Бросок «Каракурта» - Георгий Савицкий

К тому же немецкие пикировщики «Хейнкели-111» с «Юнкерсами-88», атакуя позиции советских войск, были вынуждены набирать высоту уже почти над советскими позициями. Где их «горячо приветствовали» 76-миллиметровые полуавтоматические зенитки. Скорострельность у них была не слишком высокая, но зато их установили много. Плотность огня стала решающим фактором сдерживания натиска противника.

Согласно военной теории, для того чтобы сделать рубеж обороны «коридором смерти» для наступающей пехоты противника, необходимо, чтобы на каждый метр фронта прилетало каждую минуту по пять пуль. На участке железнодорожной станции Мга этот норматив Красной Армией был многократно перекрыт.

Немецкие танки взлетали в воздух в прямом смысле этого слова и переворачивались от могучих ударов береговой и корабельной артиллерии Краснознаменного Балтфлота. Вместе с 12-дюймовыми орудиями линкоров «Марат» и «Октябрьская революция» успешно действовали и специальные железнодорожные транспортеры со 180-миллиметровыми и 305-миллиметровыми корабельными пушками. Взрывы огромной силы в буквальном смысле слова испаряли и сметали немецкие «панцеры» и атакующую пехоту с лица земли. Правда, перезарядка таких орудий-монстров была делом довольно длительным. Но тут уже начинала работать дивизионная и полковая артиллерия, замаскированные и вкопанные по башни танки. Немецкая бронетехника вспыхивала чадными факелами от их попаданий. Танки с черными крестами на башнях еще не «отрастили» себе толстую «стальную шкуру» и довольно неплохо подбивались.

Но ошибочно думать, что гитлеровцы могли проявить наивную нерасторопность в наступлении на стратегическом направлении. Они тоже стянули на главное направление своего удара гаубичные батареи полевой артиллерии.

От залпов сотен орудий с обеих сторон задрожала земля, небеса пылали от огненной круговерти яростных воздушных боев, в которых схлестнулись краснозвездные истребители – «Ишачки», «Яки-1» и «ЛаГГи-3» против «Юнкерсов», «Хейнкелей» и «Мессершмиттов».

Стальные волны атакующих немецких танков при поддержке пехоты были подобны могучему прибою, что накатывает на берег. Но каждый раз атаки гитлеровцев удавалось отражать ценой огромных потерь. Порой доходило до рукопашных схваток, в которых бушевала благородная ярость бойцов Красной Армии. Гитлеровцы старались зацепиться хотя бы за передовую линию траншей советских войск. Но их всякий раз отбрасывали жуткими по своему накалу штыковыми атаками. Морская пехота и краснофлотцы с кораблей вместе с элитой – 1-й стрелковой дивизией НКВД, наводили ужас на солдат Вермахта своей запредельной стойкостью и отвагой.

Крепость Шлиссельбург стала «крепким орешком» на тевтонских зубах. Собственно, она и была основана в 1323 году как новгородская крепость Орешек. Да и само название Шлиссельбург переводится с немецкого, как «Ключ-крепость». Так что налицо знаменитый культурный ленинградский символизм…

Шлиссельбург обороняла как раз та бригада морской пехоты, которая была снята с рубежей против финнов на Карельском перешейке. Именно эти силы и сыграли свою роль, измотав немецкую «железную» моторизованную пехоту. Крепким оказался бывший Орешек…

* * *

Последствия битвы оказались не менее ужасными, чем ее ярость и накал. За «Дорогу жизни» через станцию Мга тысячи советских воинов заплатили собственной кровью и собственными жизнями…

Когда рассеялись тяжелые клубы едкого дыма и пыли, поднятой взрывами, взглядам немногих выживших предстала жуткая картина, по сравнению с которой знаменитый лунный пейзаж, с которым так любят сравнивать последствия самых разрушительных бомбежек и обстрелов, выглядел бы образцом жизнерадостности.

На изрытой дымящимися воронками от бомб и снарядов земле вповалку лежали груды мертвых тел. Вот сцепились в последней схватке красноармеец и гитлеровский пехотинец. Из живота красноармейца торчит штык-нож от винтовки «Маузера», а его закостеневшие в предсмертной судороге пальцы сжимают в прямом смысле мертвой хваткой горло врага.

Смерть на этом поле принимала ужасающие и жуткие виды. В кино обычно показывают благородную, героическую гибель: маленькая ранка на левой стороне груди от пули, выстрел в висок… А что на самом деле?

Вываленные кишки из разорванного живота, снесенная осколком верхняя половина черепа и розоватый, съежившийся комок плоти – головной мозг, вывалившийся из черепной коробки. Зияющая рана в груди – и кровавая каша из перемолотых ошметков сердца и легких в черной запекшейся крови. Оторванные руки и ноги, обугленные куски тел.

Горели полупрозрачным фиолетовым пламенем синтетического бензина угловатые «панцеры» со свернутыми набок квадратными башнями. Из распахнутых люков свисали обугленные тела. Другой немецкий танк оказался раздавленным бронированной 45-тонной тушей «Клима Ворошилова». Советский тяжеловес тоже остался на поле боя, пробитый единственным орудием немцев, которое могло с ним совладать в 1941 году – 88-миллиметровой зениткой. От самой же Acht-acht – смертоносной «восемь-восемь» тоже мало что осталось после того, как буквально в полусотне метров от нее взорвался тяжеленный фугасный снаряд с советского линкора. Повсюду на поле боя – искореженный и обгоревший металл, щедро «приправленный» жутким «соусом» из запекшейся крови и разорванного человеческого мяса. Поживы воронам хватило вдосталь.

* * *

Тем не менее в лютом бою русские все же выстояли! Ленинград оставался в осаде, гитлеровцы стояли на Пулковских высотах и у стен завода имени Кирова. Они полностью заняли Стрельну, и теперь из Кронштадта в Ленинград и обратно кораблям, грузовым баржам и транспортам приходилось прорываться под обстрелом береговых батарей.

Но все же стратегически важную железнодорожную станцию Мга отстояли, пусть и ценой неимоверных потерь. Эшелоны с продовольствием, медикаментами, боеприпасами, промышленным сырьем для мощных ленинградских заводов продолжали идти по тонкому перешейку между Ленинградским оборонительным районом и «Большой землей». Кроме того, между Мгой и берегом Ладожского озера ударными темпами – в считаные недели прокладывали новые железнодорожные пути.

Это тоже стало подвигом, а стройка – еще одним фронтом. Первую дополнительную ветку путей протяженностью 33 километра проложили всего за 18 дней, да к тому же возвели еще и мост через Неву!

Пять тысяч человек днем и ночью рубили деревья, заготавливали шпалы, подвозили и на руках подносили рельсы. Чтобы было быстрее, шпалы и рельсы укладывали непосредственно на грунт, пока без насыпи. Рискованно, но главное – сроки!.. Те, кто уцелел после этой стройки, назвали эту железную дорогу «коридором смерти», хотя в официальных документах она фигурировала под названием «Дорога Победы»[14].

Немецкая артиллерия практически постоянно обстреливала и саму железнодорожную станцию, и подъездные пути к ней. Пикировщики Люфтваффе висели в воздухе целыми днями, сбрасывая бомбы на идущие в Ленинград эшелоны, обстреливали вагоны и паровозы из пулеметов с бреющего полета.