Свой ключ от чужой двери - Инна Бачинская

– Да. По телефону. Имела удовольствие. Он звонил утром, когда вы возились в гараже. И я позволила себе ответить.

– Почему вы не позвали меня?

– Я собиралась, – ответила она мягко, – но как-то так получилось… что не позвала. Мы очень мило поговорили. Он все допытывался, кто я такая.

– И?

– Я сказала, что близкий друг. Мне показалось, это его несколько огорчило. Он почувствовал себя задетым. Наверное, он считал, что у вас только один близкий друг – он сам.

– Чего он хотел?

– Вы ни за что не догадаетесь, Вячеслав Михайлович! – Она сделала паузу, загадочно глядя на меня. – Нет, нет, он не собирается звать вас обратно! – (Проклятая Ведьма! Именно об этом я и подумал, ведь теперь мы с ним не соперники.) – Он собирался обсудить с вами имущественные вопросы.

– Какие? – Я не сумел скрыть своего изумления.

– Имущественные. А именно – квартирные. Речь, насколько я поняла, идет о городской квартире, где проживала последнее время ваша бывшая жена. Стас считает, что он, как наследник, имеет права, так сказать, на эту жилплощадь.

– Что?! – вскричал я. Ей удалось вывести меня из растительного состояния. – Что? Этот подонок хочет мою квартиру?

– Да. Он был очень убедителен в своих притязаниях.

– Это квартира моих родителей!

– Закон как будто на его стороне.

– Сволочь ненасытная! – завопил я, вскакивая. – И квартиру тоже? Не отдам!

Ведьма одобрительно смотрела на меня.

– Правильно! От вашего бывшего партнера криминалом за версту несет.

– А что вы ему ответили? – опомнился я.

– Что квартиру он не получит. Ответила на языке, понятном вашему другу. Знаете, Вячеслав Михайлович, после нашего телефонного разговора я решила заняться им вплотную. Он мне не понравился. Как вы знаете, я страшно занята сейчас. Но пару дней, думаю, сумею выкроить. Давайте заключим договор!

– Какой?

– Если мне удастся доказать вам, что Удовиченко преступник, обещаете поднять шум?

Я задумался. Сцепиться со Стасом – радости мало. Но нельзя же быть таким бесхребетным… Ведьма, ухмыляясь, смотрела на меня. Она, как опытный игрок, приберегла козырную карту под занавес. Лет сорок тому назад нянька жаловалась моим родителям:

– Витька Суньков из тридцатого дома опять отобрал у Славика ведерко и лопатку. Славичек так плакал, так плакал… Ох уж этот Витька! Не даст наплевать себе в кашу!

Причем последняя фраза с оттенком восхищения. Подтекст – а наш даст! Даст наплевать себе в кашу! Что и проделал со мной Стас. И собирается опять плюнуть.

– Подниму! – пообещал я неуверенно.

– За успех! – сказала она.

Мы чокнулись и выпили остатки коньяка, которые Ведьма разыскала в буфете. Вообще, нужно заметить, что чувствовала она себя в моей кухне как дома.

* * *

Я лежал в темноте, раздумывая о том, что мы собираемся предпринять. И еще я представлял себе, что в соседней комнате находится Ведьма. Я слышал ее шаги, шум отодвигаемого стула, звон металлических колец на шторах. Мысленно передвигался за ней по спальне и оправдывал свое любопытство бессонницей.

«Это непорядочно, – прошептало alter ego, – твое любопытство известного толка. И пары башмаков не истоптавши! Только позавчера здесь была Анна!»

Анна! Бледно-рыжий образ ее висел в темноте около серого прямоугольника окна, чуть покачиваясь.

«Неправда! – заюлил я. – Она не вызывает во мне ничего, кроме любопытства. Мне нравятся совсем другие женщины. Нежные и слабые. Как Анна. А Мария…»

Вместо привычного «Ведьма» я нечаянно произнес «Мария», и это имя окатило меня горячей волной. Мар-р-рия!

«Кобель!» – возмутилось alter ego.

Конец дальнейшим препираниям положила сама Ведьма, появившись на пороге моей спальни. Скрипнула дверь, дуновение сквознячка пронеслось, прошлепали босые ноги. В отличие от меня, она знала, что делать, явившись незваной в чужую спальню. Ну не отталкивать же ее было! А что бы вы сделали на моем месте?

«Кобель рогатый!» – воскликнуло alter ego.

«Это не любовь, – попытался я оправдаться и сохранить лицо, – а форма сотрудничества. Понятно?»

Я два раза оговорился и назвал ее Анной.

– Закройте голову! – приказала Ведьма.

– Чем? – не понял я.

– Чем угодно! Полотенце намотайте хотя бы. Странный вопрос! Вы что, в кино никогда не видели, как это делается? Обыкновенная лыжная шапочка натягивается на глаза, делаются дырки, до того, как надеть, разумеется, и вуаля! В таком виде вас родная мама не узнает. На лыжах ходите?

Я молча полез в кладовку. Предприятие, затеянное Ведьмой, на которое я сгоряча согласился вчера вечером, вернее, уже позавчера, сейчас перестало мне нравиться. Правильно говорят: утро вечера мудренее. Взламывать замки не в моем стиле. Я никуда не хожу без приглашения. И кроме того, полностью разделяю толстовский тезис о непротивлении злу насилием. Не могу я стать на одну доску с негодяем. Не могу! Не могу ответить подлостью на подлость. Самое большее, на что я способен, – это перестать здороваться.

Роясь в старой одежде, воняющей нафталином, которую давно пора выбросить, я спрашивал себя: кой черт гонит меня на эти галеры? Ночью тайком взламывать дверь, шарить в кабинете Стаса, лезть в компьютер… Может, там давно коды поменялись. А сигнализация? Взвоет сирена, примчится охрана… Я поежился. И шапочка с дырками не поможет. Если откроют огонь. Не пойду!

– Вячеслав Михайлович, вы скоро?

Голос, голос-то! Со стервинкой. Прекрасно все видит и понимает мое состояние. Забавляется. Нервы как канаты. Я наконец наткнулся на шапочку. Синяя, с белой вертикальной полосой на лбу. От нее душераздирающе несло нафталином. Я закашлялся.

– Нормально! – одобрила Ведьма. – С таким амбре ни одна собака след не возьмет. Надевайте!

Она стояла передо мной, тонкая, гибкая, с маленькой змеиной головкой. В вязаной шапочке, надвинутой на брови. Улыбалась.

«С собой она ее таскает, что ли?» – подумал я, а вслух спросил:

– Зачем вам это нужно?

– Вячеслав Михайлович, мы же вчера все обсудили! Давайте поговорим, когда вернемся. А пока считайте, что я… ну, скажем, кто-нибудь вроде… английского разбойника… Как его? Робин Гуд? Помните? Из Шервудского леса? А я вроде мадам Робин Гуд! Защитница обиженных, вдов и сирот. Ваш друг мне несимпатичен. Поверьте, я знаю эту породу людей. Беспардонных, алчных, с моралью гиены. Они безнаказанны, к сожалению…

Она подошла ко мне совсем близко, и я почувствовал слабый запах ее духов. Вспомнил, как она пришла ко мне ночью… Она положила руку мне на плечо, слегка сжала, словно взывая к моим мужеству и решимости.