Без крестной феи - Галина Владимировна Романова

– Посмотри, на кого ты стал похож? Лоб открыт, что у тебя с кожей? Ты давил прыщи? – Мать плотнее запахнула на груди халат. – У тебя кожа проблемная с отрочества, сынок, поэтому я и советовала тебе носить челку: чтобы не было видно прыщей.

– А косметолог сказал, что прыщи у меня могут быть из-за челки. Что скажешь?

– Кто-кто?! – побледнела мать. – Косметолог?! Ты был у косметолога? Господи… А потом куда? В маникюрный салон подашься? Вот я отцу-то расскажу!

– И он что, отшлепает меня?

Игорь встал, громко двинув табуреткой, и пошел в прихожую. Там он снова уставился в зеркало на незнакомого молодого человека, понравившегося ему с первых минут после стрижки. И чего он раньше так не стригся? Почему носил эту нелепую длинную челку? Прыщей стеснялся? Так в косметическом салоне его от них избавили за час, и даже следов почти не осталось. Прожил тридцать пять лет, как под колпаком, в зеркало не всегда смотрелся!

– Ты взрослый малый, Игорь. Мужик уже полноценный. Тридцать пять годков, о-го-го! – отчитывала его Мария Яковлевна вчера на смене. – А ведешь себя, как подросток, за мамин подол все держишься. Чего живешь с ней, а?

– А где? Где жить?

– Квартиру сними. Комнату. Взрослей! – Мария Яковлевна хитро сощурилась. – Вижу, Машка тебе сильно нравится. Только она в твою сторону не смотрит. С детства самостоятельная, сама за себя отвечает. Нужен ты ей будешь такой – мамин сынок? Нет. Начни меняться, парень. Начни…

Игорь для начала посетил парикмахерскую, а оттуда по рекомендации мастера мужских стрижек – Лидочки – прямиком к косметологу.

– Она моя хорошая знакомая, все сделает как надо, – пообещала Лидочка и не соврала.

Его новый облик всем понравился: лицо открылось, глаза смотрели иначе. Он стал выглядеть мужественнее, сильнее. Игорь всем понравился – кроме матери.

И Маши. Потому что она его не увидела. Она исчезла.

Когда вчера, придя на смену, он не обнаружил ее за стойкой гардеробной, то подумал: заболела. Она подкашливала на неделе, и он даже собрался навестить ее вечером, купив апельсинов и зеленых яблок. Красные бесполезны, а в зеленых все витамины. Так мать всегда утверждала.

Но Мария Яковлевна неожиданно замотала головой и сказала, что Маша не заболела.

– Отпуск она взяла за свой счет, – оповестила она, принимая куртки и пальто у посетителей. – Не знаю теперь, как справлюсь тут одна. Одно радует – праздники закончились. Может, племянницу свою попрошу взять на время. Пока Машка гуляет…

Если возьмут племянницу на время, она тут так и останется. Маше придется искать другое место – Игорь был в этом уверен. Но вот в том, что Маша действительно гуляет в отпуске – вовсе нет. Знает, проходили с ее подругой Таней!

Он пошел к руководству и осторожно расспросил о Маше.

– Нет, не приходила с заявлением и не приезжала. Просто позвонила и попросила оформить ей отпуск без сохранения зарплаты на десять дней.

– А голос? – Игорь уставился на управляющую персоналом с тревогой.

– Что – голос?

– Голос точно был ее?

– Игорь, ты чего от меня хочешь? – Та возмущенно округлила глаза. – Чтобы я всех, кто работает в торговом центре, по голосам распознавала? Ты издеваешься?

– А как же тогда? С чего вы решили, что это именно Маша?

– С того, что она мне зачитала номер своего трудового договора и данные паспорта. Маша это была или ее подруга, уж то мне неведомо. – Женщина широко развела руки в стороны. – Но не думаю, что Мария Нестерова станет паспортами разбрасываться. Девушка она осторожная.

«Но не настолько, чтобы не попасть в нелепую ситуацию», – подумал Игорь. Тут же вспомнилось, как Маша оговорила одного из посетителей торгового центра. Парня даже под арест заключали на несколько дней из-за того, что ей там показалось. Вышло все совсем не так. И убитой девушкой, в чьей смерти Маша пыталась замарать парня, оказалась ее подруга по детскому дому – Таня.

А вдруг…

Игорь замер возле вешалки с курткой в руках. То ли от неприятных мыслей, то ли от того, что он не стал завтракать, подкатила тошнота.

А вдруг Маша все же в курсе, кто убил Таню? Вдруг они вместе вляпались во что-то? Машка молчит, потому что хитрая, но она совершенно точно чего-то боится. Он не мог этого не заметить, навещая ее вечерами.

– Что стряслось? – Мать снова дышала ему в спину. – Вот не поел, и голова закружилась. Так ведь? Так?

– Ма, отстань, пожалуйста.

Игорь вдел непослушные руки в рукава куртки, снова глянул на себя в зеркало и решил, что шапку надевать не станет. Ему очень шла эта стрижка, и не следовало ее прятать.

– На вот, пирожки. В пять утра вставала, стряпала. Тесто расползаться начало, не ждать же до обеда, – скороговоркой выпалила мать, протягивая ему пакет. – Тут с яблоками, с капустой. И эту свою угостишь. Голодает небось. Помочь-то некому. Одно слово – детдомовская…

Пирожки Игорь взял. Он даже был немного благодарен матери за заботу, пусть и проявленную таким неуклюжим способом. А перед работой решил заехать к Маше. Вдруг она откроет ему? Сейчас не вечер, а день, народ в подъезде ходит туда-сюда. В это время суток ей бояться нечего.

То, что она дома, Игорь почти не сомневался: заперлась и изолировалась от внешнего мира, потому что боится. Чего-то боится…

Он стучал и звонил, громко звал ее по имени, наклоняясь к самой замочной скважине. Маша не открыла. Игорь встал на колени перед дверью и приложил ухо к отверстию для плоского ключа. Тихо. Очень тихо. Зато сбоку раздался какой-то шум, и кто-то схватил его за воротник, поднимая на ноги.

– Это что, понимаешь, такое? – Грубый голос, принадлежащий мужчине в годах, оглушил. – Мне полицию, что ли, вызвать, сынок? Или ты сам полиция?

Мужская рука тронула шевроны на его рабочей куртке и воротник и отпустила.

Игорь повернулся. На пороге соседней квартиры стоял пожилой дядька в тренировочном костюме василькового цвета. Волосы соломенного цвета зачесаны назад, глаза смотрят внимательно, но по-доброму.

– Ты кто, парень? – спросил дядька, упирая кулаки в бока. – Чего под дверью на коленках стоишь?

– Мы с Машей работаем вместе, – неуверенно произнес Игорь, размышляя, мог ли тот видеть его или нет, когда он в гости приходил.

– И?

– Она на работу не вышла. Мы заволновались, – немного приврал Игорь. – Дома ее нет. А больше ей быть негде. У нее нет никого.

– Это ты так думаешь, – ухмыльнулся мужчина и представился: – Игнат я. Игнат Федорович. Машин сосед. И кое-кого видел, когда она уезжала.

– Уезжала? – Игорь опешил.

– Да. С дорожной сумкой пошла к лифту и велела передать тем, кто ее станет спрашивать, что она на отдых отправляется.