Power and Progress - Daron Acemoglu;Simon Johnson;

социальной власти и видение эпохи также определяли, как разрабатывались и внедрялись новые технологии. Важнейшие решения касались того, где будут строиться новые мельницы и кто будет их контролировать. В орденском обществе Англии считалось справедливым и естественным, что и лорды, и монастыри управляли мельницами. Эти же люди обладали властью и полномочиями, чтобы не допустить появления конкурентов. Это позволяло мельнице лорда перерабатывать все зерно и ткани в местной экономике по ценам, установленным лордом. В некоторых случаях феодалам даже удавалось запретить домашний помол. Такой путь внедрения технологий усугублял экономическое и силовое неравенство.

 

Синергия между принуждением и убеждением

Мы можем увидеть роль доминирующего видения средневекового общества, подкрепленного принудительной властью религиозной и светской элиты, в определении пути внедрения технологий на примере истории о попытке Герберта Декана построить ветряную мельницу в 1191 году. Аббат Бури Сент-Эдмундс, одного из самых богатых и могущественных монастырей, был недоволен этим предпринимательством и потребовал, чтобы ветряная мельница была немедленно снесена, поскольку она будет конкурировать с мельницами его монастыря. Согласно Джоселину из Бракелонда, который работал на аббата, "услышав это, декан пришел и сказал, что он имеет право делать это на своей свободной вотчине, и что в свободном пользовании ветром не должно быть отказано никому; он также сказал, что хочет молоть там свою собственную кукурузу, а не чужую, чтобы не подумали, что он делает это в ущерб соседним мельницам".

Аббат был в ярости: "Я благодарю тебя так, как должен был бы благодарить, если бы ты отрубил мне обе ноги. Клянусь Богом, я никогда не буду есть хлеб, пока это здание не будет снесено". В соответствии с толкованием обычного права настоятелем, если мельница существовала, он не мог запретить соседям декана пользоваться ею, и это было бы конкуренцией для собственных мельниц монастыря. Однако, согласно той же интерпретации, декан не имел права строить ветряную мельницу без разрешения настоятеля.

Хотя такие аргументы в принципе можно было оспорить, на практике у декана не было возможности оспорить их, поскольку все вопросы, связанные с правами монастыря, решались в церковном суде, который выносил решение в пользу влиятельного аббата. Декан поспешно снес свою мельницу как раз перед тем, как прибыли судебные приставы.

Со временем контроль церкви над новыми технологиями усилился. К тринадцатому веку монастырь Сент-Олбанс в Хартфордшире потратил 100 фунтов стерлингов на модернизацию своих мельниц, а затем настоял на том, чтобы арендаторы доставляли на эти мельницы всю свою кукурузу и ткань. Несмотря на то, что у арендаторов не было доступа к другим мельницам, они отказывались подчиняться. Ручная обработка сукна дома была предпочтительнее, чем высокая плата монастырю.

Но даже эта небольшая независимость натолкнулась на замысел монастыря быть единственным бенефициаром новых технологий. В 1274 году аббат попытался конфисковать ткани из домов арендаторов, что привело к физическим столкновениям между арендаторами и монахами. Неудивительно, что когда арендаторы выразили протест в Королевском суде, решение было принято не в их пользу. Их сукно должно было обрабатываться на мельницах аббата, и они должны были платить пошлину, установленную монастырем.

В 1326 году произошла еще более ожесточенная конфронтация с Сент-Олбансом по поводу того, разрешено ли арендаторам молоть зерно дома с помощью ручных мельниц. Монастырь дважды осаждали, и когда аббат в конце концов одержал победу, он захватил все домашние жернова и использовал их для мощения двора в монастыре. Пятьдесят лет спустя, в ходе крестьянского восстания, крестьяне ворвались в монастырь и разбили двор, "символ их унижения".

В целом, средневековая экономика не была лишена технологического прогресса и крупных реорганизаций. Но для английских крестьян это был темный век, поскольку нормандская феодальная система гарантировала, что более высокая производительность труда достанется дворянству и религиозной элите. Хуже того, реорганизация сельского хозяйства открыла путь к большему извлечению излишков и более обременительным обязательствам крестьянства, уровень жизни которого еще больше снизился. Новые технологии способствовали дальнейшему росту благосклонности элиты и усилению нищеты крестьян.

Эти трудные времена для простых людей были результатом того, что религиозная и аристократическая элита структурировала технологию и экономику таким образом, чтобы затруднить процветание большинства населения. Повседневная власть над населением с помощью силы убеждения опиралась на прочный фундамент религиозных верований, подкрепленных судебными решениями и принуждением.

 

Мальтузианская ловушка

Альтернативная интерпретация застойного уровня жизни в Средние века уходит корнями в идеи преподобного Томаса Мальтуса. Мальтус, писавший в конце восемнадцатого века, утверждал, что бедняки бесплодны. Если дать им достаточно земли для выращивания коровы, они просто будут рожать больше детей. В результате "Население, если его не контролировать, увеличивается в геометрической пропорции. Продовольствие увеличивается только в арифметической пропорции. Небольшое знакомство с числами покажет безмерность первой силы по сравнению со второй". Поскольку существует предел доступной земли, увеличение численности населения приведет к меньшему росту сельскохозяйственного производства; следовательно, любое потенциальное улучшение уровня жизни бедных не будет продолжительным и будет быстро съедено большим количеством ртов, которые нужно будет кормить.

Эта немилосердная точка зрения, обвиняющая бедных в их несчастье, не соответствует фактам. Если и существует какая-то мальтузианская "ловушка", то это ловушка мышления, что существует неумолимый закон мальтузианской динамики.

Нищету крестьянства невозможно понять без осознания того, как их принуждали - и как политическая и социальная власть определяла, кому выгодно направление прогресса. В течение тысячи лет до промышленной революции технологии и производительность труда не были застойными, хотя они и не улучшались так стабильно и быстро, как после середины восемнадцатого века.

Кто получал выгоду от новых технологий и роста производительности, зависело от институционального контекста и типа технологии. Во многие критические периоды, такие как обсуждаемые в этой главе, технологии следовали видению влиятельной элиты, и рост производительности не приводил к значимым улучшениям в жизни большинства населения.

Но власть элиты над экономикой ослабевала и ослабевала, и не все повышения производительности находились под их непосредственным контролем, как новые мельницы. Когда урожайность на землях, обрабатываемых крестьянами, росла, а лорды не были достаточно влиятельны, чтобы захватить дополнительные излишки, условия жизни бедняков улучшались.

Например, после Черной смерти многие английские лорды, столкнувшись с неубранными полями и нехваткой рабочей силы, пытались получить больше от своих подневольных работников, не платя им больше. Король Эдуард III и его советники были встревожены требованием более высокой компенсации от рабочих и провели законодательство, направленное на ограничение этих требований по заработной плате. В рамках этих усилий был принят Статут о рабочих 1351 года, который начинался словами: "Поскольку большая часть людей, особенно рабочих и слуг, умерла от моровой язвы, некоторые, видя тяжелое положение хозяев и нехватку слуг, не