Обыкновенный волшебник - Татьяна Веденская

– Василиса! – вскричал Павел.

– Что? Ты разве адвокат нашего главреда? Такое чувство, что ты с ним живешь, а не со мной, так ты за него переживаешь!

– Я переживаю за тебя. Как тебе в голову пришла идея такое сотворить? Как вообще в твою голову приходят идеи? Это тебя что, твой экстрасенс подговорил? Мне с самого начала вся эта затея с экстрасенсом не понравилась, ты с тех пор, как эту карму чистила, стала совсем другая.

– Не карму, а ауру. И я устала от того, что ты держишь меня за ребенка. Что бы я ни натворила, это мое дело, – огрызнулась я. Неожиданно даже для самой себя, если быть честной. Я договорила и посмотрела на Пашку исподлобья. Павел замолчал, и на несколько минут в комнате воцарилась гнетущая тишина, в ходе которой я имела возможность убедиться, насколько «своими» мы стали в этой квартире за столь короткое время. Мы ругались. Все, кто тут жил, постоянно ругались. Даже сейчас помимо нас в квартире ругалось еще несколько людей, их возмущенные голоса, приглушенные стенами, разносились, как из-под воды. Где-то громко работал телевизор, и репортеры пытались перекричать нас. Наши возгласы и ругань были симфонией, и если бы кто-то отбивал ритм, нас можно было бы записывать для последующей перепродажи. Музыкальный хит года.

– Твое дело? Ты так считаешь? – процедил он, и голос его стал ядовитым. – Только это не совсем так, потому что ты не одна живешь. Ты что-то натворишь, а отвечать за это ты не готова. Ты просто не думаешь о последствиях, а отвечать придется мне.

– Это еще почему? – возмутилась я.

– Потому что ты теперь, получается, будешь сидеть без работы. И без денег. И как ты собираешься теперь решить эту проблему? Ты лишилась единственного реального источника дохода. Никто тебя никуда не берет. А теперь уж точно не возьмут, пиши резюме на секретаря, печатать без ошибок ты хотя бы умеешь.

– Никто никуда не возьмет? А ты уверен? Не волнуйся, не пропаду. Паша, меня не берут туда, куда я хочу идти. Есть масса мест, куда я не хочу идти, но, если придется, пойду. Журналы для домохозяек, интернет-издания – я туда пока что даже не пробовалась. А ты меня уже хоронишь.

– Да, тебя возьмут. И там тоже устроишь какой-нибудь номер, – язвительно добавил он. – Просто потому что ты такой человек, ты не можешь жить спокойно. Не можешь, как все. Тебе обязательно надо устроить какой-нибудь беспредел. Ты не сработаешься ни с кем даже в журнале для малышей, выдашь им какую-нибудь статью про воспитание детей в гомосексуальных парах.

– Ты что же, только из-за денег так переживаешь? – я сощурилась. – Или я тебя разочаровала в целом? Тебя послушать – так я полное исчадие ада. Что ж ты со мной время-то теряешь, такой молодой и красивый.

– Василиса! Ты не понимаешь, я же хочу добра! – Павел подался было ко мне, но я ловко перескочила с одного края матраса на другой и подлетела к двери. Трусы и платье уже по-тихому перекочевали на мои плечи.

– Не нужно мне твоего добра. Не хочу я такого, – я фыркнула и выскочила за дверь.

– Подожди! Куда ты! – Пашка бросился за мной в коридор, и мы с ним продолжили переругиваться уже в прихожей, на радость соседям. Я забросила за спину мой рюкзак (надо будет где-нибудь зарядить мой утомленный в боях ноутбук) и вылетела во двор, искренне надеясь на то, что Павел не последует за мной. Он не последовал – остался стоять в дверях и кричать, что я не так его поняла. И что он совсем не это имел в виду. Что он не хотел сказать, что со мной что-то не так. Что просто сама себе врежу, не умею правильно выстраивать общение с людьми, находить контакты – в чем, определенно, он сам так хорош. Пашка, Пашка. Что мы делаем вместе? Живем? Это и есть наша жизнь? Похоже на то.

