Александр - Сергей Анатольевич Шаповалов

мосту.

– Стой! Проход закрыт! – крикнул нам молодой офицер, шагнув навстречу. Его сопровождали двое солдат, выставив вперёд ружья с примкнутыми штыками.

– Простите, но мне надо пройти к императору, – вежливо объяснил ему Аракчеев.

– Не велено!

– Тогда, не могли бы вы позвать старшего офицера.

– Это зачем еще? Вам же сказано: не велено!

– Послушайте, лейтенант, – начал закипать Аракчеев. – Перед вами стоит генерал.

– Не знаю такого, – дерзко ответил тот.

– Да вы пьяны, – возмутился Аракчеев.

Действительно, лейтенанта пошатывало, и взгляд у него был какой-то мутный.

– Не ваше дело. Вон отсюда! – совсем распоясался караульный офицер.

– А в рыло хочешь? – проревел Аракчеев.

– Что вы…

Он не договорил. Тяжёлый кулак Аракчеева описал широкую дугу и врезал лейтенанту в ухо. Тот, раскинув руки, отлетел на мостовую. Солдаты кинулись в штыковую. Мы с Вуичем тут же выхватили сабли.

– Смирно! – рявкнул Аракчеев, и вымуштрованные гренадёры тут же застыли на месте.

К ним на подмогу бежала караульный наряд. Вуич уже было обернулся, чтобы позвать своих гусар, но тут из ворот замка появился генерал Уваров.

– Отставить! – остановил он караул. Ленивым шагом подошёл к нам. – Рад видеть вас, Алексей Андреевич.

– Да неужели? – хмыкнул Аракчеев. – Ну, тогда и я вас рад видеть.

Уваров поглядел на лейтенанта, все еще без памяти лежащего на мостовой.

– Вы, как обычно, в своей манере. Вы же ему лицо разбили.

– Правда? Я не хотел. После извинюсь. А пока, не хотите ли приказать вашим болванам, чтобы они пропустили меня в замок.

– Зачем вам? Насколько мне известно, вам запрещено появляться в Петербурге.

– У меня письмо от императора с приказом явиться к нему.

Аракчеев вынул из-из пазухи конверт с вензелем Павла и передал Уварову.

– Что ж, проходите, – не взглянув даже на конверт, сказал Уваров.

– Где император?

– У себя в спальне.

– Плохо дело, Добров, – на ходу быстро сказал Аракчеев. – Не успели мы. Уж как-то просто нас пропустили.

– Хотите сказать, что Павел подписал отречение?

– Ничего он не подписывал.

– Что же тогда?

– Его убили, – глухо ответил Аракчеев

– О чем вы, Алексей Андреевич? – возмутился я, но он не обратил внимание на мой возглас.

Двери в спальню императора были распахнуты. Возле входа сидел на полу гусар, отперевшись спиной о стену. Его голова безвольно свисала на грудь. Из рассечённого темя сочилась кровь. В самих дверях стоял генерал Беннигсен с растерянным видом. Из спальни стремительно выскочил фон Пален. Увидел нас, замер.

– Аракчеев? – тревожно спросил он.

– Убрать не догадались? – Аракчеев кивнул в сторону раненого гусара.

– Сейчас уберём, – с готовностью ответил фон Пален.

– Дозвольте взглянуть на императора.

Аракчеев раздвинул фон Палена и Беннигсена, смело вошёл в спальню. Я последовал за ним.

– Постойте, постойте, – слабо пытался задержать нас фон Пален.

На полу, посреди небольшой комнаты лежало тело, накрытое простыней. Аракчеев присел на корточки и приподнял край материи.

– Господи! – недовольно покачал он головой. – За что же вы его так не любили?

– Послушайте, Алексей Андреевич, нас с фон Паленым в этот момент не было, – горячо зашептал Беннигсен.

– Кто ж его так в висок приложил?

– Зубов, Платон. Они все, черти, пьяные были. Не ведали, что творили.

Аракчеев откинул простынь, обнажая изуродованное лицо, в котором с трудом можно было узнать Павла Петровича. Бледное, всё в синих и черных кровоподтёках. Шея взбухла и побагровела.

– Задушили, – пришёл к выводу Аракчеев. – Вот эти пятна, – начал показывать он кровоподтёки на лице императора, – еще при жизни. А здесь, уже после смерти били. Хотя бы мёртвого уже пожалели.

– Я же вам объясняю, они были все пьяны, – твердил Беннигсен.

– А кто их сюда привёл.

– Послушайте, – вмешался фон Пален. – Что сделано – того не вернуть.

Аракчеев вновь накинул ткань на лицо покойника. Поднялся.

– Да, заварили вы кашу.

В это время из коридора раздался душераздирающий крик. Императрица в ночном халате, простоволосая, босая, пыталась прорваться сквозь скрещённые ружья солдат, заслонивших ей дорогу.

– Пустите меня! – кричала она. – Я должна видеть супруга! Умоляю! Пустите!

Она разрыдалась.

– Убрали бы вы эту истеричную бабу, – с презрением бросил Аракчеев.

– Это не баба, а императрица, – напомнил ему Беннигсен.

– А в вас, я вижу, благородство проснулось, – усмехнулся Аракчеев. – Императрица! А вот это, – он указал на тело, – наш император.

Ввалился Зубов, глупо хлопая глазами.

– Господа, что делать? Гвардия отказывается присягать новому царю. Они хотят убедиться, что император Павел действительно мёртв.

– Как это они себе представляют? – возмутился фон Пален. – Вынести им труп или может пригласить их сюда?

– Я бы на вашем месте так и сделал, – посоветовал Аракчеев. – Пусть делегация от каждого полка убедится. Только надо тело перенести на кровать, да колпак ночной на голову надеть, чтобы вмятину в черепе не было видно. Шею одеялом укрыть.

Пока все суетились, перенося тело несчастного императора, Аракчеев тихо спросил у меня:

– Вы знаете, где покои Александра?

– Знаю.

– Ведите! Быстро!

Мы незаметно выскользнули из покоев императора и двинулись по тёмным анфиладам.

Александр был облачен в парадный мундир. Но состояние его близилось к истерике. Его трясло. На лбу выступила испарина. Щеки с нездоровым румянцем, как у лихорадочного больного. Увидев меня и Аракчеева, он издал стон.

– Наконец-то! Как я рад вас видеть, Алексей Андреевич!

– Добрый день, Ваше высочество, – поклонился Аракчеев. – Хотя, какой он к чёрту добрый.

– Что мне делать? Фон Пален требует, чтобы я немедленно предстал перед гвардией и потребовал присяги.

– Надеюсь, вы не подписывали никаких бумаг? – настороженно спросил Аракчеев.

– Нет еще. Мне принесли их целую кипу. – Он указал на стол.

– Слушайте меня внимательно! Сейчас берёте супругу. Быстро – вниз. Там ждёт моя карета.

– Но куда?

– В Зимний. Гусары Вуича и конногвардейцы нас будут сопровождать.

– Я должен увидеть отца.

– Успеете еще. Сейчас от него мало толку.

– Но…

– Быстрее! – настойчиво потребовал Аракчеев.

Елизавета Алексеевна держалась намного спокойнее и увереннее, чем Александр. Аракчеев приказал, чтобы я тоже сел в карету.

– Пистолеты заряжены? – спросил он у меня.

– Заряжены.

– Тогда взведите курки, на всякий случай.

Карета рванула из замка в сопровождении конной гвардии. Колеса прогрохотали под сводами ворот. Мимо промелькнула полосатая будка, шпалеры солдат.

– Объясните наше бегство, – осмелев, спросил Александр.

– Вы сами видели, что заговорщики в дупель пьяные. Они убили вашего отца в угаре. Мало ли кому придёт в голову еще и вас прикончить.

– Разве такое возможно? Они же сами требовали, чтобы я взошёл на трон. Они обещали мне защиту…

– А еще они обещали не убивать императора, – добавил Аракчеев. – Не так-ли?

– Обещали, – совсем сник Александр и заплакал.

В Зимнем поднялась суета, подобно той, что возникла при воцарении Павла. Забегали