Слабости сильной женщины - Анна Берсенева

Лера забыла и про отбивные, и про шампанское. Валентин говорил спокойно, и весь этот разговор казался каким-то обыденным, но она тут же почувствовала, как много он может значить в ее жизни.

– Ему можно позвонить? – спросила Лера.

– Конечно. Я дам тебе его телефон, а сам ему звякну сегодня вечером. Только ты прямо завтра позвони, – добавил Валентин. – Он не любит, когда сомневаются. Ночи хватит тебе на раздумья?

– Я могу позвонить сегодня, – сказала Лера. – Даже прямо отсюда, из автомата.

– Ну-ну, не надо крайностей, – улыбнулся Валентин. – Я же сказал – завтра.

Увидев, что Лера достает кошелек и ищет глазами официанта, Валентин недоуменно вскинул брови.

– Я уже заплатил, – сказал он. – Ты хочешь расплачиваться еще раз?

Они прошли немного по бульварам и простились у метро «Пушкинская». Перед тем как спуститься вниз, Валентин сказал:

– Ты мне свой-то телефон дай все-таки? Может, еще когда-нибудь пообщаемся.

– Да, – спохватилась Лера. – Конечно! И ты мне – свой.

Она провела с ним приятнейший день и с удовольствием встретилась бы еще. Валентин напоминал ей и полузабытых за этот год однокурсников, и даже дворовых друзей-приятелей – он был отличный парень!

И все же в ее отношение к нему примешивался и другой оттенок. Лера поняла, что он понравился ей как-то иначе, чем мог бы понравиться просто новый хороший знакомый. Было что-то будоражащее в его ироничном взгляде, и в голосе, и в манере говорить…

Почувствовав это, Лера удивилась – так удивилась, что даже остановилась прямо посреди Страстного бульвара, у Петровских ворот. Это было так странно, это было какое-то новое отношение к мужчине, неизвестное ей до сих пор.

С того дня, как Лера влюбилась в Костю, мужчины не существовали для нее как объекты особого, женского внимания. Она только отмечала их человеческие качества: вот этот – порядочный человек, а тот – просто нахал без совести. И вдруг…

И как только она это поняла, ей стало жаль себя прежнюю.

Ей не было по-настоящему жаль ничего, что уходило безвозвратно: ни ноябрьских демонстраций, ни дешевой колбасы, ни даже уверенности в завтрашнем дне. Она, например, смотрела на конную милицию на рынке в Лужниках, вспоминала детство, сказочных милиционеров на могучих конях, и думала: вот, и это кончилось, – и в этих ее мыслях тоже не было сожаления.

Но себя прежнюю ей было жаль до слез. Себя – жену своего мужа Кости, дочку своей мамы, аспирантку профессора Ратманова. Она нравилась себе – та, и ее – той – больше не было. А какая была теперь, Лера не знала…

Валентин позвонил через три дня.

– Что, на мази дело? – спросил он веселым голосом. – У меня легкая рука, мне все говорят.

– Спасибо, Валя! – Лера обрадовалась, услышав его голос. – Мы отлично договорились с Андреем Павловичем, он мне уже рассказал, чем надо будет заниматься, послезавтра начинаю.

– Турагентом? – уточнил Валентин.

– Да. Исходная зарплата неплохая, а вообще – от того, сколько народу отправлю в поездки.

– Меньше получится, чем на рынке, – заметил Валентин. – Туризм – это, знаешь, больше в перспективе…

Это-то Лера понимала. Трудно было представить, чтобы, например, ее обнищавшие родственники и знакомые ринулись вдруг на Канары. А те редкие люди, которые уже могли себе это позволить, еще не создавали тот поток, который необходим для стабильной работы.

Но ей было важно сейчас даже не то, сколько она будет получать – во всяком случае, достаточно, чтобы не чувствовать себя нищей. Дело было в другом. Впервые за последние нескончаемые месяцы, думая о том, чем ей придется заниматься ежедневно, Лера не испытывала прилива безнадежной тоски. Даже наоборот!

Она думала об огромном мире, по которому свободно перемещались люди, который ей тоже предстояло теперь узнать и который она уже сейчас начинала представлять все яснее и отчетливее. Ей вообще необходимо было все осваивать воображением; любое ее решение могло основываться только на сильном впечатлении – так было с самого детства.

И поход в туристическую фирму «Московский гость» вдруг оказался не просто деловым визитом. Лера почувствовала это, едва войдя в небольшой офис, который к тому же располагался совсем рядом с ее домом, на Петровских линиях, – и это тоже значило больше, чем просто удобное местоположение.

В светлом холле, прямо напротив входной двери, висела большая, на полстены, фотография, подписанная: «Отражение площади Сан-Марко», – и Лера остановилась перед этой простой фотографией в таком оцепенении, точно это была настоящая старинная картина.

Самой площади не было видно – она была залита серебристо-коричневой водой, и по воде шли где-то вдалеке мужчина и женщина в высоких сапогах. А вокруг них, прямо под их ногами, площадь отражалась вся: уходила в глубину воды колокольня Святого Марка, трепетал Палаццо Дукале, вздрагивала в водной ряби часовня с двумя бронзовыми фигурами…

Отражение Венеции манило к себе в неярких красках дождливого дня – манило так властно, словно можно было шагнуть в него прямо отсюда, из дома в центре Москвы.

«Да-а, – подумала Лера, с трудом стряхнув оцепенение. – Если человек вместо рекламного плаката поярче вешает прямо у входа такую фотографию…»

Андрей Павлович Майборода казался совсем молодым – лет тридцати, не больше. Изящный костюм в едва заметную елочку шел даже к его взгляду – изучающе-приветливому. У него была по-настоящему располагающая внешность, хотя первое, что бросалось в глаза при взгляде на него, был именно элегантный костюм в елочку.

Лера даже усмехнулась про себя. Ей никогда не приходилось видеть людей, чья внешность была бы столь же явно располагающей, сколь маловыразительной.

«Ему бы резидентом быть где-нибудь в Европе, – подумала она, присматриваясь к возможному шефу. – Можно с ним целый день проговорить – и забыть, как он выглядит».

Но, во всяком случае, он не казался ни наглым, ни глупым, – и этого было достаточно.

– Прекрасная фотография в холле у вас висит, – сказала Лера сразу после того, как они представились друг другу.

– А! – улыбнулся Майборода. – Да, хороший снимок. И отражает некоторые неясные мечтанья… Но знаете, Валерия Викторовна, будни наши, можно сказать, прямо противоложны тому настроению, которое в этом снимке, так сказать, выражается.

– А я и не предполагала, – улыбнулась в ответ Лера, – что мне придется гулять под дождем по Венеции. Наверное, у меня будут более конкретные обязанности?

– Разумеется. Вы будете формировать туристские группы. Видите ли, мы начали неплохо, но у нас еще практически не сложился ни круг клиентов, ни даже список приоритетов.

«Язык у него суконный, – отметила про себя Лера. – Но что он хочет сказать – понятно, и на том спасибо».