Герцог-дьявол - Мэдлин Хантер

Сделал ли он вывод, что именно по этой причине она была так скрытна и так не хотела, чтобы между ними возникли какие бы то ни было отношения? Она надеялась на это. Все лучше, чем если бы он знал настоящую причину.

Дверь в ложу закрылась. Она обратила все свое внимание на сцену, рассчитывая, что с появлением актеров забудет о том, как забилось ее сердце при виде Лэнгфорда.

Пьеса и правда отвлекла ее. Аманда успокоилась и полностью погрузилась в мир вымышленных страстей. И вдруг сильное пожатие руки заставило ее подскочить от неожиданности.

Рука подняла ее с кресла и повлекла в глубь ложи. Она смогла собраться с мыслями, только когда рука отпустила ее. Аманда прислонилась к стене ложи. Над ней нависла мощная фигура герцога Лэнгфорда.

Он был мрачен, как во время ее первого визита в дом лорда Гарольда, но теперь стоял очень близко, так чтобы сделать ее невидимой для взглядов из других лож.

Одной рукой он упирался в стену, а лицо его приблизилось к ее лицу.

– Значит, мисс Уэверли. Уверен, что не Алиса Уэверли.

– А… Аманда.

– Я был чертовски близок. Ну, теперь-то все понятно. Ту шаль, которую вы потеряли, вполне могла носить ваша хозяйка. И костюм пастушки. Даже он мог принадлежать ей. А ей известно, что по ночам вы бегаете на маскарады флиртовать с незнакомыми мужчинами?

– Хозяйке ничего не известно о моей личной жизни.

– Уверен, что это так. Значит, вы боитесь разоблачения.

Она не стала возражать. Пусть герцог остается при своем мнении.

– Вы слишком часто ускользали от меня. Мисс Уэверли, последнее ваше исчезновение я рассматриваю как личное оскорбление. Или это был очередной вызов?

– Я вовсе не собиралась интриговать, покидая библиотеку. Конечно же, вы не хотите этому верить. Войдите в мое положение. Если бы стало известно, что я… что мы… я бы погибла, и у меня ведь нет семьи, куда я смогла бы вернуться. Если обо мне пойдет слух как о падшей женщине, я закончу жизнь на улице.

– Я не позволю случиться подобному.

– У вас нет возможности воспрепятствовать этому.

– Я найду такую возможность. Я все улажу.

– Не нужно ничего улаживать. Я просто хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

– Не отвергайте того, чего еще не знаете. – Он поцеловал ее в губы. Она ответила ему. «Какая же я глупая женщина, да поможет мне Бог». – Вот видите? Вы на самом деле не хотите, чтобы я оставил вас в покое. Вы рады, что я нашел вас. Я буду относиться к вашей репутации с величайшей осторожностью, Аманда. Вам не стоит ни о чем беспокоиться. Скоро вы снова обретете свободу в моих объятиях.

Он вновь страстно поцеловал ее, с неистовой решительностью требуя от нее ответной страсти. После чего исчез.

– Лэнгфорд уже нацелился на свою жертву, – сказал Брентворт, наклонив голову в сторону друга. – Лоб нахмурен. Глаза горят. Губы сжаты. Он продумывает тактику нападения на несчастную.

Страттон рассмеялся. Все они сидели в верхней комнате своего клуба, которой пользовались уже много лет. Это не был день их ежемесячных встреч, однако после театра герцогиня отправилась домой одна, и ее муж смог насладиться несколькими часами свободы от домашнего уюта, который уже начал порядком ему надоедать.

– Должно быть, я находился где-то в другом месте, когда упомянутая жертва была замечена, – произнес Страттон. – Кто она, Лэнгфорд?

Габриэль проигнорировал его вопрос.

– Мисс Уэверли, – прошептал Брентворт довольно громко.

– Не может быть! Секретарша? – Страттон задумался. – Не спорю, она довольно привлекательна… в своем роде. Не слишком броская. Но если ей сделать прическу и приодеть, она будет хороша.

– Он видел ее в другом одеянии. В костюме пастушки. Это та самая женщина с маскарада.

– Неужели, Лэнгфорд? Черт меня побери!

– Вы мне оба надоели.

– По крайней мере теперь ты знаешь, кто она такая, – сказал Брентворт. – Хотя, если тебя не настораживают ее отношения с леди Фарнсуорт, ты – самый настоящий идиот. Литературная дама точит нож на тебя. Соблазни ее любимую служанку, и она незамедлительно воспользуется этим.

– Меня не запугает никакая леди Фарнсуорт. Что касается соблазнения… – Он задумался. – Это будет довольно сложно по многим причинам.

– Слава богу, ты это понимаешь, – вздохнул Брентворт.

– И мне кажется, я нуждаюсь в вашем совете, джентльмены.

Друзья уставились на него. После паузы заговорил Страттон:

– Я, наверное, ослышался. Ты, мастер обольщения, просишь у нас совета?

– Да, но не поводу обольщения.

– Ну разумеется.

– Повод совершенно другой.

– Какой же?

– Я должен стать сдержанным и рассудительным. – Он взглянул на Брентворта. – Как, черт возьми, тебе это удается?

– Во-первых, я держу свой чертов рот на замке, – протянул тот. – Даже с тобой.

– Мне это до тошноты знакомо.

– Я держу рот на замке с тобой, потому что ты никогда не держишь секретов. Поговорить с тобой на подобную тему – значит, объявить о своем романе всему свету.

– Я не сплетничаю о твоих любовницах.

– Согласен, не сплетничаешь, но только потому, что я тебе о них не рассказываю.

– Черт, я вынужден терпеть ваше высокомерие только потому, что вы единственные, кому я могу довериться в данный момент. Ты сказал «во-первых». Что же во-вторых?

– Я требую от дамы, чтобы она не болтала со своими подругами о наших отношениях.

– И получается?

– Примерно в половине случаев. Обычно это несколько сокращает количество подруг, которым она доверяет свой секрет, поэтому слух распространяется значительно медленнее. И она берет с них клятву о неразглашении, а они берут такое же обещание с тех, кому все это пересказывают. В результате слух распространяется, но не обсуждается.

– Очень умно, полагаю. Но мне нужно сохранить это в полной тайне.

– Ты же сам сказал: это чрезвычайно сложно. Если твоя дама понимает необходимость такой секретности, конечно же, не станет выбалтывать все подругам. Но в таком случае вас нигде не должны видеть вместе. Ты не заходишь к ней домой, а она – к тебе, даже с простым визитом. Ты не танцуешь с ней на балах. Встречаетесь вы подальше от Мейфэра, что потребует от тебя завести еще одну квартиру с очень небольшим количеством слуг и притом очень надежных. По моему мнению, таких чрезвычайных мер заслуживает только какая-то поистине исключительная женщина.

Страттон переводил взгляд с Брентворта на Габриэля.

– Если женщина действительно стоит подобных хлопот, по-настоящему исключительна и притом свободна, почему бы на ней не жениться?