

Снова были коридоры и переходы. За ними – приемная, обшитая деревянными, на вид уже не новыми, панелями. Там он увидел полковника Колыванова, китель на котором был слегка помят. Тот взглянул на Алексея с изрядной, как показалось журналисту, долей удивления и хотел что-то сказать. Но не успел: третий мужчина в костюме и галстуке, материализовавшийся откуда-то сбоку, опередил его.

– Николай Иванович ожидает. Проходите.

С этими словами он распахнул перед Колывановым и Гончаровым тяжелую дверь цвета мореного дуба.

Пообщаться с Колывановым журналист сумел только после аудиенции у президента. Их ненавязчиво попросили еще немного побыть в Кремле. «Пока мы не уладим кое-что», – сказал начальник охраны.

Стоя на улице рядом с желтым административным корпусом, полковник рассказал Алексею всю историю со Шмаковым и его посмертным рапортом министру обороны. Утром по телефону они обменялись только несколькими фразами об этом, а Рыжков задал Колыванову лишь несколько уточняющих вопросов. Гончаров в свою очередь кратко обрисовал бывшему сослуживцу ситуацию с планом «Журавли».

– Возможно, за этим стоят одни и те же люди. Уж очень по времени всё