Когда приходит любовь - Мариса де лос Сантос

«Слияние кровей» — так моя сестра, сентиментальная дурочка, объясняла его внешность. Он был плодом брака между шведкой и филиппинцем. Эта генетическая комбинация скорее всего сделала его менее подверженным таким заболеваниям, как болезнь Альцгеймера и малярия. (Может быть, я не совсем точно помню, что она сказала, но что-то вроде этого.)

Хотя я знала, что реакция Линни на Тео граничит с безумием, я все же понимала, что он действительно красив. Правда, я не относилась к Тео как к красавцу. Линни считала, что я смотрела на Тео, как люди, страдающие аутизмом, смотрят на всех людей — как на совокупность определенных черт. Она утверждала, что я видела сумму черт, а не единое целое, которое умных женщин — не всех умных женщин, но и не только Линни — превращало в пускающих слюни лунатиков. Может быть, она и права. Смотря на него, я видела спокойного зеленоглазого мужчину с взлохмаченными волосами, чей стиль почти не претерпел изменений с дошкольных времен, если вообще изменился. Я видела нормального, обычного Тео. Для меня он не купался в небесном свете. Я все еще видела мальчишку, который все лето провел в костюме человека-паука и пытался научиться прилипать к стенам.

— Рад тебя видеть, Линни, — сказал Тео, явно не замечая, какое впечатление он производит на обычно невозмутимую Линни. Даже если бы он заметил, ничего бы не изменилось. Женщины, подобные Линни, приводили его в смущение, что явно делало его еще более привлекательным для них. Это был настоящий замкнутый круг.

— Ну спасибо, Тео, — прощебетала Линни, машинально слегка взбивая волосы.

— И мне кажется, что я не имел удовольствия видеть тебя раньше, — обратился Тео к Клэр. Он сказал это обычным тоном, не пытаясь очаровать или польстить, но Клэр все равно покраснела. Я видела, что она, вне всякого сомнения, была очарована. Было совершенно очевидно, что Клэр укусило то же насекомое, что и Линни. Причем основательно.

— Клэр, это муж моей сестры, Тео. Тео, это Клэр, — сказала я. Клэр потеряла дар речи, но с глубоким вздохом кивнула, как будто хотела сказать, что я права. Она — Клэр!

— Тео, давай дадим пару минут этой парочке, чтобы прийти в себя. Им будет легче, если ты перестанешь им улыбаться, — сказала я. — Лучше расскажи мне, что привело тебя в этот благословенный город.

— Медицинская конференция. На редкость скучная. Я там сидел, слушал тягомотный доклад и чувствовал, как мои кости рассыпаются в прах. Вот и решил навестить мою подругу Корнелию.

— И правильно сделал. А где наша принцесса ДНК? Все еще в погоне за Нобелевской премией, подобно гончему псу? — спросила я. Может, я ошибаюсь, но мне показалось, что Тео поморщился, хотя и очень незначительно. Мне пришло в голову, что, возможно, мое легкомысленное упоминание о его жене ему не понравилось, хотя я меньше всего хотела его огорчить. «Он ее любит», — напомнила я себе. Мне должно быть это понятно, потому что я сама большую часть своей жизни тоже была в нее влюблена.

— Что-то вроде того, — сказал он, грустно улыбаясь. — Она сейчас в командировке, занимается какими-то исследованиями. Ее довольно долго не будет.

— А как же Рождество? — обеспокоенно спросила Клэр, снова спустившись на землю.

— Чересчур успешные люди вроде Тео, Олли и меня существуют на уровне, который выше называемого обычными людьми «сезоном праздников», — сварливо заявила Линни, тоже присоединившись к нам, землянам.

— Ну да, Олли действительно очень много работает, — сказал Тео. И оживился. — Слушай, Корнелия, помнишь те праздники, когда ты заставила всех соседей смотреть «Прекрасную жизнь» каждый день в течение… подожди… месяца?

— Не говори глупостей, — возмутилась я.

— Точно, в течение месяца, — повторил Тео. Он повернулся к Клэр: — Тебе повезло, Клэр, что ты тогда еще не родилась. Она тащила детей в подгузниках из теплых домов и усаживала их перед телевизором. Это был кошмар.

Клэр засмеялась.

— Я знаю ее всего один день, а она уже составляет список фильмов, которые мне следует посмотреть, — улыбаясь сказала Клэр.

— Ну вот, ты уже настроил ее против меня. — Я перегнулась и ущипнула Тео.

— Ей это на пользу, как ты думаешь? — спросил Тео у Клэр. — Когда против нее настраивают?

— Думаю, да, — сказала Клэр и милостиво кивнула.

— Так какие у тебя планы на Рождество? — спросила я Тео и тут же поняла, что сделала ошибку.

— Да никаких нет. Родители собираются к Звездочке в Лондон. Мы с Олли хотели поехать в дом родителей, но тут подвернулось это исследование. Я решил, что без нее не поеду. Возможно, заскочу на несколько дней в январе. А ты? С кем ты собираешься провести Рождество? — Мы все старались говорить легкомысленным тоном, чтобы Клэр продолжала улыбаться, но рано или поздно он бы всплыл, этот вопрос, с уймой других вопросов, требующих трудных и сложных ответов.

— Понимаешь, Тео, — могла бы я сказать, — я не планировала поездку домой, потому что подозревала, что мой не очень щедрый на эмоции друг задумал романтическое путешествие, во время которого я надеялась навести мосты через эту эмоциональную отдаленность, но тут вчера в кафе появилась его дочь, о существовании которой я не подозревала и которую только что бросила ее мать. Она сидит здесь, несчастная и очаровательная, поэтому я понятия не имею, что мы будем делать на Рождество. — Но разумеется, я ничего такого не сказала. Никто ничего не сказал. Клэр опустила глаза и стала рассматривать центр столика, потом свои колени.

Линни оглядела всех и встала.

— Простите меня, — сказала она, — мне нужно поговорить с тем мужчиной насчет рубашки. — Прежде чем уйти, она положила ладонь на макушку Клэр. Линни не собиралась уходить надолго. Я это знала. Я рассказала ей историю Клэр достаточно подробно, чтобы она поняла, что эта история, как ни плохо я была с ней знакома, полна печали. И если придется улаживать ее в этом переполненном кафе, то чем меньше аудитория, тем лучше. Линни двинулась в направлении Хейса, крича:

— Хэллибертон!

Клэр встретилась со мной взглядом.

— Его зовут Хейс, — тихо заметила она.

Я вздохнула неожиданно для себя.

— Знаю, — сказала я. Мне стало трудно дышать.

— Клэр, — мягко произнес Тео, — смотри сюда. — И он начал быстро крутить четвертак в пальцах сначала одной руки, потом второй, взад-вперед. Я уже видела, как он проделывал этот трюк, видела и других людей, делавших то же самое, но только одной рукой, и я знала, что это далеко не самый сложный трюк в мире. Но Тео выполнял его ювелирно, четвертак скользил, как вода, между его длинными пальцами. Усталому страдающему ребенку этот трюк может показаться волшебством.

Глаза Клэр расширились.

— Вы можете меня научить? — почти прошептала она.

Они трудились минут десять, у Клэр ничего не получалось, но это было не важно, потому что с каждой минутой она все больше походила на обычную одиннадцатилетнюю девочку. Я пошла, чтобы взглянуть, как справляется Жак, а когда вернулась, Тео как раз объяснял: