Дом из зеленого стекла - Кейт Милфорд

— А что такое «реликвия»? — спросил Негрет. Он слышал это слово раньше, но не помнил толком, что оно значит. — Это какая-то религиозная штука?

— Ценная вещь, принадлежащая человеку, которого почитают как святого, — подсказала Сирин из-под стола. — Обычно это атрибут власти.

— Да, иногда, — согласилась миссис Геревард. — Реликвия — это остаток, след чего-то, напоминающий о том, чем этот предмет когда-то был. Вот почему предметы религиозного культа называют реликвиями. Они напоминают о святых и мучениках. Но реликвией может быть что угодно.

Негрет вспомнил тот отрывок в «Записках», где рассказывалось о сироте по имени Нелл, которая на берегу реки вызвала таинственного незнакомца, и тот помог справиться с наводнением:

«Может, — подумал Негрет, — когда тот тип говорил о сиротской магии, он говорил о какой-то реликвии?»

— То есть вы не просто думаете, что Джулиан-пилигрим на самом деле существовал и все желания загадывал по-настоящему, но и что один из его чудесных даров может быть спрятан в доме? — Стоило произнести эти слова, как Негрет понял, что в той истории священной была не только кость, но и девочка, которая бросила кость в воду.

«Могу ли и я быть чем-то вроде реликвии? — подумалось ему. — Может, и во мне есть какая-то священная сила?»

— Полагаю, это звучит немного странно, — признала миссис Геревард. Её лицо снова порозовело. — Но… именно так. Наверное, ты считаешь меня просто глупой старухой, но я решила, что взглянуть на реликвию Джулиана — это настоящее приключение. И вот я здесь.

Она замолчала, когда на лестнице появилась Клем. Девушка спустилась до самого низа, а потом бесшумно развернулась и побежала наверх. «Интересно, как ей удаётся оставаться такой бесшумной даже во время бега?» — задумался Негрет.

— Что ещё глупее, — продолжила миссис Геревард, когда Клем снова скрылась из виду, — у меня нет никаких зацепок, кроме истории и сумочки, да и сумочка на самом деле никаких тайн не открывала. Но это единственная вещь, которую я унаследовала от моих предков и которая связывала их с этим домом, а теперь и она исчезла.

К удивлению Негрета, её слова вовсе не показались ему глупыми. Они звучали так, будто, несмотря на их огромную разницу в возрасте, миссис Геревард с её взрывным характером и бесконечными чаепитиями была его родственной душой. Они оба любят приключения и оба хотят найти следы своих родственников. Просто миссис Геревард набрала слишком много отрицательных очков в «игре».

— Нет, мне это не кажется глупым. Так что же вы ищете? Его ботинки?

— Его нож, — сказала миссис Геревард с некоторым облегчением. — Я сама толком не знаю. Мне всегда казалось, что девочка, заполучившая у торговца реликвию, решила бы, что нож — самая практичная покупка. Она выросла на корабле, который бороздил моря во время войны тысяча восемьсот двенадцатого года. Матросы не всегда носят ботинки, зато им постоянно нужен хороший нож. — Она подняла голову с надеждой. — Ты мог видеть здесь что-то такое?

— Да нет вроде. Но я ведь ничего такого и не искал.

Пожилая дама улыбнулась. Она протянула руку и похлопала Негрета по ладони.

— Ты прав. Если удастся найти мою сумочку, я буду бесконечно благодарна. Я ценю даже то, что ты просто попробуешь поискать.

— Не возражаешь, если мы добавим этот пункт к нашей игре? — спросил Негрет, когда они с Сирин поднимались наверх. — Я про поиск пропавших вещей.

— Конечно, нет! — ответила Сирин. — Иногда в игре ты получаешь награды или находишь маленькие клады, которые могут привести к целым сокровищам. В «Странных следах» они называются «лакомыми кусочками». — Негрет и Сирин задержались на площадке второго этажа. — Комнаты мистера Винджа и миссис Геревард — на третьем этаже, а номер Джорджи Мозель — на четвёртом. Что скажешь, если мы в первую очередь осмотрим эти этажи?

— Разумеется. Знаешь, что интересно? — размышлял вслух Негрет. — Девочка, которая как будто бы купила ту реликвию, выросла на корабле. Это даёт нам две зацепки, связанные с морем: девочка, которой принадлежала та сумка для рукоделия, и пропавшая карта.

— Карта тоже выглядела ужасно старой, — добавила Сирин. — Ты думаешь, она примерно того же времени, что и сумочка?

— Ну, миссис Геревард и словом не обмолвилась о карте, но у меня такое чувство, что если бы карта принадлежала ей, она бы сказала нам. Думаю, она ничего от нас не утаила, тебе не кажется?

— Да.

— Итак, ворота на сумочке и ворота на водяном знаке. А ещё ворота на окнах. — Негрет, задумавшись, остановился на площадке и посмотрел на витраж из оттенков зелёного цвета, в рисунок которого были вплетены кованые ворота. — Где-то здесь должны быть такие же ворота. Иначе нет смысла, все эти вещи связаны с нашим домом и воротами.

— Ну, или такие ворота были, — заметила Сирин. — Если дом построен ещё во времена войны тысяча восемьсот двенадцатого года, значит, они могли существовать целых два с половиной столетия, а потом их могли убрать.

Они оба подняли головы, когда из-за угла пролётом выше вывернула Клем.

— Как вы так тихо бегаете? — удивился Негрет. — Можете и меня научить?

Клем остановилась, широко улыбнувшись и почти не сбившись с дыхания, и подскакивала на месте.

— Долгие годы тренировки, мой юный ученик. А что это мы тут делаем? Я видела, как кое-кто спускался с Её Королевским Величеством. И как же удалось от неё отделаться?

— Она не такая плохая, — ответил Негрет. — И мне её жаль. У неё пропала сумочка, что-то типа… как это правильно называется?

— Фамильной ценности? — предположила Клем. — Да уж, неприятно. Ты думаешь, что кто-то её украл?

— Вот вы мне и скажите, — ответил Негрет. — Это ведь вы у нас воровка.

Предполагалось, что это шутка, но ноги Клем вдруг замерли, а лицо стало сосредоточенным.

— Я не уверена, — сказала она совершенно серьёзно. — Если это был не кто-то из них троих… Да, я бы сказала, что это кража, если бы не пропали сразу три вещи.

— Вы считаете, что если пропали сразу три вещи, то это не кража?! А я думал, что как раз наоборот.

Клем наморщила лоб.

— Скорее, дело в том, кого именно ограбили, а не в том, сколько пострадавших. Честно говоря, в основном из-за блокнота Джорджи я думаю, что это не обычная кража.

— Почему? Потому что антикварную сумочку есть смысл красть, но кому может понадобиться простенький потрёпанный блокнот?