Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965 - Дмитрий Медведев

Полезные дополнения сделал также Гордон Аллен. К моменту его прихода в «Синдикат» большая часть первой книги второго тома уже была написана. Однако он смог удачно подключиться к работе, сделав несколько важных уточнений военно-морского аспекта знаменитой эвакуации из Дюнкерка в конце мая — начале июня 1940 года (операция «Динамо»). Также он помог в написании глав про расстрел в июле 1940 года французского флота на базе Мерс-эль-Кебир в заливе Оран, Алжир (операция «Катапульта»), и про неудачную высадку в Дакаре в сентябре того же года (операция «Угроза»), предварительно обсудив кампанию с первым морским лордом адмиралом флота Д жоном Генри Каннингемом (1885–1962). Тот факт, что материалы обсуждались с первым заместителем ответственного министра, а Аллен при работе над набросками получал доступ в закрытые для других исследователей разделы государственного архива, лишний раз подчеркивал, какое значение в правительстве придавалось произведению и его автору, выступающему едва ли не официальным историком прошедшего конфликта с изложением британской точки зрения.

Значительная роль в создании второго тома принадлежала также Генри Паунэллу. Подготовленные им материалы легли в основу описания битвы за Францию (май — июнь 1940 года), включая их прямое цитирование с выражением «признательности» от автора. В момент крушения Западного фронта генерал возглавлял штаб британских экспедиционных сил, и многие записи были им сделаны на основе личных воспоминаний. Также он использовал собственный дневник, который вел в те напряженные месяцы. Готовя черновики для Черчилля, Паунэлл скрыл факт наличия дневника. И, наверное, к лучшему. Не все решения нового главы правительства в мае 1940 года он встречал с восторгом. Например, есть в его дневниках и такие записи: «Разве никто не может помешать Черчиллю вести себя, как супер-главнокомандующему? Он понятия не имеет о нашем положении и наших условиях Он сошел с ума».

Свою лепту внес и Денис Келли. Однако его вклад, по мнению Черчилля, по-прежнему был не столь ощутимым, чтобы воздать ему официальные благодарности при публикации второго тома. И тем не менее Келли стал постепенно занимать все более важное место в проекте. В декабре 1948 года Черчилль повысил ему годовой оклад до одной тысячи двухсот фунтов. Объясняя столь значительную прибавку, он упомянул три основные обязанности архивариуса: «забота об архиве», «специальное и гораздо более трудное поручение по нахождению в архиве документов, необходимых для книги», а также помощь в редактировании.

Работа над вторым томом была связана не только с перераспределением ролей внутри «Синдиката», но и с принятием в команду нового члена. Наличие в британском издании «Надвигающейся бури», которое появилось после публикации в США и рассматривалось как эталонное, пятидесяти пяти ошибок, красноречиво говорило о том, что творческому коллективу явно не хватает хорошего корректора.

У Черчилля была на примете достойная кандидатура — Чарльз Карлайл Вуд (1875–1959), с которым он работал еще при написании «Мальборо». Вуд уже давно хотел принять участие в проекте и отправил политику не одно письмо с предложением своих услуг. Но тот считал, что обойдется собственными силами. Опечатки первого тома показали, что Черчилль ошибался. В октябре 1948 года по настоятельной просьбе Дикина он все-таки решил встретиться с корректором и впоследствии взял его на работу.

Вуд сумел вписаться в команду. По крайней мере, он оказался на своем месте. Что же до отношений с другими членами коллектива, то здесь все обстояло намного сложнее. Скрупулезность, дотошность и педантичность, которые требовались от Вуда в профессиональном плане, наложили отпечаток на его характер. Как следствие, он то утомлял Келли «лишними» вопросами, то поучал Флауэра (к огромному недовольству издателя), то часами что-то обсуждал с Маршем. Причем многие предметы горячих дискуссий не имели строгих правил, и для разрешения спора обычно приходилось обращаться к таким мастерам английской прозы, как Маколей, Гиббон или Карлейль. Черчилль недолюбливал людей подобного типа, и однажды он охарактеризовал Вуда как «неутомимого, ограниченного и невыносимого» человека. Однако личное неприятие в работе отходило на второй план. Вуд пользовался поддержкой автора, а сам процесс корректуры отныне стал называться не иначе, как «вудинг».

