Дыхание зла - Виктор Глебов

– Господи, Валер, что с тобой?! Ранен?

– Нет, сотрясение мозга.

– А-а, – криминалист явно успокоился. – Ну, это поправимо. В твоем случае пострадать там особо ничего не могло.

– Спасибо, друг.

– Не за что. Давай адрес, сейчас приедем.

– Записывай.

Когда Полтавин повесил трубку, Самсонов прикрыл глаза. Он тяжело дышал, желудок все выше подкатывал к горлу, голову будто сжимали стальные обручи. Главное – не шевелиться! Совсем! Тогда еще ничего.

Самсонову было до слез обидно, что преступник ушел. Он заставил себя открыть глаза и осмотреться. Только теперь он заметил еще один стенной шкаф, дверцы которого были заклеены обоями и сливались со стеной. Теперь он был раскрыт, и внутри виднелись сдвинутые в сторону пальто и плащи.

Самсонову пришло в голову, что Левакина должна была очень любить шопинг, если накопила столько шмотья. Потом его мысли, хоть и сбивчиво, но стали крутиться вокруг произошедшего.

Вырисовывалась следующая цепочка событий: Левакина становится свидетелем убийства или просто знает, кто преступник (возможно, она кого-то видела и потом все сопоставила), но решает не доносить на него, а шантажировать. Она дает понять убийце во время спиритического сеанса, что располагает информацией, указав полиции на подвал. После этого Левакина отправляется домой в сопровождении Антонова, причем настаивает, чтобы подвез ее именно он. Почему? Чтобы не ехать с убийцей, не добираться одной, или Петр как раз и есть преступник, и девушка хотела обсудить с ним условия дальнейшего сотрудничества? Но Антонов явно не хотел ее подвозить, да и стал бы он убивать ее, если все видели, что Левакина уехала с ним?

Соображать было трудно, голова болела все сильнее, и приходилось напрягать все силы, чтобы сопоставить элементарнейшие вещи. Самсонов невольно застонал.

Итак, Левакина приезжает домой, ей звонит полицейский, она приглашает его к себе, но в этот момент некто приходит к ней, и с тех пор связаться с девушкой не удается. Конечно, она впустила преступника. Самсонов приехал слишком быстро, чтобы Левакина успела и поговорить с кем-то третьим и быть убитой. Тем более что, судя по ранам, которые успел заметить старший лейтенант на ее теле, убийца орудовал по крайней мере минут десять, вероятно, пытая девушку, чтобы выяснить, что именно ей известно и не поделилась ли она с кем-нибудь информацией.

Самсонов понял, что больше думать не в силах. Казалось, голова вот-вот взорвется. И на какой-то миг полицейскому захотелось, чтобы именно так и случилось, и боль прекратилась – пусть даже и такой ценой.

После этого он провалился в темноту.

Сарко лежал на диване, глядя в потолок. Он думал о том, стоит ли убить полицейского. Конечно, тот не подобрался еще достаточно близко, чтобы представлять угрозу. Их краткая борьба в квартире Левакиной ничего не значила: Сарко знал, что Самсонов не сумел бы арестовать его. Другое дело, если бы он вызвал подкрепление, а сам ждал возле двери с пистолетом наготове. Но старший лейтенант был нетерпелив. В любом случае это случайность, полицейский понятия не имел, кого он ловит. А Сарко не оставил в квартире никаких улик – в этом он не сомневался.

Драка с Самсоновым преподнесла ему сюрприз: он не ожидал, что полицейский что-то смыслит в единоборствах. Интересно, откуда он взял этот прием, который Сарко так досадно пропустил. Он уважительно улыбнулся в темноте. Редко кому удавалось застать Сарко врасплох, а он дрался с людьми куда лучше подготовленными, чем этот полицейский. Что ж, старшему лейтенанту повезло, но только в этот раз. В другой он умрет. Впрочем, только если в этом возникнет необходимость, а пока Сарко ее не видел. Самсонов блуждал как слепой котенок, бросаясь то в одну, то в другую сторону. Он, конечно, шел по верному пути, раскручивая ниточки, ведущие в прошлое «Гамбита», но как вычислить убийцу среди членов шахматного клуба?

Сарко снова обошел полицию. Он успел добраться до Левакиной и убрать ее. Перед смертью лжемедиум рассказала обо всем: что, где и при каких обстоятельствах видела, а также о простом способе, которым заставляла двигаться блюдце. Сарко это позабавило. Надо же, на что готовы люди ради внимания окружающих. Ну, теперь Левакина станет предметом обсуждения на несколько дней. Не лежи она на собственной кухне в луже крови, ее бы это порадовало.

Сарко сначала хотел воспользоваться своим ножом, но потом передумал. На кухне он заметил отличный японский нож для овощей с длинным и широким лезвием. Левакина держалась недолго. Пришлось сделать всего шесть надрезов, чтобы развязать ей язык, и еще пять, чтобы убедиться, что она говорит правду. На все ушло минут десять. Сарко удивило то, что она сначала упиралась, но потом, когда заявился Самсонов, он понял, что девушка ждала полицейского. Очевидно, они договорились о встрече по телефону.

Закончив с допросом, он ударил Левакину в грудь, разрезав сердце практически пополам. Стальной нож мог сломаться, но керамический выдержал. После этого Сарко перерезал девушке горло – он предпочитал действовать наверняка, не оставляя жертвам даже призрачного шанса. Крови было много. Она пропитала одежду, залила пол и забрызгала занавески. Сарко оставил нож на кухне и направился в прихожую, когда появился полицейский. К счастью, он заперся изнутри.

Но теперь этот эпизод стал частью прошлого. А думать надо о будущем. Сарко снова прокрутил в голове план предстоящих действий. Настало время принести Принцессе новый подарок. Она радовалась белым коробочкам, перевязанным алыми ленточками, но Сарко понимал, что это он заставляет Принцессу смеяться, когда она поднимает крышку. Сарко сам наделял ее эмоциями, которые ему хотелось бы видеть на ее очаровательном личике. Его это расстраивало, но разве эти подарки не единственное, что он в силах сделать для нее? Где-то он слышал, что ненависть – месть трусов. Он не был трусом и никогда не оставлял врагов безнаказанными. Nemo me impune lacessit! Девиз, который он прочитал очень давно в романе Сомерсета Моэма «Театр» и который навсегда запал ему в душу. Но никакая даже самая изощренная месть не могла изменить реальность и упразднить то, что уже свершилось.

Сарко почувствовал, что по щекам текут слезы. Иногда это случалось непроизвольно – как сейчас. Он вдруг замечал их и вытирал тыльной стороной ладони. Как жаль, что он не верил в Ад! Если бы он достоверно знал, что Пекло существует, ему не пришлось бы учиться снимать с людей кожу. Но что, если Бог не существует и те, кто заслужил страдание, не получат свое? Эта мысль не давала Сарко покоя. Если Бог есть, Ада они не минуют, но если нет, их палачом станет он, Саркозух.

* * *

В палате пахло дезинфицирующим средством и освежителем воздуха. Апельсиновые нотки раздражали слизистую носа, и Самсонов постоянно испытывал желание чихнуть, но боролся с ним, потому что понимал: это вызовет у него в голове настоящий атомный взрыв.

Похоже, у него была аллергия на запах цитрусовых, хотя прежде он этого не замечал. Полицейский полусидел на больничной койке и следил взглядом за расхаживающим по палате Дреминым. Следователь приехал минут сорок назад, уже после того, как Самсонова осмотрел врач. Сотрясение мозга. Гематома в пол-лица, до скулы не дотронуться. Полный покой и постельный режим в течение двух недель. Предписание, с которым старший лейтенант никак не мог смириться. Он планировал максимум дня через три сбежать отсюда – как только сможет встать без того, чтобы не заблевать в ту же минуту весь пол.