Разбуди меня - Катерина Лазарева

Внутри всё холодеет. Вожу шеей, пытаясь избавиться от душащих прикосновений прошлого.

Я на удивление ясно понимаю, что верю Руслану.

— Я слышала такие слухи, но Олег сказал, что это неправда. Он бы не стал, — вопреки этим мыслям, спокойно возражаю.

Скривившись, Руслан закатывает глаза.

— Ну ты и наивная. Я тебе только что объяснил, на что он готов ради победы. Думаешь, такой, как он, не способен переступить через жалость?

Жалость. Значит, вот что на самом деле испытывает ко мне Олег?

Руслан — его лучший друг. Кому, как не ему, это знать?

Дыхание сбивается. Слёзы подступают к горлу.

Я вспоминаю, что тогда сказала Анжелика. С её слов она узнала о пари от Руслана. А Олег утверждал, что его бывшая это придумала сама. Но вот опять эту новость говорит именно Руслан…

В мыслях предательски мелькают обрывки воспоминаний, где Олег ведёт себя равнодушно, порой и пренебрежительно. Слишком легко предлагает мне встречаться, но при этом почти не проявляет каких-либо чувств; испытывает неловкость после моего признания, отстраняется после любого сближения; не отвечает мне на звонки весь вечер…

Сердце бешено стучится, колени дрожат. В душе прочно закрепляется дикий страх и обречённость. Я пытаюсь успокоиться, взять себя в руки. Но это очень непросто.

— Зачем ты мне это говоришь?

Какой в этом смысл? Руслан же заодно с Олегом. Может, тут что-то не так?

Эта лазейка — моя последняя надежда. Что, если друзья поссорились, и это — жестокая месть одного другому?

— Потому что Олег не знает, как от тебя отделаться, — не теряется Руслан, отвечая с пренебрежительной уверенностью. — Я проиграл ему желание, вот он и попросил сделать так, чтобы ты не бегала за ним, как шавка.

Жестокие слова окончательно отрезвляют меня. Бьют в самую цель.

Руслан говорит правду. Я ведь знала это с самого начала. Более того — где-то в глубине души всегда опасалась этого, не отрицала такого варианта. Не хотела верить. Но и забыть не могла.

А Руслан безжалостно продолжает:

— А да, и чтобы не покончила с собой заодно. Этой радости ему не надо. Слышишь меня?

Мотаю головой. Конечно, это не отрицание. Всего лишь попытка сбросить с себя весь этот день, этот разговор, нахлынувшую реальность…

Очнуться там, где всего этого нет. Где люди не играют чужими чувствами, не разбивают надежды, не врут в лицо.

Я ведь просила его. Буквально умоляла Олега прекратить игру, если она есть. Призналась, что иначе не выдержу.

Руслан воспринимает мой жест иначе.

— Я скинул себе видео, которое он показал мне вчера в знак победы, — чуть более мягко говорит. — Хочешь убедиться?

Не дождавшись ответа, Руслан включает видео на своём телефоне, развернув экраном ко мне.

Я не смотрю. Первые же звуки моего и его голосов сводят с ума. Голова кружится, меня почти тошнит.

Я не выдержу ни секунды больше.

Не могу говорить — подступающие слёзы душат. Губы не слушаются. Меня хватает только на то, чтобы беспомощно отодвинуть от себя руку Руслана, держащую телефон.

К счастью, он понимает и вырубает видео. Ощущение, что если бы не это — я бы умерла. Прямо там, сидя на стуле в столовой.

— Он решил сделать вид, что помирится с бывшей и начнёт сходиться с ней у тебя на глазах, — ровно сообщает Руслан. — Типа так ты быстрее придёшь в себя. А я думаю, что лучший способ справиться с болью — сначала погрузиться в неё. Полностью, как она есть. Тебя спасёт только правда. Я её сказал. Не по доброте душевной, конечно. Так, чтобы выполнить задание. Поэтому будь добра — теперь и ты не подведи меня. Никаких истерик перед Олегом, никаких увечий себе и никаких попыток его вернуть. Он никогда не был твоим.

Сказав так, Руслан поднимается из-за стола. Я скорее чувствую это — ничего перед собой не вижу. Отрешённо смотрю вперёд. Сижу неподвижно.

Немного постояв рядом, Руслан вздыхает. Наверное, хотел добавить что-то ещё. Но передумывает.

— Ладно, я пошёл.

***

Я пропускаю занятия. Долго сижу за тем столом, потеряв нить реальности. Ничего не заказываю, так и не доедаю пирожное. Чай остывает почти нетронутым.

Я только отрешённо смотрю перед собой, как ни странно, толком ни о чём не думая. Словно перестаю существовать. Прихожу в себя, только когда настаёт большой перерыв, и гурьба студентов заполняет помещение.

Тогда я выхожу из здания и просто брожу по улицам. Идти на занятия совсем не хочется. Ничего не хочется.

Очухиваюсь только когда забредаю непонятно куда. Почти пустынная улица, обшарпанный вид. Непривычный для столицы. Вспомнив нападение гопников в переулке возле универа, я наконец беру себя в руки. Страх встаёт на передний план, подключив разум.

К счастью, мне везёт — ближайший автобус довозит до метро. Оттуда я еду домой. Как раз по времени совпадает с окончанием учебного дня.

Но, как оказывается, на этом испытания не заканчиваются. Только начинаются.

Очень тяжело играть роль беспечной и радостной дочери перед любящим отцом. Улыбаться, когда изнывает сердце. Врать ему в глаза, что всё в порядке. Придумывать, как прошли сегодня занятия.

Хорошо, что я не плакала. Ни перед Русланом, ни даже после его ухода. Ни разу за весь день. Иначе бы папа точно разглядел, что со мной что-то не то.

И в разговоре за домашним ужином я продолжаю держаться. Но уже чувствую — пик близко. Я сдерживалась весь день. Что-то умерло во мне. И вот сейчас, сидя и разговаривая с отцом, будто оживаю. А значит — невыстраданные эмоции грозят обрушиться огненной лавиной. Сожгут меня дотла.

Ведь они никуда не делись. Лишь подавлялись мёртвой пустотой.

К счастью, спасением мне становится визит Богдана. Он заходит после работы обсудить завтрашние дела.

Очень кстати: вряд ли моё присутствие сейчас кому-то нужно, ведь решаются рабочие моменты.

Поздоровавшись с соседом, я быстро завариваю себе чай. Чтобы уйти в свою комнату и попытаться отвлечься на какой-нибудь фильм.

Я стою спиной к разговаривающим за столом мужчинам, они не видят моего лица. И хорошо, потому что губы начинают предательски подрагивать. К горлу подступает ком. Дыхание прерывается. Ещё чуть-чуть — и срыв. А ведь это я ещё даже не думаю об Олеге.

В попытках сдержаться хоть ненадолго, цепляюсь за разговор мужчин. И слышу, что важная встреча отца, ради которой его сюда позвали, состоится завтра после полудня. А до этого момента он свободен. В отличие от Богдана, который, как и обычно, поедет на работу к девяти.

И меня как переклинивает. Я резко разворачиваюсь, неожиданно даже для себя. А слова вырываются сами: