Внутренний голос - Рени Флеминг

Когда Мэтью всего через несколько лет после начала нашего сотрудничества ушел из «КАМИ» и занял пост художественного руководителя Чикагской лирической оперы, я была рада за него и в то же время, конечно, расстроилась. Сильный и целеустремленный менеджер, он научил меня смотреть далеко вперед, составлять долгосрочные планы, по сути, планировать всю карьеру заранее. Важно решить, чего ты сама хочешь, а не выбирать из того, что предлагают, говорил он. Мэтью — один из лучших в своей области и как менеджер, и как худрук одного из ведущих театров мира. Он умеет завести публику и не скупится на крики «браво». Для моих оперных записей мы выбирали отрывки из выступлений, на которых он присутствовал, — вот уж где овации так овации. Но главное, Мэтью относится к своей работе с подлинной страстью. Мы не всегда соглашались насчет направления, в котором мне следует развиваться, поскольку у меня самой быстро сформировались кое-какие представления и имелись собственные идеи, но я безмерно благодарна ему за советы и заботу.

Мэтью предложил мне поработать с Алеком Тройхафтом из «КАМИ» — после встреч, сомнений и моих всегдашних опросов общественного мнения я решилась. Алек с полным пониманием отнесся к моему желанию как можно больше времени проводить дома с дочками и постарался, насколько мог, сократить количество оперных постановок с моим участием, одновременно увеличив число концертов и камерных выступлений. Он вдумчив, невероятно честен, уважаем в своих кругах и, что называется, мягко стелет. Участие в оперной постановке занимает как минимум четыре недели, а максимум восемь, и в лучшем случае я бы выступала в одних и тех же шести городах из года в год. Концерты и камерные выступления позволяют мне выступать по меньшей мере в тридцати городах в год, перед публикой, которая в противном случае меня вообще бы не услышала, и в то же время проводить намного больше времени дома. Вскоре после того, как мы начали сотрудничать, Алек перешел из «КАМИ» в «ИМГ», и я последовала за ним. Работать со мной ему не всегда просто. Время от времени приходится давить на меня, чтобы я придерживалась распорядка; в этом отношении он напоминает мне Леонтину Прайс, которая велела не обращать внимания на шумиху и сосредоточиться на голосе: «Вы ничего не добьетесь, если будете стараться всем угодить».

Мое отношение к работе в тот период выражалось строчкой из песенки «Я из тех девушек, которые не могут сказать "нет"». Отказаться я могла только от совсем уж неподходящих партий, и контролировать собственное расписание оказалось почти непосильной задачей. Проблема тут заключается в том, что планировать приходится на много лет вперед. То, что представляется вполне вероятным за пять лет — именно на такой срок заключаются оперные контракты, — за два года до спектакля может оказаться невыполнимым из-за назначенных в последний момент интервью с прессой, телепередач, дочкиных конных шоу и концертов, болезней, проблем у друзей и родственников.

Одно из величайших преимуществ работы с профессиональным агентством — это международный отдел, способный организовать международное турне на высоком уровне. Алек, работающий в Нью-Йорке, и отвечает за все мое расписание, но главным образом — за выступления в Соединенных Штатах. Питер Виггинс, мой давний менеджер, обитающий в Париже, берет на себя большую часть Европы; есть еще дополнительные гастрольные менеджеры в лондонском филиале «ИМГ», ответственные за крупные концерты и турне. Они получают или сами делают предложения и сообщают мне о них через Алека, а я уже решаю их судьбу в соответствии со своим расписанием и тем, насколько предложение важно и интересно с художественной точки зрения — предоставляет ли оно шанс выступить с ведущим дирижером или в знаменитом театре, дает ли возможность показать себя в выигрышном свете. Затем моя команда обсуждает условия контракта — в случае с оперой мне обычно оплачивают перелет туда и обратно, за гостиницу я плачу сама (до недавнего времени так же было и с концертами). В качестве комиссионных менеджеры получают процент от сделки; если речь идет о выступлении на континенте, сотрудники в Европе также получают свою долю. Алек также ведет мои контракты со звукозаписывающими фирмами, заботится об авторских отчислениях, авансовых платежах по ним и ежедневной оплате во время записей. Лишь недавно, после восьми лет сотрудничества, я получила крошечные авторские от «Декки» — то есть мои записи только-только начали приносить доход.

Порой кажется, наладить контакт между моими менеджерами, «Деккой», разнообразными маркетинговыми и рекламными командами — это огромная проблема. Я сверяю концертное и оперное расписание, делаю и рекламирую записи, продвигаю себя в новых городах посредством интервью и часто чувствую себя главой правления «Рене Флеминг Инкорпорейтед». В каком-то смысле это и есть целая компания, которая подчиняется тем же законам рынка, что и любая другая.

Услышав год назад, как меня удручает безразличие СМИ к классической музыке, близкий друг познакомил меня с ветераном голливудского продюсерского цеха Сэнди Гэллином. Он заметил, что хоть я достигла больших успехов, широкая публика вряд ли знает о моих свершениях. «Вы проделали большую работу, — сказал он, — но нужно, чтобы кто-то протолкнул вас на телевидение». Сэнди представил меня Пат Кингсли из «ПМК», влиятельной голливудской пресс-атташе, великодушно согласившейся подумать над способом привлечь широкую публику посредством телевидения и других средств массовой информации, обычно не уделяющих внимания оперным певцам.

Порой создается впечатление, будто я больше времени провожу, решая организационные вопросы, нежели размышляя над самим искусством и выступлениями. Я подробно изучаю все детали поездок, интервью и записей, ответственно подхожу к выбору репертуара и программы (теперь, когда я меньше ною в опере, составление программ стало очень трудоемкой частью моей работы), и нередко у меня возникает ощущение, что я разрабатываю военную стратегию, а не гастрольный тур. Я знала женщину, которая вела дневник званых обедов: какую еду подавали, какое вино, список гостей и кто с кем сидел, во что она была одета, что обсуждали за столом, тарелки, скатерти, какая музыка играла. Мне тоже приходится иметь дело с подобными мелочами. Я должна помнить, что пела в Нью-Йорке, и не повторяться слишком уж часто. Давно прошли те времена, когда я могла петь в потсдамском джазовом клубе одни и те же песенки каждые выходные и волноваться лишь из-за того, свежи ли мои шуточки. Я записываю, какие платья надеваю на разных сценах мира, потому что, поверьте мне на слово, мои парижские поклонники наверняка заметят, если я выйду к ним в прошлогоднем наряде.

Все строится вокруг расписания моих оперных выступлений. Составлять график постановок на пять лет вперед начали из-за безумства, устроенного вокруг Лучано Паваротти и Пласидо Доминго. Их появление в спектакле означает моментально проданные абонементы на весь сезон, и соревнование за право пригласить их приняло поистине устрашающие масштабы. Отдельные концерты в сопровождении оркестра могут обсуждаться за три года, но в основном о них договариваются за полтора года или даже за год. Наметить концертный тур с оркестром или фортепиано существенно проще, чем иметь дело с оперой. В идеале новая запись тоже должна поддерживаться туром или несколькими выступлениями, но спланировать такие концерты сложнее, если учесть, что расписание может быть полностью сформировано еще до окончания записи. Кроме того, я должна учитывать личные и деловые интересы, потому что пение — это лишь верхушка айсберга. Интервью в поддержку туров и выступлений оговариваются заранее, иногда общение с прессой требует целого дня: одно интервью следует за другим; плюс фотосъемки и светские мероприятия, а ведь мне еще нужно вставать каждое утро в семь, чтобы проводить дочку на остановку школьного автобуса.