Англия. Глазами воронов - Кристофер Скайф

Возможно, я ошибаюсь из-за узости мышления, но, на мой взгляд, Диккенс считается гением вовсе не потому, что написал столько книг или часто выступал перед публикой, а потому, что совершенно точно описал каждую деталь, связанную с воронами. Он описывает крик Грипа как «хриплый и такой глухой, словно голос исходил не из горла, а откуда-то из-под его пышного оперения», и по-моему мнению, именно там зарождается голос ворона. А как он описывает походку Грипа? Точно так же наш Грипп ходит сегодня! Почему Диккенс сумел понять все это, а другие авторы видели в воронах исключительно символы?

Он жил с этими птицами – вот почему. Он проводил с ними много времени. Как он сам объяснил в предисловии к «Барнеби Раджу»: «Грип в моем романе соединяет в себе черты двух замечательных воронов, которые обитали у меня в разное время и были предметом моей гордости». Исследователи считают, что у Диккенса успело пожить три или четыре ворона. Первый из них, которого звали Грип, любил хватать за лодыжки детей Диккенса, из-за чего попал в опалу, был изгнан из дома и ночевал на конюшне. К сожалению, всего через несколько недель после того, как Диккенс написал другу о своей идее включить ворона в роман, Грип умер от того, что выпил или съел свинцовую краску.

Диккенс заменил Грипа двумя новыми птицами – вторым вороном, также нареченным Грипом, и орлом. Второй Грип, по словам старшей дочери Диккенса Мэми, был «вредным и наглым», но его превзошел третий Грип, который настолько захватил власть в доме, что даже огромный мастифф Диккенсов по кличке Турок разрешал ему есть из своей миски.

Глубокая привязанность Диккенса к первому Грипу проявилась в том, что он сделал из него чучело, поместил в стеклянный футляр и держал над своим столом. (На самом деле Диккенс вообще был склонен превращать своих почивших питомцев в странные объекты. Например, когда умер его кот Боб, писатель превратил его лапы в нож для писем.) После смерти Диккенса в 1870 году и распродажи имущества Грип попал в Америку, где его теперь можно увидеть в Свободной библиотеке Филадельфии. Поездка в Филадельфию с целью посмотреть на Грипа – приключение, в котором я пообещал себе когда-нибудь поучаствовать, хотя воронов у нас здесь в Тауэре хватает и без него. На первом этаже Дома Королевы есть скромный частный музей, закрытый для публики. Но если вы все-таки попадете внутрь, то увидите там красивое чучело ворона, сидящего на насесте внутри прекрасного резного деревянного футляра. Табличка на футляре гласит: «Блэк Джек, чья смерть наступила в результате страшного грохота пушки на похоронах Его Милости герцога Веллингтона, покойного коменданта Лондонского Тауэра, в году 1852». Некоторые считают, что Блэк Джек и сам мог быть одной из птиц Диккенса, но я никогда не встречал убедительных тому доказательств. Все, что мне известно, так это то, что несколько воронов Тауэра действительно были названы в честь птиц Диккенса, как и наш нынешний Грипп, и что один из прежних тезок Гриппа находился здесь во время Второй мировой войны и вместе со своей подружкой Мейбл и вороном по кличке Полина сумел пережить бомбардировку Тауэра Люфтваффе. В Ордерах Тауэра записано, что уже после победы Полина, увы, была убита Мейбл и Гриппом. Поистине трагическая история Тауэра.

Разумеется, Грип Диккенса влияет на то, как мы называем наших птиц. Диккенс был популярной личностью и, подобно современным «звездам» с их шарпеями и французскими бульдогами, сумел породить определенный тренд. Благодаря Диккенсу и Грипу вороны вошли в моду. Кто знает, может, именно поэтому йомены решили завести несколько ручных воронов в Тауэре в 1880-х годах? Я не претендую на эту идею и готов предложить ее для исследования любому врановеду и диккенсолюбу.

Если Диккенс лично ответственен за интерес к воронам в Британии – точно так же, как он, предполагается, изобрел современное Рождество, – то в Америке популярность этим птицам принес Эдгар Аллан По.

