Теодосия и последний фараон - Робин Лафевер

Да, нам сегодня непременно нужно что-нибудь найти хотя бы для того, чтобы немного поднять ему настроение.

– Все будет хорошо, – весело, насколько могла, прощебетала я. – Я проверила, прежде чем садиться.

Я протянула руку и похлопала ладонью по отвесному склону мусорной кучи. Посыпался маленький ручеек щебня и мусора. Проклятье! Не хватало только, чтобы этот ручеек заметил Ядвига. Нет, его внимание сейчас, слава богу, было приковано к чему-то другому. К чему, интересно?

– Ну, вот и отпела наша пташечка, – меланхолично объявил он. – Нас накрыли и сейчас потянут в тюрьму.

– Что? – встрепенулась мама и вскочила на ноги, чтобы посмотреть, кто это приближается к нам. Увидела и нервно бросила через плечо: – Прячьте лопаты. Живо.

Я прикрыла ладонью свои глаза от слепящего солнца и тоже всмотрелась в фигуру приближающегося к нам всадника. Высокий, с военной выправкой, во всем черном, если не считать ярко-красной фески на голове. Когда он подъехал еще ближе, я рассмотрела на его лице густые черные усы и очки в тонкой золотой оправе.

«О нет, только не это!» – подумала я, лихорадочно ища глазами плетеную кошачью корзинку. Она стояла за осликами, и, к счастью, ее совершенно не было заметно.

Всадник был уже совсем рядом, и, когда я в очередной раз взглянула ему в лицо, мои худшие опасения окончательно подтвердились.

– Мистер Боршт! – воскликнула мама и ринулась вниз по склону, навстречу немцу.

Мое сердце тревожно забилось, я едва сдерживала свое желание стремглав пуститься куда-нибудь подальше отсюда. Мистер Боршт – он же фон Браггеншнотт – остановился перед нами, спрыгнул со своей лошади и сказал, кланяясь моей маме:

– Добрый день, мадам Трокмортон. У меня на этой неделе дела в Луксоре, я приехал да и подумал: а не повидаться ли мне с вами? Хотя, – с хитрой усмешкой добавил он, – я думал, что найду вас в Долине Царей, как мы оговаривали.

– Я очень рада снова видеть вас, – ответила мама. – А мы сегодня решили устроить выходной и приехали сюда на пикник да местными видами полюбоваться.

Она говорила громче, чем нужно, словно желая замаскировать силой звука свою ложь.

Мистер Боршт дружески хмыкнул, покосился на плохо припрятанные лопаты и дружелюбным тоном сказал:

– Вижу, вижу, мадам Трокмортон.

Желая как можно скорее перевести разговор на другую тему, мама спросила:

– Вы знакомы с моими помощниками?

Когда она представляла фон Браггеншнотту мистера Румпфа, у меня в голове мелькнула страшная мысль: а вдруг мистер Румпф тоже из слуг Хаоса? Во-первых, он очень сильный, а это характерная черта всех Змей Хаоса. Во-вторых, он немец, как и фон Браггеншнотт. В-третьих, они оба носят одинаковые очки.

Правда, Румпфа рекомендовал мне сам Ови Бубу. Или он рекомендовал мне Ядвигу? Черт, забыла. Я принялась перебегать взглядом с немца на поляка и обратно, пытаясь если не вспомнить, то хотя бы на глаз определить, кого из них мог мне рекомендовать Ови Бубу.

– А вашей прелестной дочери понравился Луксор? – прервал мои размышления голос фон Браггеншнотта. – Много интересного узнали, фрейлейн?

– О да, благодарю вас, – натянуто ответила я.

– Много новых гадов встретили? – спросил он.

– Не очень, – отрезала я, прищурив глаза. Мама выглядела слегка озадаченной, но тем не менее коротко хохотнула. Из вежливости.

– Будьте осторожны, фрейлейн, – добавил фон Браггеншнотт.

– Осторожны? Это вы о чем? – встрял в разговор Гюнтер Румпф. Он явно почувствовал тайный подтекст нашего разговора с фон Браггеншноттом, хотя, скорее всего, не понимал его смысл. Я же почувствовала себя неловко оттого, что совсем недавно подозревала Румпфа.

– Здесь, в Долине, много тайных опасностей, – ответил фон Браггеншнотт, наклоняясь вперед. – Торговцы с черного рынка древностей, например. Они нападают из засады, режут глотки и забирают себе все, что им нужно. Здесь очень неспокойная обстановка, очень. – Он окинул взглядом гигантскую гору мусора позади нас и прибавил, глядя прямо мне в лицо: – Осторожность излишней не бывает.

Затем фон Браггеншнотт перевел взгляд на маму и уже совсем иным, не таким угрожающим тоном сказал.

– Мадам Трокмортон, если у вас возникнут проблемы или вам что-нибудь потребуется, прошу сразу же обращаться ко мне.

– Превосходно. Благодарю за то, что заехали повидаться.

– Для меня это было в удовольствие, мадам Трокмортон. – Он поклонился маме. – Мисс Трокмортон. – Когда он кланялся на прощание со мной, я уже была близка к обмороку. Я прекрасно понимала, что весь этот спектакль фон Браггеншнотт разыграл с единственной целью – показать, что он все знает, все видит, что он здесь и наблюдает за мной. И что независимо от того, будем мы менять свои планы или нет, он все равно всегда и всюду будет хотя бы на шаг, но опережать нас.

Когда фон Браггеншнотт уехал, мама сказала:

– Ну, видите, мистер Ядвига? Оказывается, вовсе не о чем было волноваться.

Она очень хотела развеселить мрачного поляка. Когда мама чувствует себя счастливой, ей всегда хочется, чтобы и все вокруг тоже были счастливы.

– Да, – уныло ответил Ядвига, поднимая с земли свою лопату. – Не о чем. А может, этот человек просто хотел вселить в нас ложное чувство безопасности.

Нет, такого мрачного зануду я в своей жизни еще не встречала, это точно.

Достаточно подавленная сама по себе, я вернулась на свое прежнее место, боясь, что если останусь рядом с Ядвигой, то впаду в еще более глубокую меланхолию. Я опустилась на землю, продолжая анализировать каждую деталь сегодняшнего визита фон Браггеншнотта. Нужно будет сообщить о нем майору Гриндлу. А как теперь быть с моей завтрашней встречей с уаджетинами? Можно ли сделать так, чтобы фон Браггеншнотт ничего о ней не узнал? Я со стоном откинулась на каменный склон и грохнулась головой о какой-то особенно крупный камень.

– Упс! – Я повернулась, чтобы отодвинуть камень в сторону, но на этом месте не было никакого камня, только засохшая грязь. Странно. Я достала свои рабочие перчатки, натянула их и принялась разрывать то место, где я ударилась головой.

Под пальцами я почувствовала что-то действительно твердое, как камень, и принялась соскребать с этого предмета грязь, довольная тем, что могу хоть чем-то отвлечь себя от неприятных мыслей. Голоса взрослых постепенно начали затухать где-то на задворках моего сознания, как и мысли о Хаосе. Остались только я и засохшая грязь и то неизведанное, что кроется под этой коркой грязи. Вскоре из-под слоя грязи показалось что-то тускло-белое. «Кость?» — с легким испугом подумала я и остановилась, не желая тревожить покой мертвеца, но потом решила, что все равно уже потревожила его, когда соскребала грязь, и снова принялась за дело.

Спустя несколько секунд я поняла, что это вовсе не кость, а нечто очень большое, слегка закругленное, с вертикальными, идущими сверху вниз желобками.