В когтях у сказки - Дарья Донцова

Я вынула из кармана зазвонивший телефон.

– Виолочка, дорогая, – засюсюкала Анна Семеновна, – у нас полный зал народа. Готовы начать спектакль, ждем только вас.

– Несусь со всех ног, – заверила я и в ту же секунду получила сильный удар по спине.

Чтобы не упасть, мне пришлось сделать пару шагов вперед, потом я обернулась.

– Дура! – заорал муж Нины, хватая ее за локти. – Какого черта ты на писательницу накинулась?

– С ума сошла?! – взвилась Марина Ивановна. – Сейчас Виола Ленинидовна полицию вызовет, тебя за нападение арестуют. И правильно!

– Это она виновата, что мамочке плохо! – завизжала Нина. – Из-за мерзкой москвички беда случилась!

– Петр, заткни свою бабу, – ледяным голосом приказала хозяйка отеля. – Или ты забыл все хорошее, что я для вашей семьи сделала? Решили с Ниной скандал на Дне открытых дверей устроить?

– Христа ради, простите ее, глупую, – взмолился мужчина, крепко держа супругу, которая пыталась вырваться. – Нинка, ты чего взбесилась? Что плохого тебе писательница сделала?

Тетка неожиданно успокоилась.

– Из-за нее мамуля в обмороке. Она увидела, как Трындычиха идет, вся светится, побледнела страшно, шепнула: «По мою душу явилась» и сразу сознание потеряла.

– И при чем тут Виола? – не поняла Марина Ивановна.

Нина показала на меня пальцем.

– При том! Пока эта сюда не приперла, нечисть не высовывалась. А стоило ей у нас появиться, Трындычиха чудить начала. Ваша писательница с дьяволом связана, она на горе нам здесь! От нее еще много бед будет, ее вон гнать надо. Она… она…

Лаврова умоляюще сложила руки.

– Виола, дорогая, не слушайте! Нина малообразована и глупа, очень вас прошу…

– Не надо ничего объяснять, – остановила я владелицу поместья. – Понимаю, у Нины от тревоги за мать просто нервы сдали.

– Да моя жена на почве мамаши давно с ума сошла! – воскликнул Петр. – Никому в доме из-за старухи жизни нет.

– Ты тещу ненавидишь, – всхлипнула Нина.

– Неправда! – возмутился супруг. – Сначала с дорогой душой относился к Ксении Васильевне. А что в ответ получил? Лай собачий.

У меня опять зазвонил телефон, я глянула на экран и сказала Марине Ивановне:

– Анна Семеновна нервничает.

– Идите, идите, – кивнула Лаврова.

– Виолочка, вы меня слышите? – спросил голос Анны Семеновны.

– Да, – ответила я, – все хорошо.

– Отлично, – обрадовалась директриса, – смотритесь в костюме космонавта превосходно, через стекло шлема видны только ваши прелестные глаза. Взгляд у вас, как у юной девушки! Никто из зрителей не заподозрит, что в ракету садится не школьница, а взрослая женщина. Вам сейчас можно дать от силы шестнадцать лет. Слова помните?

Я кивнула.

– Ах вы наша умница, – похвалила меня директор интерната, – как приятно иметь дело с умным человеком. Давайте скорехонько повторим последовательность действий.

– Выхожу на сцену, произношу свой спич, забираюсь в ракету и улетаю, – скороговоркой выпалила я.

– Все крайне просто, – зачирикала Анна Семеновна, – я уже говорила это один раз, но повторение – мать учения. Космический корабль не настоящий, двигателя нет, топлива тоже, сделан из прочного материала, стены не развалятся, дно не выпадет. После команды «Старт», которую подаст Юра Завьялов, два рабочих за кулисами начнут вращать механизм. Тонкие, но очень прочные тросы поднимут наш «Восток»[1] под потолок. Потом мужики приведут в действие другое устройство, оно потащит космический корабль через весь зал, уведет его в коридор, а оттуда в лаборантскую при кабинете физики. Там вас будем ждать я и физрук. Мы поможем нашей любимой Виолочке вылезти.

– Я отлично все запомнила, – заверила я директрису, – мы же с вами сегодня утром провели генеральную репетицию.

– Лучше закрепить пройденный материал, – с занудностью истинного педагога сказала Анна Семеновна. – В ракете нет окон, некоторое время вы проведете в тесном замкнутом пространстве.

– Не страдаю клаустрофобией, – заверила я.

– Ах вы заинька, – засюсюкала директриса, – солнышко негасимое, радость наша. Ну, поехали!

Я шагнула из-за кулис на подмостки и убедилась: Марина Ивановна не сэкономила на оборудовании зала, оснащению его могли бы позавидовать некоторые московские театры. К услугам детей, занимающихся в местной студии, было много разных декораций, костюмов, крутящаяся сцена, кроме того, еще имелся цех, где изготавливали реквизит. Скафандр на мне выглядел как настоящий. Но странное дело: на репетиции идти в нем было удобно, а сейчас ноги еле шевелились – пальцы ступней упирались в носки ботинок, которые почему-то вдруг стали мне малы. Сделав два шага, я притормозила, не понимая, в чем дело. После генерального прогона прошло очень мало времени, не могла же обувь съежиться, а у меня вряд ли за несколько часов увеличился размер ноги. И еще нюанс: сейчас меня почему-то постоянно тянуло вперед, приходилось останавливаться, чтобы не упасть.

– Поприветствуем нашего посланника в будущее! – закричали у меня в ушах.

Зал зааплодировал. Я подняла руки, помахала зрителям, сделала очередной шажок, покачнулась и – была подхвачена Юрой.

– Очень тебе благодарна, – шепнула я.

Парень, естественно, не услышал моих слов, зато их уловила Анна Семеновна и забеспокоилась:

– Виолочка, все в порядке?

– Вроде да, – ответила я, – только почему-то я падаю. Спасибо Юре, он только что не дал мне завалиться.

Зрители почему-то захохотали.

– Солнышко, вы мне ответили по громкой связи, – затараторила Анна Семеновна, – слышно на всю округу. Нажмите левой рукой на кнопочку на боку скафандра. Не знаю, что с вами происходит, но выглядите вы чудесно. Так, теперь встаньте у открытого входа в корабль. Начинайте говорить. Помните о жестикуляции. Мы с вами ее выучили. Поднимаем руку, правую…

Я послушно выполнила приказ и начала произносить текст, не забывая при этом похлопывать Юрия по плечу, простирать руки в зал, прижимать их к сердцу, топать ногой…

Зрители реагировали бурно. Едва я сделала первые жесты, раздались хлопки, которые перешли в бурные аплодисменты и завершились овацией, сопровождаемой хохотом.

– Браво! Бис! – кричали из зала.

Я удивилась. Отчего самое простое выступление «школьницы» вызвало столь неадекватную реакцию?

– Виолочка, – загремел в моих ушах голос Анны Семеновны, – вы забыли перевести микрофон на внешнюю связь. Я прекрасно слышала ваше вдохновенное выступление, а люди нет.