Но не все были столь благосклонны. Бо́льшую часть своего времени, особенно при подготовке к публикации последующих томов, Вуд проводил в доме Черчилля, в том числе в лондонском особняке на Гайд-парк-гейт. Для того чтобы корректор мог спокойно выполнять свои обязанности, ему отвели небольшую комнатку. Вскоре это помещение понадобилось хозяйке дома. Клементину раздражало, что в доме постоянно кто-то находится: секретари, помощники, городские клерки, посыльные. Все они приходили без вызова и оставались на неопределенное время, занимая библиотеку и другие комнаты. Понимая, что положить этому конец не удастся, она решила ограничить присутствие посетителей одним помещением — тем, где работал Вуд. Корректора она предложила переместить в переднюю. Но там располагались телохранители, которых пришлось бы размещать в комнате для слуг, что было не совсем правильно. В итоге Клементина стала настаивать, чтобы Вуд работал у себя дома, однако Черчилль категорически отказался отпускать помощника, заметив, что «обращается к нему по работе над книгой чуть ли не ежечасно».

Помимо членов «Синдиката» к работе над вторым томом Черчилль привлекал и внешних специалистов. Свои материалы ему направил Реджинальд Джонс, а также постоянный заместитель министра иностранных дел Александр Кадоган (1884–1968). Кроме того, он обратился к своим секретарям военного времени — Лесли Роуэну (1908–1972) и Джону Мартину, с тем чтобы они помогли с работой в архивах. Также рукопись прошла через руки Эдварда Марша и Клементины.

В феврале 1947 года младшая дочь Черчилля Мэри вышла замуж за помощника военного атташе в британском посольстве во

Франции Артура Кристофера Джона Соамса (1920–1987). Этот брак станет самым счастливым из всех, в которые вступали дети Черчилля. Известный политик быстро проникся симпатией к своему зятю, отличавшемуся покладистым характером и успешной военной карьерой. Также, как и его тесть, Соамс окончил королевский военный колледж Сандхёрст. В годы войны он служил на Среднем Востоке, в Италии и во Франции. Черчилль решил использовать его опыт, обратившись в ноябре 1948 года с просьбой описать личные впечатления от одного сражения. Для того чтобы освежить его память, он направил Соамсу несколько секретных документов из собственного архива.

Незаменимое место в работе над вторым томом отводилось Норману Бруку, которого современные исследователи назвали «официальным цензором и неофициальным редактором» всего произведения. Несмотря на существенную загрузку, секретарь кабмина продолжил активное участие в литературном проекте. В 1948 года Брук и его подчиненные прочитали рукопись нового тома четыре раза: в январе, марте, июне и октябре. Помимо стилистических правок, секретарь уделял особое внимание проверке фактов, в частности статистических данных, а также всех назначений, которые автор приводил в первой главе, описывая формирование правительства.

Одновременно с выявлением фактических ошибок Брук помог Черчиллю с получением разрешения на цитирование официальных бумаг от доминионов и США. Рассматривался также вопрос о согласовании с правительством СССР использования переписки британского премьера и И. В. Сталина. Брук считал, что подобное обращение нецелесообразно. Для консультаций он обратился к Орму Сардженту, занимающему в тот момент должность постоянного заместителя главы внешнеполитического ведомства. Сарджент поддержал Брука, также сочтя обращение в Москву по этому вопросу необязательным. В противном случае, если последуют нарекания, МИД всегда смог бы ответить, что автором «Второй мировой войны» является Уинстон С. Черчилль, а не правительство Его Величества.