Берегись, Ангел! - Иоланта Палла

ему вручает Софья Павловна. Я бы смотрела и дальше, только уже пора домой. Машу Максу рукой и выхожу из школы.

Упираюсь взглядом в асфальт и кусаю губы. Надо бы позвонить Петру Ивановичу, а не быть страусом, который при малейшей опасности прячет голову в песок.

— Цветкова?! — Голос Аристова выводит из раздумий и раздается практически над ухом, а я с трудом успеваю остановиться прямо перед ним. — Сбавь скорость, а то врежешься в кого-нибудь. Например, в меня.

Вроде спокойно говорит, а я разглядываю его синяки на правой скуле и под левым глазом. На верхней губе тоже рана. Кепкой прикрывает забинтованную голову и выглядит помятым.

— Что с лицом? — Спрашивает, хмурясь и изучая меня.

Краснею и опускаю глаза от его пристального внимания, которое вызывает жжение в грудной клетке.

— Это ты у меня спрашиваешь? На себя бы в зеркало взглянул. — Бурчу под нос и хочу обойти его, но он не дает, ступая в сторону и внимательно глядя на меня. — Если ты начнешь пихать мне деньги, то можешь не стараться. Я их не возьму. — Складываю руки на груди, понимая, что Дан не даст мне уйти, пока не добьется своего, вот толь кого, чего он хочет, я могла лишь догадываться.

— Знаю. Я по другому поводу приехал. — Цедит сквозь зубы, а я вопросительно поднимаю брови. — Но сначала скажешь, почему выглядишь так.

— Как?

— Словно пьяная на пасеке мед собирала. Вот это что? — Указывает на мои глаза, а я прищуриваюсь.

— Не твое дело. Если решил поиграть в добрячка, то не стоит. — Я резко виляю в сторону, чтобы уйти, ведь сердце стучит, как ненормальное в присутствии Аристова.

— Цветкова… Черт! Голова… — Протяжно стонет Данияр и шатается, взявшись руками за затылок.

Подлетаю ему и придерживаю, не зная, чем сейчас помочь.

— Помоги до машины дойти. — Просит он, и я веду его к спорткару, стараясь игнорировать нервную дрожь.

Снова этот страх, но он отходит на второй план, ведь я начинаю злиться на этого упертого барана.

— Насколько я знаю, после сотрясения прописан постельный режим. Стоило дома посидеть, Аристов, а не колесить по городу. — Говорю ему, подводя ближе к машине, но тут происходит что-то из ряда вон выходящее.

— Беспокоишься за меня? — Спокойно выдает Данияр, выпрямляясь и сокращая между нами расстояние, да так, что я попадаю в ловушку.

Аристов прижимает мое тощее тельце к спорткару, помещая рук по обе стороны от меня. В голове орет сирена. Опасность. Опасность. Опасность. Но одноклассник не собирается отходить ни на сантиметр.

— Симулянт. Нельзя так нагло пользоваться своим состоянием, чтобы… — Не успеваю закончить, потому что Аристов наклоняется и пугает меня своим взглядом.

— Беспокоишься за меня? — Переспрашивает, а я нервно сглатываю.

Никогда не признаюсь в этом. Никогда.

— Я беспокоюсь за людей, которые ходят по улицам города. Ты в таком состоянии можешь попасть в беду и других покалечить. Нужно хоть маленько мозг включать, Аристов. — Гневно выдаю ему, а он усмехается. — Это совсем не смешно.

— Кто ж спорит, — Данияр становится серьезным и прищуривается, — почему не оставила меня в том переулке? Почему не воспользовалась моментом и не отомстила, а, Цветкова?

— Если человеку нужна помощь, то я помогу, и не важно нравится он мне или нет. — Стараюсь говорить ровно, но из-за того, что этот нахал стоит слишком близко, голос дрожит.

Ничего на это не отвечает. Смотрит. Мне так неловко. Кожа начинает гореть от его пристального взгляда, и я отворачиваю голову в сторону, когда Аристов наклоняется еще ближе.

— У тебя вроде брат есть, да? — Вопрос эхом отдает в черепной коробке, и я снова смотрю на Дана.

— Откуда ты знаешь?

— Да, слышал, — наклоняет голову и улыбается, — не пугайся ты так. — Одноклассник слегка отклоняется и открывает дверку автомобиля. — Вот, — он протягивает мне большую коробку, на которой нарисованы машины и роботы, — тебе же бесполезно что-то брать. Не возьмешь. — Я открываю рот, когда Данияр нагло впихивает коробку мне в руки. — Я не тратился, не беспокойся. Это подарок матери. Коллекционный конструктор. Мне он уже ни к чему, а братану твоему, надеюсь, понравится.

— Ч-ч-что… — Начинаю мямлить, а Дан перестает улыбаться и садится за руль. — Я не могу это взять.

— А я твоего разрешения и не спрашивал, Цветкова, — усмехается гад, закрывая дверку и опуская стекло, — это не тебе, а брату. — Аристов прикладывает руку к виску и подмигивает, вводя меня в ступор. — Хотя подожди, — он задумчиво трет подбородок, — для тебя у меня тоже кое-что есть. — Снова широко улыбается. — Спасибо, Цветкова, что не оставила подыхать.

На этих словах спорткар резко срывается с места, а я стою и смотрю, как он удаляется.

Что сейчас вообще было?!

Глава 29

Данияр

Наверное, это последствия сотряса.

Отъехав от школы на приличное расстояние, с которого прекрасно было видно ворота, смотрел вперед.

Ждал, когда Цветкова появится в поле зрения и пойдет к остановке. Ее маршрут мне уже известен.

Долбанный маньяк!

Не знаю, что мной руководило, но еще утром я решил, что отблагодарю ее. Я же не конченный деградант.

Только тут возникла дилемма. Ангелочек не берет деньги, да и вряд ли примет что-то от меня. Целую вечность голову ломал, пока Валентина не подсказала выход, сама того не ведая.

У нее есть дочь, а у дочери сын, и все такие гордые, что не хотят принимать помощи. Вот она и передает все через ребенка — вещи, продукты и прочее барахло.

Вот тогда меня осенило!

Если не хочет принимать дары добровольно и сама, тогда точно примет что-то для брата. Мысли пролетали одна за другой. В принципе, можно было купить, что угодно, но взгляд упал на знакомую коробку, которая лежала не верхней полке в шкафу.

Коллекционный конструктор Lego, который можно было приобрести лишь в фирменных торговый точках. Стоимость этого наборчика составляет по старым меркам порядка ста тысяч рублей. Жалко ли мне его отдавать мальчишке, которого я ни разу в жизни не видел?

Нет.

Если он будет рад, а в этом я уверен на сто процентов, то с превеликим удовольствием.

Цветкова появилась через минут пять. Она шла, смотря на коробку, и хмурилась.

Ни капли не удивила.

Знал же, что так и будет, поэтому сразу уехал, хотя была и еще одна причина.

Пока прижимал ее к тачке, словно идиот пялился на губы. Алые. Хотелось провести по нижней пальцами, чтобы ощутить, какая она мягкая. Полнее, чем верхняя, и искусанная Ангелочком.

Черт!

Ударил по рулю, потому что эти