Двоепапство - Владимир Поляков

Уверен что Катарина Сфорца это прекрасно понимала. Только речь завела не совсем об этом. Ну да. так оно и есть.

- Упоминание Содома – это не про мужскую часть вашей семьи, Чезаре. Лукреция, при всей моей к ней симпатии, оказалась… недостаточно осторожной. Или просто Буркхарт слишком умело искал и находил чужие секреты.

- Последнее, - проворчал я. – За то его и ценили, потому и не познакомили с гарротой.

- Теперь это неважно. Но именно Лукреция стала началом, от которого стали выплетать паутину авиньонские пауки. Ложь опровергается, если ни на чём не основана. У этой лжи основание есть. И от действительного уже протянулись нити к обычной выдумке. Пока слабые, но по прошествии времени это может поменяться. Не здесь, не в Италии и не в союзных странах. Но вы же не хотите полностью потерять другие земли? Для Рима такой исход станет болезненным ударом.

- Предлагается поторопиться, действиями опровергнув уже распылённый в воздухе словесный яд?

Кивает Сфорца. Кивает и улыбается, благо всегда любила беседы с понимающими ход её мыслей людьми. И несколько неожиданно для одной герцогини подобралась другая. Я же, по причине опыта, успел заметить Бьянку чуток пораньше. Зато для бывшей герцогини Форли слова нынешней реально стали внезапными.

- Кого хочешь предложить в мужья нашей дорогой Лукреции, Катарина?

- Бьянка! – чуть ли не подпрыгнула на месте Львица Романии. – Тихо ходишь. Это… опасно.

- Для меня или тех, к кому подхожу?

- По-разному, - не восприняла шутку Сфорца. – Мы обе не нежные цветы, а скорее дикие розы с очень острыми шипами. А Лукреция… Я не верю, что её отец и мать не настаивают на браке. Но она может выбирать. Королева и консорт, только так. Другого и Чезаре не позволит.

Права, что тут скажешь. Мне всякие разные претенденты на короны нафиг не впёрлись, а потому таковые, если возникнут, будут изгоняться пыльным веником с добавлением пинка под зад. Да и не от меня одного, благо сестрица тоже не агнец божий. Скорее уж набирающийся опыта чертёнок с красивым личиком и сформировавшейся фигуркой. Однако, есть и ещё один важный нюанс, о котором Сфорца не упомянула. Я же как раз и напомню.

- Даже если со всей серьёзностью отнестись к авиньонским козням, есть ещё моё слово, которое я не нарушаю. Лукреции было обещано, что она выйдет замуж только по собственному желанию и никак иначе. А уж будет это любовь или политическая необходимость – решать исключительно ей. Впрочем… Если сперва случится необходимость, а потом возникнет любовь – ничего не помешает оформить развод. Уверен, что викарий Христа ей не откажет.

- Тогда… - призадумалась Сфорца. – Ложный брак с кем-либо из знати. С тем, кого ваша сестра знает и к кому дружески относится. Два, может три или пять лет. Тебя бы тоже замуж, - вздохнула герцогиня Миланская, глядя на Бьянку. – Только тебя к алтарю и скованной не притащить.

Смущение? Это ни разу не про мою подругу. Вот и сейчас скалится во все зубы, которые у неё, как ни странно для бойца с немалым опытом все целы. Редкое по этим временам явление, но меня только радует.

- Ты не смейся, - спокойно так произнесла Сфорца. - Знаю, что ты и мужчины, особенно в качестве супруга, не совмещаетесь. Но деньги, земли, герцогство, которое мне небезразлично – это всё кому достанется? Детям твоей сестры, Риккарды? Она хорошая девочка, но не ты. Обычная. И род новых Медельячи если не угаснет, то и не вспыхнет, подобно яркой звезде.

- Я… Это другое. У меня друзья мужчины, но муж… Нет! Только не после…

- Успокойся, Бьянка, - голос Катарины сделался совсем уж участливым, да и руки, которые она положила на плечи девушки, одновременно и удерживая ту от возможного побега и успокаивая, они тоже о многом говорили. Родственные души. Отсюда и искреннее участие Сфорца. – Я не знаю, что у тебя произошло, но могу догадываться. Вижу. что Чезаре знает, но он всегда хранит чужие тайны, ему доверенные. Но если ты расскажешь мне, может я смогу тебе помочь. Женщины некоторые вещи понимают лучше мужчины, ты же знаешь.