– Алло. Николай? – Я ускорила шаг, стараясь проложить между мной и ненавистным домом с коммуналкой как можно большее расстояние. Убежать из точки «А» в точку «Б». Или даже «Ц». Николай, номер которого я набрала, и был тем самым голосом из моего телефона, который желал взять мой коммент. Сообщение было оставлено еще вчера утром, так что, возможно, было уже поздно. Но я решила попробовать.

– Николай «ни двора-й», – откликнулся он после нескольких гудков и тут же принялся шутить. – Ну, героиня дня, куда пропала. Прячешься от поклонников?

– Ага, от них, – подтвердила я таким же, как и у него, веселым голосом. – Тебе первому решила открыться, как самому любимому.

– В этом ты права как никто. Я идеал, и все меня любят. Так дашь коммент-то? Или уже зазналась?

– Зазналась? А как же, уже давно. Но коммент дам обязательно, за наличный расчет. Так что там про нашу новость? Как народ реагирует? – уточнила я, прикидывая, какого плана комментарий будет правильным дать изданию Николая.

– Как-как? Ржет народ. Тебя перепостили[4] и в соцсетях, глянь на досуге. Твой Путин – теперь звезда местного значения. В «Комсомолке» сегодня опубликовали целую статью об однофамильцах известных людей. Хотя до тебя им всем далеко.

– Да что ты. Это-то меня и пугает. Мне сухари-то уже сушить? – уточнила я, по возможности бодро и шуткообразно, в то время как мой воображаемый хвостик затрясся вполне по-настоящему.

– Сухари? С чего бы? – удивился Николай.

– А ну как реальный ВВП обидится, – тихо и заговорщицки прошептала я. Николай рассмеялся и заверил меня, что статья о таком трудолюбивом и позитивном однофамильце никак не может задеть чувств отдела по работе с печатными изданиями при президенте, сам же президент в страшном сне не видел читать газеты в целом, и нашу «Новую Первую» в частности. Логика в его словах была. Скорее, логики не было в криках перепуганного Игоря Борисовича.

– Ладно, девушка, давай-ка расскажи, как ты его нашла, этого героического диспетчера. И побольше о том, как он тебя поразил и каким хорошим человеком оказался. В общем, комментируй, дорогая, комментируй. А я тебе за это, хочешь, новость солью́? Мы тут маньяка нашли в одном ОВД, могу слить контакт. Хочешь маньяка, Васенька?

Я дала Николаю все нужные комментарии, забрала контакты маньяка и села на лавочку на Рождественском бульваре, чтобы дослушать сообщения. Три моих бывших однокурсника разместили мою статью в блогах, о чем они тоже мне радостно сообщали. Еще несколько человек просто позвонили, чтобы порадоваться такой несомненной журналистской удаче. Знакомая девочка из отдела культуры одного крупного еженедельника про Москву попросила разрешения опубликовать буквально один абзац у них в выпуске в разделе «Курьезы недели». Я не была уверена, что имею законное право давать такое разрешение, так что я предложила ей перефразировать заметку таким образом, чтобы перепечатать не оригинал из «Новой Первой», а обзор с портала Николая – и ему пиар, и мне послабление.

От Игоря Борисовича я услышала еще пару ласковых, два сообщения, в которых он противоречиво требовал то связаться с ним немедленно и сию секунду, то повелевал никогда больше не появляться в его офисе, жизни и газете. Впрочем, сообщение с требованием связаться с ним было последним и, таким образом, самым актуальным. Я несколько минут сидела в глубокой задумчивости. Вопрос «что же делать» был отнюдь не праздным. Мой первый порыв – убежать, исчезнуть с его горизонта, удалить все номера «Новой Первой» и сделать вид, что меня там никогда не было и даже рядом не проходило. Ничего-ничего. Позвонит и перестанет. Терпение и труд все перетрут.