Гейша - Фридрих Незнанский

– Сигареткой угостишь?

Новая «подруга жизни» уже лезла рукой в машину, пытаясь открыть замок и сесть рядом со мной. Шлепнул ее по руке:

– Отвали!

Она не обиделась и не ушла, а повисла на дверке, вихляя бедрами и туманно улыбаясь мне из-под челки.

– Не хочешь шары погонять?

– Не хочу, пошла отсюда.

– Че ты такой сердитый? Жена не дает? Я могу тебя расслабить.

Пришлось поднять стекло со стороны тротуара, но девиц это не отвадило. Они продолжали подходить, заводить разговорчики, липнуть, как мухи к клейкой ленте.

Я знал, что большинство из них – приезжие с Украины, из Молдавии и Белоруссии «волонтерки», что у всех у них наверняка одна мечта: скопить тысяч пять-шесть долларов, уехать в родной город, где у большинства подрастает на руках у бабушки с дедушкой маленький ребенок, а то и несколько… Никто там не узнает, чем и как приходилось им торговать в далекой Москве, дома они будут рассказывать про добрых людей, устроивших их на рынок продавать чужой товар… Мечтают эти девушки купить свой дом или квартиру, зажить самостоятельно, выйти замуж с хорошим приданым…

Может быть, среди них есть и порядочные девчонки, добрые, умные, работящие…

И все-таки я не мог заставить себя смотреть на них как на нормальных людей, не испытывая гадливости, словно все они были грязными или с отвратительными уродствами.

– Привет, малыш! Скучаешь? Могу развлечь… Можно вдвоем… Или втроем. Хочешь? Не жмись, весело будет…

Да что же это такое? Я так и буду для них приманкой?

– Девушка, катись отсюда, я жену жду.

– Жена не стена, отодвинем.

Неужели ими кто-то пользуется? Кто – кавказцы?.. Да нет, столичные проститутки от «черных» бегут как ошпаренные. Иностранцы? Они тоже, но и свои вон ребята подкатили. Сторговалась… Села к ним в машину, поехали.

Неужели не боится одна ехать черт знает куда, черт знает с кем?

А мужики… Не боятся подцепить СПИД или что-нибудь из знаменитого букета – «сифон-трипак-канарейка»?..

А вот и их гвардия. Перебегая трусцой дорогу перед машинами, в мою сторону направились двое бритоголовых крутых парней с золотыми цепями на шеях. Видно, я им давно глаза мозолю. Едва успел поднять стекло, как уже подбежали, окружили с двух сторон машину, забарабанили по капоту.

– Э, мужик, давай отсюда, двигай! Ты че тут стоишь?

Нет, я не борец за высокую мораль и нравственность, но есть кое-какие не принципы даже, скорее нормы: не пользоваться чужим носовым платком, не чистить зубы чужой щеткой, не влезать в чужие комнатные тапочки, мыть руки после езды в общественном транспорте… И в этот же список можно включить проституток.

Даже Лена Бирюкова, при всей ее, мягко говоря, пикантной личной жизни, не торговала собой вот так откровенно. Жить с мужчиной ради его денег… Ну, так многие поступают, и раньше так делали, и теперь. Разве родители сами не стремятся выдать дочь за богатого человека, чтобы она ни в чем не нуждалась? Да если оглядеться, то сколько знакомых семейных пар, вполне благополучных на первый взгляд, цементируют свой союз общей выгодой? Так где же эта самая граница, отличающая «порядочную» от «гулящей»?

Когда мою машину отбуксировали к дому, я понял, что настоящий капитальный ремонт, который был жизненно необходим папиному старичку, я пока не потяну. Поэтому я просто загнал «жигуль» в ракушку и оставил до лучших времен.

Поскольку я на неопределенный период времени остался без собственных колес, пришлось обращаться к приятелю – Женьке. Не раз в пиковых ситуациях он выручал меня, одалживая одну из своих машин. На этот раз мне достался новый, сверкающий темно-синей полировкой «вольво» прошлого года выпуска, недавно пригнанный моим другом из Швеции. На нем я и отправился в поликлинику к Алле.

Она кивнула мне, как старому другу.

– Если не торопитесь, обождите в той комнате. Я скоро закончу. Мне нужно сказать вам пару слов, – сказала она, сдвинув на подбородок маску.

В кресле перед ней страшно нервничал, то сжимая, то разжимая пудовые кулаки, здоровенный детина двухметрового роста, лицо которого показалось мне смутно знакомым, ассоциируясь то ли с футболом, то ли с хоккеем. Наверное, один из сонма тех спортсменов, о которых упоминала Лена…

Счет, который Алла Эдуардовна предъявила мне за срочный и неурочный визит, оказался настолько смехотворным, что у меня резко улучшилось настроение. А я-то уж мысленно распрощался с парой-тройкой портретов американского президента Гранта, купеческая бородка которого делает его таким похожим на нашего банкира Дубинина… Только Грант смотрит с пятидесятидолларовой бумажки сурово, а наш, помнится, все время посмеивался. Просто жуть берет оттого, что наш банкир вечно, о чем его ни спроси, пребывает в веселом настроении! Ведь знал же, что не сегодня завтра случится кризис и полстраны потеряет последние деньги. Ну да бог с ним, это я так, к слову.

Сбросив с себя груз ответственности и убедившись, что в ближайший час можно никуда не спешить, я решил вернуться в кабинет и дождаться Аллу.

В таинственной комнатке за матовой дверью, смежной со стоматологическим кабинетом, оказалась душевая кабина и удобный топчан, на котором я тут же и растянулся, свесив ноги.

Да, научились и у нас строить по евростандарту. С невольной грустью встала перед глазами собственная рабочая кабинка, забитая старыми случайными казенным столом и стульями с металлическими бирками, о которые мужчины рвали брюки, а женщины – колготки. Кипы папок и бумаг повсюду… Конечно, это вам не приемная Генриха Падвы или Генри Резника. Мы – мелкие фигуры, безликие вассалы Фемиды.

Я и не заметил, как Алла вошла в комнату.

– Не вставайте, – жестом пресекла она мою попытку привстать. – Я тоже люблю растянуться вот так, расслабиться в перерывах между пациентами. Весь день сидеть, согнув спину, на стуле и держать руки на весу, знаете, как устаешь?

Она присела рядом со мной, закинув ногу на ногу. Я вдруг обратил внимание, какие у нее длинные, загорелые ноги с шелковистой кожей, маленькими изящными ступнями и покрытыми ярким красным лаком ногтями. Короткие полы медицинского халата волнующе расходились у нее на бедрах. Между полными округлыми бедрами лежала глубокая тень, подстегивая фантазию в определенном направлении. Я заерзал и решил привстать, но Алла снова удержала меня, мягко положив руку на плечо и ласково улыбнувшись.

– Лежи, лежи.

От нее исходил тонкий, но стойкий аромат дорогих духов. Волнующий и манящий аромат.

– Вы собирались что-то мне рассказать? – дав петуха и откашлявшись, едва выдавил я из себя, чувствуя, что неудержимо краснею, как мальчишка.

– А вот что, – ответила она и, наклонившись, обвила одной рукой меня за шею и поцеловала. – Что ты на это скажешь?

Мое сердце радостно подпрыгнуло. Я крепко обнял ее за плечи, прижал к себе, впился губами в ее мягкие, сочные губы. Свободной рукой расстегнул на ней халат. Два тугих мячика грудей с буграми твердых розовых сосков уперлись мне в грудь. Она уселась мне на колени и, плавно вихляя бедрами, стащила с меня галстук, сняла через голову рубашку, бросила на пол.