Сколько стоит любовь - Слава Доронина

В побелевшем лице девушки я увидела испуг. Но я и сама ничего не понимала. Студия мгновенно начала заполняться едким дымом, который резал глаза и не давал сделать полноценного вздоха. Затем в соседние окна посыпались новые удары, и я, словно вышла из ступора, схватила девушку и потащила ее на выход. Навряд ли я успею хоть что-то спасти, если была брошена какая-нибудь губка с зажигательной смесью. Девушка все ещё, кажется, пребывала в шоке и едва перебирала ногами. А вот я быстро сориентировалась, что мне в первую очередь стоит вывести ее на улицу, распахнуть дверь и вернуться в студию, чтобы попытаться спасти хоть что-то из своих свежих работ.

— Идем! — я вытолкнула ее в подъезд, а потом и на улицу.

Оставила ее и бегом вернулась в студию, в двух небольших комнатках уже ничего невозможно было рассмотреть. Дышать тоже было невозможно. Надеюсь, девушка догадается вызвать пожарных и полицейских. Я по памяти добралась до готовых набросков и мольберта, прикрывая ладонью рот. Дотащила все это до выхода. Вернулась, чтобы забрать свежие наброски, какие остались в комнате, но, кажется, уже надышалась этой дрянью. Голова сильно кружилась, глаза слезились и першило в горле. Я наобум хватала все, что попадалось под руку. Красные всполохи мелькали перед глазами, но я представляла, сколько пропадет моих работ, и с обреченной отчаянностью тащила все к выходу. В итоге я обмякла и прислонилась к стене, понимая, что у меня нет больше сил даже подняться и сделать вздох. Едкий смог раздирал легкие и горло. Я схватилась за стену и, кажется, сползла по той вниз, думая о том, кому понадобилось громить мою студию и уничтожать мои работы? Но в голове была полная каша.

— Не закрывай глаза, — услышала мужской голос, будто пробиравшийся из-под толщи воды. — Смотри на меня, — я сфокусировала затуманенный взгляд на красивом мужском лице, которое видела несколько мгновений назад на фотоснимке и не могла отвести глаз. — Да, вот так… — почувствовала пальцы на своей талии, а в следующую секунду будто оторвалась от земли и отправилась парить в воздушные облака. Спустя минуту я увидела синее небо, и дышать стало немного легче.

Сердце гулко билось в груди, и состояние походило чем-то на бессознательное, хотя я была в нем, но только ничего не слышала и никого не видела, словно была дезориентирована. Через некоторое время туман, что окутал сознание и мозг, стал рассеиваться. До слуха начал доноситься говор людей и вой сирен. В кармане моих джинсов без конца вибрировал телефон, и лилась звучная мелодия звонка, а я, словно пришибленная, не могла собрать все мысли в кучу, надышавшись той гадостью.

Тася

Несколько минут с обречением и отчаянием я смотрела в сторону окон, из которых валили клубы дыма. Не в состоянии осознать и принять масштабы личной катастрофы и то, что мои труды сейчас пожирали языки пламени и заливали водой и пеной из пожарных расчетов, чувствовала огромный ком в горле. Не знаю никого, кто бы отважился на такую низость… Я вполне мирный человек и никогда никому не делала зла.

— Саша, ты уверен, что ей не нужна помощь врача? Она уже несколько минут сидит в таком состоянии, пока ты отходил. И ее телефон… он звонит и звонит, но она ни на что не реагирует… — донеслись до меня обрывки фраз, и я взглянула на молодую пару, что стояла рядом со мной.

Мне действительно все еще трудно было дышать, в голове все плыло, но четкая картинка и все звуки, каких вдруг стало невообразимо много вокруг, дезориентировали меня и все, что я сейчас хотела — отмотать время назад и спасти все свои работы. Сомневаюсь, что я успела вытащить много…

— Уверен. Просто надышалась этой дряни, — почувствовала, как чьи-то руки забрались в карман моих джинсов.

Подняла лицо и встретилась с непроницаемым взглядом мужчины. Он перевел глаза на дисплей моего телефона, что держал в руках. Затем нажал на кнопку и ответил. И по-прежнему молчал и смотрел на меня. Слушал собеседника, и его челюсти едва заметно сжались, а в глазах полыхнул огонь поярче того, что я видела в своей студии.

Отвернулась от него, смотря, как из окон, где находилась моя мастерская, валил дым, люди толпились рядом, а пожарные расчеты заливали первый этаж водой. Все мои работы и труды теперь были испорчены. Студия тоже, и я не знала, что делать дальше. Откуда брать деньги и силы на восстановление мастерской и всех своих работ. Да, часть картин и набросков я успела вынести в подъезд, но… большая осталась внутри.

— Наташа, мне нужно отъехать по делам, буквально на час. Останься с девушкой и дождись меня, хорошо? Звони Валерию Петровичу и без него никаких бесед ни с кем не веди.

— Саша, что? Ты куда? Да что случилось? — взволнованный голос девушки заставил обернуться в сторону брата и сестры.

Мужчина присел на корточки рядом со мной и, завладев моим вниманием, спросил:

— Скажи, после того вечера с помолвки, к тебе приезжали какие-нибудь незнакомые люди или может быть звонили? — его взгляд был абсолютно бесстрастен и спокоен. Но исходящее напряжение от мужчины частично передалось и мне. Он источал уверенность и опасность и мне стало не по себе от всего происходящего.

— Что? — сдавленным голосом произнесла я, не сразу поняв, что он хотел от меня узнать. — Нет, ничего такого не было… Я просто пришла в свою студию утром… — дрожащими губами произнесла я, смотря в мужское лицо, не в состоянии оторвать от него взгляда.

Думать о том, что часть моей жизни, которую я немного обустроила, сжирали языки пламени, было невыносимо. Покачала головой и опустила глаза. Сжалась от отчаяния, что раздирало грудную клетку и подалась немного назад, словно прячась в раковину. Но так мне было обидно в эту минуту. Спустя время я возьму себя в руки и, конечно, все восстановлю, но сейчас… это было выше моих сил.

— Твой телефон я возьму пока с собой, — тихим и вкрадчивым голосом произнес он. — Наташа, — поднялся и обратился к сестре. — С места никуда не двигаться. Полиции показаний никаких не давать, никаких бумаг не подписывать. Дождись приезда Валерия Петровича и моего звонка.

— Да что случилось, Саш?

— По моей вине у девушки случились проблемы, и я собираюсь их решить.

Сквозь затуманенный мозг, кажется, до меня начал доходить смысл всего произошедшего. Это люди того ублюдка совершили этот кошмар? Ребровский не стал обращаться ни в какие участки и писать заявления, учиняя мне проблемы, а решил вот таким образом показать место нищей выскочке? Тяжело вздохнув, я схватила мужчину за руку.

— Не нужно, — попыталась его остановить, чувствуя, как обожгло ладонь от легкого соприкосновения наших рук. — Понимаю… ваше расстройство и то, что помимо всего прочего могла пострадать… ваша сестра, но не стоит… Пожалуйста! — попросила я.

Вспомнила слова Наташи, что он скоро уедет из города, а мои проблемы с его «Я все решу» только возрастут, а следующей, после исчезновения мужчины, на очереди станет моя квартирка, в которой я сейчас жила.

Александр ничего не сказал, развернулся и пошёл прочь, а я расстроенно покачала головой и опустила её, закрыв руками лицо. Нет, плакать точно не буду в каком бы сильном отчаянии сейчас не находилась. Может быть, вечером, когда останусь одна и подсчитаю все убытки, посмотрю, что успела вынести…