Коснуться мира твоего - Оксана Алексеева

– Кирк, давай я тебе покажу, как танцуют у нас! – голос ее становился все звонче.

Взяла меня за обе руки и начала ими плавно водить из стороны в сторону в такт песне. Я вытерпел это издевательство, но потом решил перехватить инициативу:

– Хани, давай я тебе лучше покажу, как танцуют у нас.

И хоть она уже успела насмотреться на другие пары и повозмущаться вдоволь, притянул ее за талию. Она уж совсем плохо себя контролировала, раз даже не стала сопротивляться, а только рассмеялась.

Я наклонился к ней.

– Обними меня за шею, Хани. – Я кивнул на проплывающих мимо Шестнадцатую Мать в обнимку с Паком, доказывающих, что я не только что придумал такое правило.

Она выполнила просьбу, но зачем-то насупилась:

– Меня зовут Кханника, а не Хани!

И я не выдержал. Даже когда она каждую ночь засыпала рядом, мне удавалось убеждать себя в необходимости проявлять терпение. Но сейчас я просто не выдержал.

– Как скажешь, Кханника.

Поймал ее губы. Она замерла, но не отшатнулась, даже руки не убрала. Я прижал ее еще ближе, вынуждая чуть ли не цыпочки подняться. Целовал, боясь только того, чтобы не задохнуться от накопленного напряжения. Но остановился сам от неожиданности, почувствовав, что она отвечает. Обхватил ее лицо и заглянул в глаза со страхом, словно ждал, что вот-вот оттолкнет, но она этого не сделала. И зная, что утром она может за это перерезать мне горло, снова вернулся к ее губам, уже касаясь их языком – и на этот раз она податливо приоткрыла рот. Мы уже не танцевали – мы наслаждались друг другом. Она довольно быстро сообразила, что нужно делать – или ягодная настойка сообразила вместо нее. Она вдруг срывалась, уже совсем беззастенчиво целуя меня сама, и снова отступала, когда порыв захлестывал меня.

– Ого! – раздался голос Тары. – Дома нацелуетесь, молодежь!

Эта фраза моей тупейшей подруги, которая даже не поняла, что между нами такое происходит впервые, будто отрезвила Хани. Она сразу заметно смутилась и опустила лицо. Нельзя дать ей сейчас погрязнуть в самоанализе, а то наанализирует себе такого, что мне потом не разгрести. Я потянул ее снова к столам, вложил в ладонь пирожное с начинкой. Сам сел на длинную скамью, не отпуская ее руки. Хани попыталась сопротивляться, не хотела садиться ко мне на колени, но я потянул настойчивее. И как только она села, повернул ее лицо к себе и снова поцеловал, пока она не окончательно опомнилась. На этот раз она поддалась сразу, но без мучительно-волнующих порывов, словно теперь тщательнее прислушивалась к своим ощущениям – пусть прислушивается. Пусть уже признает, как ей нравится меня целовать…

– Кирк!

Да что это такое-то, всем по ящерице в зад?! В этом Городе вообще можно хотя бы собственную женщину поцеловать без того, чтобы тебя каждые пять минут не дергали?!

Хани тут же вскочила на ноги, прижала ко рту ладонь, видимо, смущаясь позорного зрелища, в котором ее застукали, но выдавила:

– З-здравствуйте!

– Здравствуй, Хани. – Матушка перевела взгляд и на меня. – Кирк, неужели не нашел минутки, чтобы забежать ко мне?

– Завтра зайду, извини.

– Очень надеюсь, что ты не заставишь меня ждать до тех пор, пока тебе не надоест твоя новая девушка.

– Я ему еще не надоела! – ответила Хани, а я поперхнулся воздухом от такого заявления. До чего ж она пьяна…

Матушка прищурилась недовольно, но, к счастью, воздержалась от выяснения отношений со мной прямо на празднике.

Едва она ушла, Хани высказалась:

– Вот же мегера… Не ходи к ней!

Я рассмеялся, встал и обхватил ее, не давая вырваться и заставляя смеяться. А потом мы еще немного потанцевали, но, к сожалению, это счастье не могло продлиться слишком долго. Хани призналась, что ее тошнит. Ну вот, сначала настоечка работает на тебя, а потом – против.

Ее рвало так, что она упала на четвереньки. Вокруг не было ни души – все еще и не собирались заканчивать праздник, но она себя в такой ситуации явно застала впервые. Не позволяла мне приблизиться, поэтому пришлось терпеливо дожидаться в стороне, чтобы не нагнетать ситуацию еще сильнее. Надеюсь, что Закари кто-нибудь предупредил… Но он-то должен быть повыносливее ее.

Домой мы шли медленно – бледная, как смерть, Хани едва переставляла ноги. Потом долго мылась в ванной – уверен, она выжидала время, пока я усну, чтобы не встречаться со мной взглядом. Ее стыдливость была чрезмерной, но я и это готов был терпеть. Закрыл глаза до того, как она тихонько подкралась к кровати, чтобы облегчить ей хотя бы текущий момент. К счастью, она уснула быстро, после этого стало можно и обнять. Ох, завтра я поплачусь за каждое сегодняшнее счастливое мгновение.

Я не позволил ей утром сбежать, как обычно. Успел схватить за руку. Она взглянула на меня и тут же покраснела.

– Кханника, – я назвал ее полным именем, чтобы сбить с толку. – Ты как себя чувствуешь?

Она все же отвоевала у меня собственное запястье и поморщилась:

– Кирк… я не знаю, что на меня вчера нашло… Если можешь, то забудь все, что я вытворяла…

Ага, сейчас.

– Ты напилась. И от этого тебе стало плохо. Ложись обратно в постель и выспись.

– Я… О, Отец… это было просто отвратительно! Все было отвратительно, а я сама себе противна.

Меня разозлило и упоминание Отца, и слово «отвратительно» при описании лучшего вечера в моей жизни. Может, только поэтому я допустил в тоне излишнюю жесткость:

– Хватит. Ложись в постель. А я ухожу.

– Куда? – она все же нашла в себе силы поинтересоваться.

– К матушке, которую ты вчера назвала мегерой.

– Ч-что?

То, что она крысоедка, не оправдывает того факта, что она до сих ни разу не заикнулась о знакомстве с моей матерью! Ей даже в голову не пришло спросить об этом, хотя живет в моем доме! Что у них за нормы такие? Целоваться – отвратительно, бесплодна – повезло, танцевать – не приближаясь, но при этом спокойно засыпать со мной на одной кровати. Все вывернуто наизнанку! Даже с пауками у нас больше общего, чем с ними!

Чтобы остыть, я взял Шо и пошел с ним на поля за Город – тамошние работники вставали раньше остальных. Они сказали, что урожай в этом году ожидается неплохим. Лишь бы нашествия грызунов не случилось. И еще попросили в следующей экспедиции отловить детеныша кошки. Читатели уверяют, что те как раз с такой бедой и помогали раньше. Правда, приручать их гораздо сложнее, чем псов.

К матушке я явился в уже приподнятом расположении духа, но она быстро его вернула на предыдущий уровень:

– Кирк, сядь и выслушай меня. – Она дождалась, когда я покорно займу один из стульев. – Мы обсуждали уже этот вопрос с Налом и Тарой. Пришли к одному и тому же выводу…

Я молчал, уже точно зная, о чем она будет говорить дальше.