Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

— Пилюльку — адмиралу в виски. Его обожание достигнет крайних пределов, но к активным действиям он до утра будет не способен. Так что спокойно можешь позволить ему все, на что у него достанет фантазии…

— Смешно, — задумчиво ответила Лариса. — Обязательно в самый интересный момент вмешивается Шульгин. То прямо, то косвенно…

Она была права, шарики имели происхождение из Сашкиной лаборатории. В отличие от гомеостата, они вполне подвергались тиражированию в дубликаторе.

— А тебе, Паша, понравилось бы, если б тебя обнимала, слюнявила и щупала старая баба, от которой ты не рассчитываешь получить никакого удовольствия?

— Какие ты пакости умеешь говорить, Лариса Юрьевна, — с достоинством ответил полковник. — Я тебе что-нибудь подобное предлагал? Я хотел только обезопасить твою девичью честь, если ты вдруг сочтешь это нужным. Нет — поступай как знаешь. Я могу приказывать тебе как начальник операции, но на личную жизнь старших братьев и сестер моя власть не распространяется. А по работе требуется, чтобы в достаточно волнующих для него обстоятельствах ты дала ему, на своих глазах, прочитать нужную бумагу… И тщательно фиксировала эмоции, явные, а тем более скрытые.

— А что в ней? — Лариса развернула листок и увидела восемь строк совершенно бессмысленных пятизначных буквосочетаний.

— Это тебе знать пока не нужно. Для непосредственности восприятия. Зашифровано личным шифром адмирала, передано по Атлантическому кабелю Сильвией на твое имя. С поручением передать, и только. Предполагается, что он это расшифрует в твоем присутствии, а ты понаблюдаешь за его реакцией. И за словами, после прочтения сказанными. Или — не сказанными. В любом случае, выйдя после этого в туалет, ты мне немедленно сообщишь об увиденном и услышанном.

— Хитрые кружева плетешь, Паша. — Кирсанову показалось, что она едва заметно ему подмигнула. А может, просто игра света.

Вечер в целом прошел неплохо, обогатив местную жизнь еще одной интригой.

Ушла Лариса в сопровождении «брата Генри», села в карету, но поехали они не к себе в отель, а как и договорились, к дому, снимаемому Хиллардом. Своего особняка в Кейптауне он не имел, служба могла в любой момент заставить отправиться на другой конец света, с эскадрой или в одиночку. Туда, где Империи потребуется ее адмирал.

Сэр Мэнсон настолько соскучился по человеческому общению, тем более — со столь интересной, своенравной и эксцентрической особой, что осмелился предложить продолжить встречу у него дома. В сопровождении брата миледи Отэм спокойно могла принять приглашение, ее репутации это ущерба не наносило.

Кирсанов с ними не поехал, у него были сегодня собственные важные дела.

В гостиной как-то само получилось, что лорд Генри Уоттон оставил «сестру» и адмирала наедине, заявив, что безумно устал от светской болтовни.

— Я в очередной раз убедился, нет такого греха, который нельзя было бы простить, — кроме разве что глупости…

Но развивать тему и намекать на кого-то из сегодняшних собеседников персонально не стал. Попросил разрешения полистать заинтересовавшие его книги в библиотеке. Хиллард, чрезвычайно этим довольный, предложил лорду чувствовать себя как дома, раскрыл перед ним коробку лучших своих сигар и велел слуге принести графин виски, тоже наилучшего.

После прибытия Ларисы в Кейптаун за положение дел в девяносто девятом можно было особенно не волноваться. Теперь там имелась достаточно мощная резидентура, причем составленная из разнообразно подготовленных и надлежащим образом оснащенных людей. Кому положено — знали, что Ирина передала Ларисе блок-универсал, и теперь между ней и Сильвией с Берестиным устанавливалась надежная двухсторонняя связь. В критической ситуации два синхронно работающих по одной цели «портсигара» могли произвести эффект тактического ядерного заряда, но без его известных недостатков.

Теперь ничто не мешало вплотную заняться стратегическими проблемами.

Скуратов, без каких-либо затруднений обучившись работе на здешней компьютерной технике, принялся, используя собственные методики, проникать в глубины дуггурской логики и психологии. Все его разработки, опубликованные и существовавшие пока только в виде черновиков и смутных предположений, шли в дело. Ибо Шатт-Урха вполне можно было рассматривать как объект нечеловеческого типа и изучать его, подобно любому другому псевдомыслящему устройству.

Тот как-то очень легко смирился с мыслью, что вернуться домой ему в ближайшее время не светит. А если и придется, то уже в ином качестве. Ответы на вопросы, которые задавал ему Виктор в качестве стандартных тестов, кроме абстрактной функциональности, давали и чисто познавательный материал. В частности, интересным показался факт, что, в отличие от человека, который в случае необходимости мог бы бесследно затеряться почти в любой стране и в достаточно населенном городе (за исключением Северной Кореи и еще нескольких чересчур специфических мест), Шатт-Урх такой возможности был лишен.

Мало того, что он как бы постоянно носил в руках раскрытый, не поддающийся подделке паспорт (в виде спектра индивидуальных ментаизлучений), так он просто технически не мог существовать вне касты, к которой принадлежал от рождения. В любую другую внедриться невозможно даже гипотетически, как туземцу с Фиджи в национальном костюме устроиться в Москве летчиком-испытателем на авиационный завод. Даже труднее.

— Тоскливо у них там, — сказал Шульгин, услышав об этом. — Пожалуй, в Ниневии, где я на рынке подвизался, степеней социальной мобильности побольше было.

— Дело привычки, — не согласился Скуратов. — Если ты родился мужчиной, идея о превращении в женщину приходит в голову только в результате глубокой психической патологии. Кстати, надо будет и об этом спросить. Хороший вопрос, перспективный.

— Меня их социальное устройство все больше и больше интересует. Ты об этом поподробнее. Внутренняя организация каст и варн, система взаимоотношений, конституционное устройство. Методики управления «низшими», полуразумными и совсем безмозглыми. Какие еще виды, кроме монстров, они используют, — Новикову хорошо запомнились многочисленные боевые членистоногие. — Что у них за экономический базис и идеологическая надстройка.

— И самое главное, — вернулся Шульгин к наиболее заинтересовавшей его теме, — с кем они воюют? С другими «государственными образованиями», или вся их десантно-штурмовая армада — орудие внешней экспансии?

— Слушайте, братцы, меня, кажется, озарило! — воскликнул Воронцов. — Как вам такой вариант — давным-давно эти ребята по тоннелям или каким-то другим способом проникли в еще одну параллель, уровня нашего позднего феодализма, скажем. С ними и воюют, рабов захватывают, сырье добывают… Очень, по-моему, все сходится. А господин Урх нам лапшу на уши вешает.

— Какие, к черту, тоннели, если они до Валгаллы добрались! — не согласился Левашов.

— Одно другому не мешает. И я бы, на всякий случай, попробовал с теми тоннелями, что нам известны, поэкспериментировать. Заодно и с товарищами Ляховыми повстречаться. Давно не виделись…