Поэма По под названием «Ворон» произвела фурор сразу же после ее публикации в 1845 году. По словам одного из его биографов, это «самая популярная лирическая поэма в мире». «Ворон», безусловно, хорошо известен повсюду: он даже упоминается в одном из эпизодов «Симпсонов», что лишний раз подтверждает его культовый статус.

Интересно, что По придумал своего ворона благодаря Диккенсу. В 1841 году По был редактором журнала Graham’s Lady’s and Gentleman’s Magazine в Филадельфии. В журнале по частям публиковался роман Диккенса «Барнеби Радж». По благосклонно отозвался о романе, отметив, что Грип получился «чрезвычайно забавным» персонажем, и даже встретился с самим Диккенсом во время его шестимесячного визита в Соединенные Штаты в 1842 году. Мне не удалось найти прямых доказательств того, что По взрастил своего ворона на диккенсовском «Барнеби Радже», однако большинство исследователей сходятся в том, что именно эта книга вдохновила По на создание собственной знаменитой истории о говорящем вороне, в которой «как-то в полночь, в час угрюмый»одинокий студент думает о своей потерянной любви по имени Ленора. В поэме По студент слышит стук и открывает окно, после чего к нему в комнату влетает ворон, садится на бюст Паллады и, когда его спрашивают: «В царстве тьмы, где ночь всегда, / Как ты звался, гордый Ворон», загадочно отвечает: «Никогда». То же самое слово он повторяет в ответ на каждый вопрос героя. В ходе диалога с вороном несчастный влюбленный впадает в отчаяние. Могу ли я наизусть продекламировать это стихотворение? Безусловно! Учил ли я воронов говорить «никогда»? Ни в коем случае.

По объяснил значение своей поэмы в эссе «Философия творчества»:

«Итак, я наконец дошел до концепции ворона – предвестника несчастий – упорно повторяющего слово «никогда!» в конце каждой строфы в поэме, написанной в печальном тоне и заключающей в себе около ста стихов или строк. Не забывая намерения достигнуть возможного совершенства поэмы во всех отношениях, я спросил себя: из всех печальных сюжетов, какой сюжет самый печальный, по общему понятию всего человечества? – Ответ был неизбежный: – Смерть. А когда, сказал я самому себе, этот самый печальный сюжет бывает самым поэтичным? – На основании всего мною ранее сказанного легко отгадать ответ: – тогда, когда он тесно соединен с красотою. Итак, бесспорно, что смерть прекрасной женщины есть самый поэтический сюжет в целом свете, и в равной степени несомненно, что уста любящего человека будут наиболее пригодны для развития подобной поэмы».

Все это неизбежно подводит нас к печальной теме воронов и смерти.

Некоторые люди болезненно одержимы воронами. Понимаю, почему. На протяжении всей истории они ассоциировались со смертью, роком и вообще со всем, что поэт Джон Мильтон называл «raven-down / Of darkness». Собирательные существительные для обозначения группы воронов включают слова «недоброжелательность» и «заговор». С той поры, когда люди жили охотой, вороны сопровождали нас – они держались поблизости, чтобы найти пищу, ведь они всегда находятся там, где есть еда, поэтому с зарождения цивилизации вороны были тесно связаны с охотой и убийством. Не исключено: тот факт, что я провожу так много времени с воронами, чувствуя себя рядом с ними абсолютно комфортно, не простое совпадение: они – естественные союзники солдата. У римского историка Ливия есть эпизод о поединке Марка Валерия с могучим Галлом – подлинных Давида и Голиафа. Там ворон помогает храброму Валерию, впоследствии взявшему себе имя Валерий Корв. В древнеперсидской религии под названием зороастризм ворон считался воплощением Веретрагны, бога победоносных сражений, а в «Мабиногионе», превосходном валлийском сборнике средневековых сказаний о древних бриттах, есть новелла о том, как Артур и Оуэн играли в шахматы, пока люди Артура сражались с шайкой волшебных воронов Оуэна. И конечно, мы помним, что вожди викингов отправлялись в бой под знаменами с изображением ворона. Я, кстати, думаю, что фамилия Скайф похожа на имена викингов, а потому, не стоит ли мне взять имя Крис «Корвус» Скайф, как вы думаете? В этом есть что-то особенное, не так ли?