Шатун - Владимир Поселягин

Собрав свои камешки, я проверил, все ли, и направился к золоту. По пути выковырял из травы другие камни, увеличив их количество на пять штук, и один кусок металла, сильно проржавевший нож. Ну и где золото? Всё ещё действующее плетение сканера показывало, что где лежит, так что я не ошибался. Всё, обнаружил, под слоем дёрна, который я разрезал обломком ножа. Это было что-то вроде статуэтки, очень грубо выполненной, но понятно, что изображён гризли, вставший на две задние лапы. Морда вытянутая, точно гризли. Видимо, это давно утерянная поделка местных индейцев. Вещей стало больше, а руки всего две, поэтому, вернувшись к реке, я решил заночевать пока здесь.

Была ещё одна причина вернуться к реке. А это острые приступы голода, меня буквально выкручивало, это сказывалось лечение, ресурсы организма потратил, а пищей не восстановил. Поэтому я и решил обустроить лагерь, отдохнуть и поесть, той же рыбы наловить. Острогой пока рано, силы не те, но я что-нибудь придумаю.

Пришлось подняться выше по течению, в этом месте хороших укрытий не было. Время от времени я всё так же запускал плетение сканера, находок хватало, но собирать их просто некуда. За это время я ещё два ножа нашёл, в более хорошем состоянии, чем первый. То, что металл в основном в виде ножей, я не удивлялся, лезвие того же томагавка, коим я так удачно воспользовался, было каменным, да и оружие у индейцев тоже из камня, как и наконечники стрел. Если поискать, я это всё вокруг наверняка найду, но по заданным параметрам сканер камень не искал, меня интересовал определённый материал. А ножи индейцы, наверное, покупали у торговцев или трофеями брали, оттого качество выделки этого металла отвратительное, а последние два ножа не успели сильно заржаветь потому, что их явно не так давно потеряли.

Не успел я пройти и двух километров, как сканер засёк живых. Проверив его данные, понял, дети, а это значит местные, не солдаты. Возможно, выжившие. Закончив изучать плетения и стараясь ничего не потерять, я быстрым шагом направился к детям. Нужна была помощь: двое раненых, один серьёзно, и, если ничего не сделать, умрёт в ближайшие пару часов, пулевое ранение в грудь с повреждением лёгкого. Нет, сканер не такой и мощный и не имел медицинских опций, чтобы так точно раны показывать, просто в груди пуля была, а свинец – один из тех металлов, что плетение выискивало. Свинец в находках тоже был, но я его не собирал. Да некуда было. Надо бы остановиться, тару сделать, да ту же корзинку, но из-за встречи с выжившими всё отошло на потом.

Дети обнаружились в густых зарослях ивы, где они явно прятались от солдат. Их было двенадцать. Старшей девочке – пятнадцать, а парнишке, тому самому, с ранением в грудь, около четырнадцати. Остальные младше, самому маленькому – годика три. Моё появление те прошляпили, все вздрогнули, оборачиваясь, когда зашелестели листья и я вышел к небольшой полянке, имеющей открытый спуск к заводи. Вот отличное место для лагеря, пусть и занятое. Меня явно опознали, в аурах некоторых полыхнула радость. Девочка, скорее уже девушка, что-то сказала с требовательными интонациями, но я никак на это не отреагировал, прошёл мимо и подошёл к кустарнику, где сложил все вещи. Тут чисто, положить можно, ничего не потеряется. После этого, прихватив один из тех ножей, что был в неплохом состоянии, подошёл к девушке и, протягивая его ей, сказал:

– Я сейчас рыбы наловлю, нужно разделать и приготовить. Займись.

