Черный снег вермахта - Александр Александрович Тамоников

– Раньше ты так не говорил, – заметил Блюхер. – Вообще я замечаю, что ты за последние дни резко изменился. А вам не кажется, ребята?

Но остальные солдаты не стали обсуждать изменения в поведении ефрейтора Руэ, и разговор постепенно затих. Однако Шубин про себя отметил, что ему надо бы вести себя потише, что называется, не высовываться.

На следующее утро Шубину поручили наладить связь с новыми немецкими частями, прибывающими в город. Так что он совсем не имел времени прослушивать телефонные разговоры начальства. И он похвалил себя за то, что вовремя съездил в Синельниково и вызволил Петра Мельника из госпиталя. Что бы он сейчас делал без напарника? Шубин представил, как сейчас Мельник стоит возле телефонного ящика и слушает, слушает разговоры немецких генералов – и у него стало тепло на душе.

Между тем он отметил, что после полудня всех офицеров штаба охватила какая-то нервозность. Все куда-то бежали, из канцелярии непрерывно выносили новые бумаги. А затем началось еще что-то совсем новое. По соседству со штабом стояло еще одно красивое старое здание, в котором до войны размещался городской Дворец пионеров. После оккупации здесь разместился офицерский госпиталь. Теперь же больных спешно выселяли куда-то в другое место, койки вытаскивали. Взамен в здание завозили хорошую мебель, на пол стелили ковры. А Шубину и еще двум связистам поручили срочно оборудовать бывший Дворец пионеров собственной телефонной станцией, а в самом большом зале установить стол с десятком телефонов. Работы было невпроворот, голову некогда поднять.

Шубина, естественно, заинтересовала причина такой суматохи. И он улучил момент и спросил фельдфебеля Тиммера, для кого так спешно оборудуется новое помещение.

– Такое впечатление, господин фельдфебель, что к нам прибудет какое-то большое начальство, – сказал он. – А никто ничего не говорит. Но такой осведомленный человек, как вы, наверное, знаете, что происходит. Скажите, господин фельдфебель, кто пожалует к нам в гости?

– Да, я многое знаю, – важно кивнул фельдфебель. Он любил лесть, и Шубин сумел ему польстить. – Да, ты правильно догадался, что к нам прибудет важный гость. Гость, важнее которого в Германии просто никого нет!

– Неужели сам рейхсминистр Геринг? – предположил Шубин.

– Подумаешь, рейхсминистр! – усмехнулся Тиммер. – Подымай выше! К нам сегодня ночью прибудет сам фюрер – Адольф Гитлер! Они с фельдмаршалом будут проводить важное совещание.

– Не может быть! – воскликнул пораженный «ефрейтор Руэ». Он, то есть разведчик Шубин, и в самом деле был поражен. Оказывается, главный враг советского народа, сам Гитлер, будет находиться совсем близко от него. Эх, почему у него нет с собой хорошей мощной мины! Можно было бы заложить ее в этом помещении в бывшем Дворце пионеров… На всякий случай Шубин решил уточнить.

– Значит, этот дворец готовится стать резиденцией фюрера? – спросил он.

– Ну да, – кивнул фельдфебель. – Потому сюда и тянут так много линий связи. Ведь фюрер должен иметь возможность в любой момент связаться с любой точкой в Европе или Африке. Всюду, где стоят наши доблестные войска, – всюду фюрер должен иметь возможность позвонить, получить информацию и отдать приказ.

– Так вот почему в кабинете нужно установить сразу десять телефонов… – протянул Шубин, осмысливая полученную информацию.

– Да, именно поэтому, – с важностью кивнул Тиммер.

– Представляю, сколько здесь будет охраны… – заметил Глеб.

– Еще бы! – согласился фельдфебель. – Вся охрана будет из войск СС. Безопасность фюрера должна быть обеспечена на самом высоком уровне! Однако что-то мы с тобой заболтались. Давай работать. Нам еще нужно оборудовать помещение для радистов. Ведь тут будет создана собственная радиостанция для передачи секретных радиограмм, а рядом – помещение для шифровальщиков.

– А о чем будут совещаться фюрер и наш фельдмаршал? – не унимался «ефрейтор Руэ».

– Не знаю! – отрезал фельдфебель. – А если бы и знал, тебе бы не сказал. И вообще, это не нашего ума дело. Давай, тяни этот провод наверх!

И Шубин потянул телефонный кабель на второй этаж бывшего Дворца пионеров. А сам в это время напряженно размышлял о том, как теперь поступить. Он только что узнал новость чрезвычайной важности. Если быстро успеть передать эту новость нашему командованию, то, может быть, оно успеет организовать воздушный налет на Запорожье крупными силами авиации. Если уж ему, Шубину, не удастся прикончить бесноватого фюрера своими руками, то, может быть, это смогут сделать наши летчики? Но чтобы передать информацию сейчас, надо бросить службу и опрометью бежать в сарай, к рации. И тогда ему уже не удастся вернуться на свое место связиста – такое бегство со службы ему не простят. К тому же оно может вызвать подозрение. Надо будет перейти на нелегальное положение, и это сильно осложнит их с Мельником жизнь.

Нет, так поступать нельзя! Ведь в таком случае он не сможет узнать, о чем сегодня ночью будут совещаться нацистские бонзы. А эта информация – самая важная! Если бы можно было передать эту новость Мельнику – он бы сбегал к рации, передал все, что нужно. Но такой возможности тоже нет. Кстати, интересно, что поделывает сейчас Петр?

Размышляя таким образом, Шубин продолжал выполнять свои обязанности связиста. Вместе с фельдфебелем Тиммером, другими связистами он оборудовал телефонную связь в будущем кабинете Гитлера, затем протянул линию связи на второй этаж, в комнату радистов. И все это время у него не было ни минуты, чтобы куда-то отлучиться и сообщить Мельнику новость огромной важности.

Обедать связистов тоже не отпустили. Вышедший к ним эсэсовский чин сообщил, что до завершения работ им вообще запрещается покидать здание бывшего Дворца пионеров. Они будут здесь и обедать, и ужинать. И только на ночь их отпустят назад, в казармы.

– Такие меры предосторожности связаны еще и с тем, – добавил эсэсовец, – что в городе сегодня был вновь обнаружен русский разведчик, а может, партизан. Негодяй ковырялся в телефонном шкафу. Видимо, хотел получить доступ к нашим каналам связи. Но наши бдительные солдаты пресекли эту попытку. Больше этот русский нам не будет мешать. Но меры предосторожности в связи с этим инцидентом усилены. Вам ясно? В таком случае после обеда – снова за работу.

Пока эсэсовец это говорил, Шубину больше всего хотелось достать из-за пазухи пистолет и всадить ему пулю в лоб. Он не сомневался, что не промахнется, продырявит лоб прямо посередине. В то же время он сознавал, что делать этого никак нельзя. И вопросов задавать нельзя, и свои чувства проявлять тоже нельзя. И после обеда нельзя будет бросить все и отправиться на поиски Мельника, живого или мертвого. Нет – чтобы выполнить боевое задание, он должен подавить свою ненависть к врагам и продолжать оборудовать пункт связи для их вождя. И только потом можно