Оазис радости - Элис Детли

Шейла обернулась и, помолчав, спросила:

– Неужели я так плохо выгляжу?

Стефани замахала руками, сделала пару глубоких вдохов и выдохов.

– Уфф! – простонала она. – Наказание Господне, эта интоксикация! Будь добра, напомни мне не делать резких движений. Уфф! – Она промокнула лоб носовым платком. – Ты выглядишь великолепно. Ни одна кинодива в подметки тебе не годится! Открой секрет, на какой диете ты сидела последние полтора месяца?

Шейла окинула взглядом свое отражение в зеркале.

Да уж! Кто бы мог подумать, что в подвенечном платье, которое пару лет, образно говоря, ей на нос не налезало, она теперь – образец элегантности и изящества! Удивительная метаморфоза! Впрочем, жизнь частенько подбрасывает сногсшибательные сюрпризы. Через полчаса она станет миссис Рассел! Господи, еще месяц назад она об этом и думать боялась. Теперь Шейла убедилась, что браки и в самом деле свершаются на Небесах. Тут двух мнений быть не может – Всевышний каждому воздает по заслугам!

Шейла тряхнула головой. Она сделала короткую стрижку. Взметнувшись, густые волосы обнажили лебединую шею. Генри нравилась ее новая прическа, как, впрочем, и все остальное.

– Не хочу выглядеть самодовольной, – сказала Шейла.

– А как раз и неплохо! – отозвалась Стефани. Она сидела в кресле у приоткрытого окна и дышала свежим воздухом. – Пусть все видят, что ты счастлива, и главное – сама от себя в восторге. Это помогает в жизни.

Стефани оставалась верна себе.

– Знаешь, я совершенно перестала есть, – сообщила Шейла. – Потеряла аппетит. Вот ты спросила о диете, а мне уже целый месяц в горло кусок не лезет...

– Бывает-бывает! – Стефани захохотала и тут же прикрыла рот платочком. – Уфф, опять накатило! Напомни мне не делать резких движений...

– Не делай резких движений и не насмехайся над старшей сестрой, – сказала Шейла с укоризной в голосе. – С тех пор, как мы с Генри живем вместе, у меня совсем нет времени...

– ...заниматься любовью? – невинным тоном подсказала Стефани.

– Перестань!

– Ой, я не то сказала! Секс заменил тебе еду, да?

– Стефани...

– Стефани, Стефани... Но ведь так оно и есть! Ты совершенно изменилась. Я тебя не узнаю.

Пожалуй, сестра права. Шейла взяла с полки молитвенник. Жизнь стала ярче, интереснее. Постоянно кажется, будто она куда-то несется. Ощущение легкости, скорее даже невесомости... Удивительное состояние!

Она приколола к корсажу букетик орхидей из белого шелка с розоватым отливом в самой серединке.

– Мне так хотелось, чтобы ты была моей посаженой матерью! – Шейла обернулась к сестре. – Когда ты отказалась, я так переживала, передать тебе не могу! Одри сказала тогда: наверное, Стефани думала, будто все будут смотреть только на нее, раз она топ-модель, вот и решила – пусть все смотрят на тебя.

– Твоя Одри – маленькая дуреха, а я – большая дурища. Просто я поняла, что беременна, и решила, что могу тебе все испортить. О-о-о, как мне нехорошо! – Стефани достала бутылочку с лимонным напитком и сделала пару глоточков.

Шейла подошла к сестре и оттянула назад ее волосы, как не раз делала в детстве, когда Стефани поташнивало.

– Так лучше?

– Гораздо... Шейла, дорогая, во-первых, я бывшая топ-модель, а во-вторых, от тебя невозможно отвлечь внимание, поверь мне! Ты такая красивая... И не только внешне – ты сияешь каким-то внутренним светом.

– Руперт, должно быть, безмерно счастлив, что станет отцом?

С любым собеседником Шейла всегда старалась поговорить на приятную для того тему.

– Не то слово! – оживилась Стефани. – Не поверишь, но мне стоило трудов удержаться от желания отправить его в Бедлам.

Шейла засмеялась.

– Он с ума сошел от счастья!

– Именно! Бросился скупать детские вещи во всех магазинах в радиусе десяти миль от нашего дома. Представляешь? – Лицо Стефани засияло нежностью. – Впрочем, неудивительно. Болезнь заставила его пересмотреть взгляды на жизнь, – добавила она грустным голосом.

– Болезнь? Какая болезнь? – Шейла сжала руки. – Ты мне ничего не говорила.

– У него обнаружили язву желудка.

– Язву? Говорят, это бывает на нервной почве.

Шейла пристально посмотрела на сестру. Стефани перехватила ее взгляд.

– Скажешь, это я ему нервы мотаю?

– Скажу, что теперь тебе придется беречь его.

– Здрасьте! А я, по-твоему, чем занимаюсь? Почему, думаешь, я бросила работу? Раньше сама нервничала, а теперь только Руперт. Рекламный бизнес это сплошные нервы, а если еще и дома нервотрепка, то уж тут одной язвой не обойдешься! Запросто можно и инфаркт схлопотать. Так что имей в виду! Кстати, а может, совсем некстати, как там дела у Маргарет?

– Я как раз собиралась тебе сказать. Она прислала нам письмо, где просит прощения за свою выходку. Ну, это когда она примчалась из Новой Зеландии...

– И что еще она пишет?

– Я ее письмо наизусть выучила. Хочешь, изложу слово в слово?

– Давай! Интересный случай, я бы даже сказала хрестоматийный...

– Не совсем, – заметила Шейла. – Ты многого не знаешь.

– Может быть. Однако среди наших с Рупертом знакомых многие пары развелись.

Прямо поветрие какое-то... Ну и что там в письме?

– «Понимаю, что вела себя непростительно», – начала Шейла. – Это не я говорю, так в письме.

– Давай дальше, не отвлекайся...

– «Но причиной могла послужить моя беременность»...

– Вот это новость! – Стефани всплеснула руками. – Ничего себе! Зачем об этом писать? Давай дальше...

– «Доктор сказал, что при беременности в организме женщины происходят большие гормональные сдвиги, которые часто приводят к эмоциональной нестабильности»...

– То-то мне порой хочется рвать и метать! – воскликнула Стефани. – Так бы и разнесла к чертовой матери всю фирму моего благоверного. Слушай, а как к этому известию отнесся Генри?

– Нормально. Правда, конец письма заставил его выпить виски.

– И что же такого его бывшая женушка ляпнула?

– «На этот раз я поклялась, что стану хорошей матерью»...

– На этот раз, видите ли... А на тот раз, когда Одри родила, была плохой, стало быть.

– То-то и оно! Генри просто взбесился...

– А виски тут при чем? Он случайно не того... не выпивоха?

– Он всегда так снимает стресс. Говорит, однажды в парламенте обсуждался вопрос, не продавать ли виски в аптеках.

– Шутит, наверное?

– Нет, правда! А Маргарет, похоже, счастлива. Она сделала в письме приписку, что Эрвин на седьмом небе, и они оба желают нам любви и счастья.