Она меня не понимала, и, судя по слегка округлившимся глазам, была шокирована неведомой речью из уст явно знакомого мальчишки, при этом моя нагота никого не смущала, и аура это подтверждала, но я не обратил на это внимания и, войдя в воду, отплыл от берега. Там, развернувшись, отправил магический посыл, отчего вся рыба, что была в воде между мной и берегом, просто выпрыгнула на него. Крупных штуки три всего было, в остальном мелочь, но и это неплохо. Все дети бросились ловить рыбу, сработал эффект охотника и добытчика, и оттаскивали её к той девочке, которая, поглядывая, как я выбираюсь на берег, начала чистить. Ещё одна девочка, лет десяти, вытащив свой нож, стала помогать.

Я же подошёл к лежавшему парню и, сев рядом и отодрав у него с кожи присохший лист, прикрывавший рану, стал её осматривать. На попытку меня отогнать и положить лист на место я просто оттолкнул девушку. Они были похожи, явно брат с сестрой, то-то она так беспокоилась о нём. И, уже не обращая внимания, как девочка всё же накрыла рану тем же листом, стал готовиться. Подошёл к сложенным веткам для костра, но который не запалили, видимо, дыма опасались, и одним посылом зажёг их. Девчонка вскочила, что-то мне гневно выкрикивая, аж слёзы полились, так переживала, а я подошёл к ней и, взяв её голову, так что ей наклониться пришлось, положил ладони на виски и, глядя ей в глаза, стал формировать мысленные картинки, отправляя в её разум, чтобы она видела. Это довольно болезненная процедура, особенно для того, кто эти картинки получал, но другого способа объяснить, что нужно сделать, я не видел. Я сформировал картинку лежавшего у воды мальчишки, чьё тело занял, умирающего, как в него вселился дух шамана прошлого, как он уничтожил солдат и всё, что там было, как нашёл их, как собирается вылечить раненых и как те потом жадно набросятся на еду после выздоровления. Чтобы поняла, что готовить нужно немедленно. А если на дым придут солдаты, то я показал, какими способами убиваю их: уничтожал огнём с лошадьми и всем, что было, или аккуратно, чтобы были трофеи.

У девочки кровь носом пошла, всё же серьёзно я с этими картинками ей навредил, но, сплетя «Малое исцеление», запустил ей в голову, чем и убрал болевые симптомы, и, когда я указал на горку рыбы и потрескивающий сучьями костерок, та лишь кивнула, с некоторым восхищением глядя на меня. Я думал, девочка с ужасом будет смотреть, но нет, то, что я сделал, у неё вызывало только радость, это она про уничтожение солдат, да и страха в ней больше не было, одна только надежда. Она сходила умыться и потом, покрикивая на помощников, снова занялась рыбой. Подготовленные сразу стала жарить на прутьях одна из девочек, парнишка лет семи помогал ей. Я же отправил одного парня на стражу: взял за руку, но тот идти не хотел, тогда девушка прикрикнула на него повелительным тоном, и он стал меня слушаться. Ведя его за руку, я указал на прерии, пусть смотрит и, если что, нас предупредит, нужны глаза. Парень кивнул, а я вернулся к раненому и, сев рядом с ним, стал плести «Среднее исцеление», маны для него хватало, успел накопить, пока шёл сюда. Рядом сидел парнишка лет двенадцати, возможно дружок раненого. Тоже переживал за него.

Когда я запустил плетение, раненый, закашлявшись, лёг на бок и стал выхаркивать кровь, выплюнув и пулю. Вскоре и раны на груди уже не было. Тот осмотрелся свежим взглядом и бросился к рыбе. Какая там жареная! Точнее, пока полусырая. Нет, он хватал и ел сырую! Остальные смотрели на это во все глаза. Девушка с благодарностью поглядела на меня. А я, подойдя к девочке лет восьми с ножевой или сабельной раной на руке, двумя «Малыми исцелениями» заживил её. Девочка присоединилась к бывшему раненому. Но жадно ела всё же жареную рыбку. Кстати, соль у детишек нашлась в мешочках на ремнях. Про меня не забыли, принесли подобие передника, я надел его и сам приступил к еде, очень хотелось. А девушка явно стала описывать брату, кто я такой и что сделал, то-то он такие заинтересованные взгляды на меня бросал.