Кивает, а в глазах смятение и растерянность. Вот уж действительно застали мою подругу и советницу-помощницу-охранницу врасплох. В самый неожиданный для той момент, да ещё и когда она чуток приоткрылась и почти полностью расслабилась. На пользу… надеюсь. Во вред уж точно не пойдёт. Детские психические травмы, они такие. Живут внутри, вызревают, а потом прорываются тем или иным образом. Сам я, признаться, думал вскрыть гнойник несколько позже, задействовав Лукрецию. А тут вот как вышло. Посему…

- Катарина. Бьянка. Думаю, лучше вам наедине побеседовать. Исключительно женский разговор, к коему никто другой касательства иметь не долен. И даже наша дорогая Лукреция. Поговорите, а уж потом посмотрим, что и как.

Бьянка растерянно кивает, а вот на лице Катарины Сфорца я вижу одобрение и готовность воспользоваться удачно сложившейся ситуацией. От души надеюсь, чторезультат будет… хоть сколько-нибудь положительный. Тут важно сделать первый, самый сложный шаг. Потом будет гораздо легче.

Пусто место свято не бывает! Это я про себя и то, что в одиночестве поскучать у стеночки точно не получится. Сразу две дамы пожаловали и обе Борджиа, урождённая и ставшая оной. Лукреция и Санча. И если первая, как и всегда, адекватна и энергична, то вот вторая изволила слишком много выпить. А в подобном состоянии стервочка начинает даже на публике вешаться на всех подряд, не разбираясь толком. на кого именно, лишь бы на лицо неплох был… или была. Пару раз пробовала и к Лукреции приставать, но банальным образом получила по заднице от Бьянки, которая не собиралась уступать свою обожаемую подругу какой-то там потаскушке, пусть и из рода Трастамара.

- Чезаре… - несмотря на выпитое. Санча оставалась очаровательной. Да и голос ни разу не отражал то количество вина, которое плескалось внутри. - Ты и один? Если не моя родственница и твоя супруга. то есть и другие юные синьорины, готовые скрасить временное, но одиночество короля. Достаточно поманить пальцем, даже взглядом. Или мне тебе помочь в этом? Во многом помочь…

- Прекрасна и порочна, - протянул я, глядя на дочь давно уже мёртвого короля-живодёра. Знал, что это её ничуть не обидит и более того, будет воспринято как комплимент. - И бесконечно пользуешься моей тягой к прекрасному. Но-но, не такой явной и не прямой. До сих пор в раздумьях, что бы такое посоветовать Джоффре, чтобы брат смог хоть немного тебя укротить.

- Быть сильным. Очень сильным… И тогда я полечу, словно бабочка к огню.

- Ты и так много где порхаешь и куда перепархиваешь, - прокомментировала излияния Санчи сестра. – Не волнуйся, Чезаре, я уже послала за Джоффре. Или за теми, кто нашу бедовую родственницу к нему доставит. Ей в таком состоянии надо в постель. И не только для сна, но и того, что будет перед ним.

Это точно. Самый лучший способ угомонить Санчу – как следует её отыметь. Проверено не лично, но известно из достоверных источников. Ясное дело, что Джоффре для подобного действа уговаривать не нужно – ибо женушка его блудливая настоящая красотка. Только вот чрезмерные потребности одной и не бог весть такая выносливость второго как раз и создавали определённого рода нестыковку. Мда, тот ещё сюрр, но он имеет место быть и ничего с этим не поделать. Впрочем… В последнее время и тут стало значительно лучше. Раз уж Санча малость того, бисексуальна, то высказанная мысль оградить Джоффре от возможных проблем путём перевода его любвеобильной жёнушки на женскую сторону… Вроде как и получилось. В некоторой степени. По крайней мере. тот момент, когда тот таки да застал свою благоневерную за наставлением рогов, то они были не столь оскорбительны для мужского самолюбия. Две девушки, пусть одна из них Санча… всяко лучше. чем она же и с каким-то мужиком.